Круг Александра
Шрифт:
Вождь издал слабое рычание и подъехал поближе.
— Я все видел и не могу сказать, что твои слова безосновательны, но все же такое заявление… — Его голос постепенно затих.
Кубар, так же как и Пага, державший перед собой серебряный жезл, сохраняли полную неподвижность.
— Я понимаю твои сомнения и не могу тебя за это винить, поскольку для того, чтобы командовать, необходимо обладать мудростью и рассудительностью.
Он почувствовал, как вождь в душе с облегчением вздохнул. Кубар не стал для подтверждения своих слов вызывать его на смертельный поединок. По крайней
— Давай поговорим за едой, пока продолжается затемнение, а затем, возможно, мы вместе найдем путь к свету.
После третьей чаши мусы, когда слабый наркотический напиток начал оказывать свое воздействие, напряжение между двумя лидерами начало ослабевать.
Вождь местных гаварниан сидел на ковре, покрытом замысловатым узором, и всю группу окружал защищающий от ветра тент из бледно-зеленой ткани с повторяющимся рисунком в виде одинокого голубого цветка.
До сих пор они не проронили ни слова, поскольку тот, кто первый заговорит, потеряет лицо, и каждый продолжал смотреть в землю прямо перед собой, избегая прямого взгляда в глаза, который мог быть расценен как вызов.
Кубар находил создавшуюся ситуацию достаточно любопытной, так как ритуал с его времен сохранился почти без изменений — вплоть до того, что они оба должны были следить за тем, чтобы шерсть на их телах торчала в стороны, демонстрируя спокойную настороженность, но при этом не стояла дыбом, что могли счесть за признак враждебности, и в то же время не лежала слишком гладко, как бы выражая преклонение перед старшим по рангу.
В конце концов оруженосец, занимавший место рядом с вождем, заговорил первым, нарушив тишину:
— У того, кто называет себя Кубаром, нет младших братьев, которые могли бы говорить за него?
— Если мое имя пережило время, то ты должен знать, что мой первый брат погиб у Мутачи, второй в битве при Воллане, а третий… — Он на мгновение запнулся. — О Клиарне тебе тоже все известно. Значит, твой вопрос ко мне скрывал в себе ловушку, но на этот раз я не буду воспринимать его как оскорбление. А твой господин, сидящий здесь, не последний в роду?
Он бросил взгляд на своего оппонента, и тот ответил ему легким кивком.
— Я говорю от имени Хины, — ответил оруженосец, — второго в роду, после старшего брата Калина, чей брат, Сваника, погиб, упав с лошади, а другой брат, Ута, был убит безволосым всего лишь затемнение назад.
Кубар заметил в голосе оруженосца смущение, и его последние слова были встречены тихим рычанием собравшихся воинов. Кубар понял, что смерть от руки человека считалась здесь бесславной.
Кубар кивнул в сторону Хины, который, как единственный младший брат, оставшийся в роду, был оруженосцем тага. После того как обе стороны закончили формальное представление, обменявшись именами и историями смерти братьев, они больше не могли убивать друг друга без всякой причины. Зергх сказал ему, что этот обычай тоже сохранился, и, значит, ему удалось совершить первый шаг.
Хина отстегнул от пояса меч и положил его слева от себя. Не уверенный до конца в символике этого жеста, Кубар тем не менее повторил его, чувствуя, что он выражает доверие.
— Я не имею оснований называть тебя лжецом, — начал Хина, — но клянусь душами моих ушедших братьев, ты сам должен понимать, что хочешь, чтобы я поверил в невозможное.
Кубар не мог сдержать улыбки. Если бы дней десять назад кто-нибудь вошел в его зал для аудиенций и заявил, что он легендарный Грита, победивший гигантского змея Виса, который некогда оплетал весь мир своими кольцами, он бы счел, что его хотят оскорбить неприкрытой ложью.
Кубар еще раз усмехнулся и посмотрел на потускневшее светило над головой.
— Послушай меня, Хина, брат тага. Если бы совсем недавно кто-нибудь сказал, что я буду сидеть здесь, в мире, называемом Колбард, среди моих дальних потомков и спокойно рассуждать о таких невероятных вещах, то я без колебаний воздал бы ему по заслугам. Ты никогда не слышал о Зергхе?
— Нет.
— Жаль, он выдающийся гаварнианин — наполовину вор, наполовину могущественный бог. Хина сохранял молчание.
— Я слышал, что полторы тысячи эст назад ваши предки прибыли сюда из других миров. Хина кивнул.
— После того как ваши предки здесь поселились, разразилась большая война, катаклизм, отрезавший их от остальных сородичей, которые с тех пор не возвращались.
— Это известно всем, — ответил Хина.
— Но знаешь ли ты, что существуют гаварниане, живущие почти как боги из наших древних легенд, до сих пор путешествующие между звездами?
Хина некоторое время молчал; на его лице застыло сосредоточенное выражение, но затем, очевидно догадавшись, о чем идет речь, он понимающе кивнул:
— Да, об этом написано в нашем Коде. «На небе есть свет, который невидим. Когда мир наших предков становился темным, как пещера, на небе появлялись звезды». Звезды… — Он замолк и устремил взгляд вдаль, словно рассматривая какой-то объект, удаленный на большое расстояние. — Мы хорошо помним истории из нашего далекого детства, когда все наши братья еще играли вместе с нами и никто не знал, кому уготовано быть первым призванным судьбой. В ту пору мы любили слушать легенды о наших далеких предках и героях древности. И первым среди них — первым воином, первым стратегом, первым завоевателем, а затем объединителем — был Кубар до Ладж, первый названный Тагом. Он — тот, кто объединил разрозненные феодальные кланы, кто дал свободу гаварнианам, благодаря чему мы впоследствии сумели подняться к звездам, он — наш идол. Он всегда был моим кумиром, и поэтому твои слова либо жестокая насмешка, либо легенда к нам вернулась и теперь живет среди нас.
Хина снова сделал паузу и смело посмотрел в глаза Кубару.
— И почему-то я всегда думал, что Кубар Таг был огромного роста, имел твердый голос, ясные глаза, а сила и уверенность исходили от всего его существа. А теперь я встречаю незнакомца, покрытого дорожной пылью, чья шкура уже поседела, в глазах застыла бесконечная усталость. Да и ростом он едва ли по плечо большинству моих гвардейцев. И этот незнакомец заявляет, что он легендарный Кубар Таг.
— И все же Кубар Таг сидит перед тобой. И пусть я прослыву лжецом и силы покинут мое тело. Хина продолжал смотреть в глаза Кубару.