Круг перемен
Шрифт:
Последнее обстоятельство почему-то окончательно вывело Людмилу Константиновну из себя. Ей стало до боли обидно за свою нищую юность лимитчицы, за жизнь от зарплаты до зарплаты, за голодные девяностые, когда её завод закрылся, а она рыдала на скамейке у проходной, потому что не знала, чем кормить дочь и непутёвого мужа.
Нынешняя молодёжь, выросшая в сытости и довольстве, никакого горя не хлебнула, поэтому и такая нахальная.
Она метнула недобрый взгляд на девицу и специально встала так, чтобы перегородить парочке вход в вагон. Зачем? Сама не знала.
– Олег, пойдём в другой вагон, чтоб не толкаться.
– Вот и катитесь отсюда, – сердито пробурчала им вслед Людмила Константиновна, втискиваясь в вагон между двумя женщинами. Поток пассажиров развернул её вплотную к высокому парню в очках и бордовой куртке. Он смирно стоял возле поручня и поверх голов смотрел на схему метрополитена под тускло отсвечивающим стеклом. Вытянув шею, Людмила Константиновна зорко скользнула взглядом по рядам сидений в поисках свободного места, потому что проклятый радикулит острой болью стрелял в левую ногу.
Парень в очках вежливо подвинулся и улыбнулся Людмиле Константиновне какой-то скованной, деревянной улыбкой.
«Бывают же приличные молодые люди. Не то что эти пижоны», – успела подумать она вскользь, а потом парень внезапно резко дёрнулся, и Людмила Константиновна рухнула во тьму.
Инна сразу и не поняла, что произошло. Поезд резко тряхнуло, и на неё градом посыпались стёкла. Погас свет. В уши ударил пронзительный женский крик, запахло палёной тряпкой и гарью. Олег дёрнул её за руку и привлёк к себе. Она перевела дыхание:
– Что это? Что?
– Я не знаю. Похоже, взрыв.
Его голос прерывался пунктирной линией, и становилось страшно, как никогда в жизни. Секунды наслаивались на минуты, подгоняемые стуком сердца. Несколько раз в тёмном туннеле промелькнули вспышки электрических ламп, а потом в глаза сразу хлынул поток света, и поезд со скрежетом затормозил на станции.
В одно мгновение перрон оказался запружен людьми. Едкий дым залеплял глаза и разъедал лёгкие. Инну с Олегом толкали со всех сторон, выдавливая из вагона наружу. Девушка вцепилась в его руку, мешая проходу. Пассажирка рядом была в крови от осколков стекла, но лицо казалось спокойным, словно застывшим в мертвенно-бледной гримасе. Она вслепую пыталась дотянуться до поручня, но рука хватала воздух и бессильно падала вдоль тела. Инна пропустила женщину вперёд себя, с трудом возвращаясь в действительность.
Дверь соседнего вагона была выворочена взрывом и покорёжена. Кругом слышались стоны, крики, плач. Прямо поперёк платформы лежала старуха, и из-под её головы растекалась лужа крови. Инна узнала ту самую бабку, из-за которой они ушли в соседний вагон.
Молодой мужчина выползал на перрон на четвереньках. Его подхватили два парня и повели в сторону, а он тряс головой и быстро бормотал какие-то бессвязные слова. Работники метро и пассажиры, оказавшиеся рядом, помогали пострадавшим. Прислонясь к колонне, сидела женщина с девочкой на руках. Около них на коленях стоял
– «Скорую», врачей! Сюда! Сюда! – на бегу кричала дежурная по станции.
Инна заметила, что по противоположной ветке поезд пролетел станцию без остановки.
Она старалась сфокусировать взгляд: окружающее просматривалось тускло, как сквозь грязную полиэтиленовую плёнку. И хотя ноги подкашивались под коленками, она наклонилась и подала руку старику, который силился подняться.
Подошва поскользнулась на размазанной крови, она обернулась к Олегу:
– Олег, помоги!
Он слабо покачал головой, сжал пальцами виски и необычно тягуче произнёс:
– Я не переношу вида крови. Меня сейчас вырвет.
– Иди, девушка, я сам поднимусь, – прохрипел старик. – А то твой муж сейчас в обморок хлопнется. – Он тяжело поймал ртом воздух и схватился за грудь. – Похоже, у меня рёбра сломаны.
– Инес, мне плохо, – простонал Олег.
Его кожа приобрела цвет пепла, а глаза стеклянно застыли в одной точке. Тяжестью тела он навалился Инне на плечи, и она по-черепашьи потащила его к эскалатору, который работал только на выход. Тревожно переговариваясь, навстречу им спешили медики, полиция, спецслужбы метрополитена. Шум в ушах расширился до противно-истошного визга, словно мокрой ватой заполняя собой всю голову.
Инна постаралась сосредоточиться. Только бы не уронить Олега… Сознание расслаивалось, чётко впечатывая в память мелочи, наподобие пушистого синего хвостика, что вместо брелка болтался на чьей-то сумке, и длинной царапины на чёрной ленте поручня эскалатора.
Удивительно, но она не упала и не сбросила свою ношу в виде обмякшего Олега, а вытащила его на улицу и остановилась, не соображая, что делать дальше.
От столпотворения возле станции метро рябило в глазах, хотя холодный воздух помог: в голове стало проясняться.
– Инес, помоги. Сделай что-нибудь. Вызови такси, мне плохо, – безостановочно стонал Олег.
Инна подпихнула его в спину:
– Потерпи, Олег, давай пройдём чуть-чуть вперёд.
Около них резко остановилась машина. Молодая девушка выскочила с водительского места и распахнула дверь салона.
– Вы из метро?
Инна не смогла собраться с силами кивнуть и молча посмотрела в серые глаза незнакомки.
Та поняла её без слов.
– Садитесь, подвезу куда надо. – Инна замялась, и девушка поняла это по-своему: – Вы не думайте, я денег не возьму. Просто хочу помочь. Как только сообщили о взрыве на станции, я сразу сюда поехала.
Рядом с тротуаром то и дело тормозили машины, подбирая людей, вышедших из метро.
Пока Инна медлила, Олег опустился на заднее сиденье и откинул голову на подголовник.
– Мне на Васильевский. – Вокруг его глаз залегли тени, а рот страдальчески исказился в нервной гримасе. Он медленно посмотрел на Инну: – Я поеду к маме. Потом созвонимся.
Девушка-водитель взглянула на Инну:
– Вы едете?
Инна была так опустошена, что у нее не осталось места для обиды. Она уныло пожала плечами: