Круг замкнулся
Шрифт:
— Ты спрашиваешь о моих личных принципах? Или о партийных?
— О тех и о других. А разве это не одно и то же?
— Гм… — Впервые за вечер Пол не знал, что сказать. Помявшись секунду, он произнес: — Зря ты отослал этого парня. Я собирался сделать заказ.
— Не уходи от вопроса. Пол поерзал на стуле.
— Послушай, Дуг, ты требуешь, чтобы я свел очень широкий и очень сложный спектр принципов к некой элементарной формуле, но это нелегко…
— «Третий путь», — подсказал Дуг.
— Что?
— Пресловутый «третий путь». Вы постоянно о нем трезвоните. Что это такое?
— Что это такое? — переспросил Пол.
— Да.
— Ты, собственно, о чем?
— Я о том, что это такое? По-моему, очень простой вопрос.
— Честное слово,
— Что такое «третий путь»? Можешь наконец ответить?
— Хорошо. — Пол опять поерзал на стуле, затем выпрямился, затем побарабанил пальцами по столу. — Это своего рода альтернатива. Альтернатива стерильной, затертой до дыр дихотомии правизны и левизны. — Он взглянул на Дуга в надежде на какую-нибудь реакцию, но тот оставался невозмутим. — Я считаю, это очень здравая мысль.
— Звучит и впрямь здорово. Именно это мы отчаянно искали долгие годы. А вы, ребята, управились за одни выходные, если не ошибаюсь. Что вы предъявите публике после следующего очередного съезда партии? Философский камень? Ковчег завета? Что там завалялось у Тони за диваном в Чекерсе? [5]
На миг почудилось, что Пол вот-вот разозлится. Но он лишь спросил:
— Так наши дети будут играть вместе или нет?
— Да пожалуйста, — рассмеялся Дуг. Поймав взгляд официанта, он подозвал его кивком. — И знаешь, почему я согласился? Потому что, сдается мне, очень скоро ты попадешь в историю, в такую офигительно скандальную историю… И я хочу быть рядом, когда это произойдет. Так-то вот. Это единственная причина.
5
Загородная резиденция британского премьер-министра.
— Причина не хуже других, — пожал плечами Пол. — И кстати, она доказывает мою правоту. — Когда Дуг изумленно воззрился на него, Пол пояснил: — Все же у нас с тобой есть кое-что общее — амбиции. Ты ведь не хочешь прозябать на одной и той же работе всю свою жизнь?
— Скорее нет, чем да, — ответил Дуг. — Но маленькая пташка на крыльях принесла: мне определенно светит повышение.
Достигнув в конце концов некоторого взаимопонимания, они перешли к более насущной проблеме — заказу блюд.
Домой, в Кеннингтон, Пол вернулся в начале двенадцатого. В будни он жил в этом лондонском районе, в квартире на третьем этаже реконструированного старого дома, за несколько кварталов от Овальной крикетной площадки. То есть четыре ночи из семи Сьюзан и Антония проводили одни в их загородном доме — перестроенном амбаре в полудеревенской глуши избирательного округа в Мидлендсе, от которого Пол баллотировался. Такое положение вещей хотя и вызывало у Пола угрызения совести — иногда (дом стоял на отшибе, и он знал, что Сьюзан пока не удалось завести друзей по соседству), но в целом вполне его устраивало. По сути, он жил холостяком, но с преимуществом в виде страховочной сетки, роль которой играла любящая семья, в чьих объятиях Пол и спасался, когда чувствовал себя измотанным или одиноким. Расклад лучше не придумаешь.
У Сьюзан ключа от лондонской квартиры не было. Однако дня три назад Пол заказал копию ключа и отдал его Мальвине. Она не проявила никаких эмоций, лишь спросила, зачем он ей. «Мало ли, вдруг понадобится», — небрежным тоном обронил Пол и поцеловал ее в щеку, в третий раз за все время их знакомства. Как и раньше, она не отпрянула от поцелуя, но и не вернула его. Пол не мог понять, как она относится к таким жестам — поцелуям, дареному ключу, да и сам он, если на то пошло, толком не знал, что он под всем этим подразумевает. Он пока не понял, насколько его тянет к Мальвине и какую роль это влечение сыграло в решении нанять ее на работу. Тем
Поэтому, когда Пол отпирал дверь квартиры, по его спине бежали мурашки: с тех пор как он отдал ключ Мальвине, он каждый раз смутно предвкушал событие, которое мысленно окрестил «встречей в духе Джеймса Бонда». Ему мерещилась сцена вроде тех, что бесконечно мелькают в фильмах об агенте 007: поздней ночью в далекой экзотической стране герой возвращается в гостиничный номер, включает свет — а его кровать уже занята обнаженной femme fatale; она лениво потягивается под простынями, томным мурлыканьем приглашая присоединиться к ней. Воображая себя счастливчиком — особенно когда фантазию подстегивал алкоголь, — наделенным почти таким же непобедимым сексуальным магнетизмом, как у легендарного персонажа Яна Флеминга, Пол продолжал надеяться, что рано или поздно нечто подобное с ним непременно случится.
Сегодня, однако, его опять ждало разочарование. В спальне, как ни странно, Мальвины не оказалось, а когда он послал ей сообщение с вопросом, где она и что делает, ответа не последовало. Ничего не оставалось, как позвонить Сьюзан и терпеливо выслушивать пространное повествование о событиях за день, а прощаясь, попросить жену поцеловать Антонию за него. Затем, поразмыслив и решив, что обед с Дугом прошел куда более успешно, чем можно было ожидать, довольный собой Пол крепко уснул.
25
Чуть более двух недель спустя, в среду днем, 15 марта 2000 года, улицы Бирмингема запестрели выпуском «Вечерней почты» с жирным заголовком на первой полосе — «УДАР В СПИНУ».
Статья под заголовком содержала удручающие сведения. В ней говорилось, что немецкая «БМВ», владеющая автомобилестроительной фирмой «Ровер», избавляется от этого актива, в результате чего на заводе в Лонгбридже, находящемся в пригороде Бирмингема, ожидаются массовые сокращения. Новость прозвучала неожиданно: ведь еще совсем недавно все думали, что будущему завода ничто не угрожает — благодаря прошлогоднему правительственному гранту в 152 миллиона фунтов и неоднократным заверениям руководства «БМВ», твердо обещавшего удержать испытывающее трудности предприятие на плаву. Депутат парламента от Нортфилда, лейборист Ричард Бэрден, живо отозвался на эту новость. В статье приводили его слова: «Отклонившись от уже утвержденных планов по Лонг-бриджу, „БМВ“ утратит доверие населения. Это как гром среди ясного неба. Это опасные игры с судьбами 50 тысяч людей, которым завод в Лонгбридже дает работу. „БМВ“ заключило двустороннее соглашение с британским народом. И обе стороны должны выполнять свои обязательства».
На следующий день, ближе к вечеру, Филип Чейз вырубил свой компьютер в редакции газеты «Бирмингем пост» и отправился в Лонг-бридж, чтобы лично прощупать настроения рабочих и местных жителей. Его коллеги по отделу бизнеса еще утром улетели в Мюнхен на пресс-конференцию менеджеров «БМВ». Сообщения, которые они слали, приобретали все более мрачный оттенок. Выходило, что даже производство «лендроверов», самого престижного достояния империи «Ровер», будет прекращено. Что до завода в Лонгбридже, то о его покупке подумывает небольшая венчурная фирма под названием «Алхимия и партнеры», уже объявившая о своих планах уволить большую часть рабочих, оставив ровно столько человек, сколько необходимо для штучного выпуска эксклюзивных спортивных автомобилей. Заводские площади будут почти полностью реконструированы; возможно, на них построят жилье. Возникал вопрос: кто захочет и впредь жить в окрестностях Лонгбриджа с исчезновением производства-кормильца?