Круг замкнулся
Шрифт:
— Привет, — коротко поздоровалась она и чмокнула Бенжамена в щеку.
Он попытался обнять ее, но уже через секунду объятие распалось. Оба отступили на полшага назад.
Прикрыв глаза рукой, Клэр придирчиво разглядывала гостя.
— Хорошо выглядишь, — заключила она. — Поправился немного. Раньше ты был тощим.
— Ну, всякое бывает, — отозвался Бенжамен. — Ты тоже хорошо выглядишь. Даже очень хорошо.
Комплимент был встречен улыбкой — отчасти польщенной, отчасти вежливой.
— Идем в дом, — пригласила Клэр и первой зашагала по дорожке.
Маленький, краснокирпичный дом стоял в
— Наверное, ты намучилась с переездом, — посочувствовал Бенжамен. — В одиночку это нелегко.
— Я вызывала рабочих. А кроме того, теперь я все делаю сама. К одиночеству быстро привыкаешь.
— Конечно. — Бенжамен оглянулся на десяток упаковочных коробок, которые заполняли гостиную, угрожая в любой момент вывалить содержимое на пол. — Сразу после переезда наводить порядок — это слишком. Нужно передохнуть день-два, так ведь?
— Я перебралась сюда четыре месяца назад, — ответила Клэр. — Забыл? И я всегда была неряхой. — Она расчистила место на диване для гостя, убрав тарелку с недоеденным тостом и приложение к «Гардиан» недельной давности под названием «Общество». — К счастью, — добавила Клэр, — человек, с которым я живу, очень терпимо относится к таким недостаткам.
— Я думал, ты живешь одна.
— Я о том и говорю. — Снова натянутая улыбка. — Ладно… чай, кофе? Или просто пойдем в паб?
Когда они зашагали вверх по крутой Черч-стрит в сторону Большого Малверна, Бенжамен, сощурясь, произнес:
— Пытаюсь вспомнить, когда мы с тобой пересекались в последний раз.
— В Бирмингеме, месяцев восемь назад, — не раздумывая ответила Клэр. — Мы столкнулись в кафе книжного магазина.
— Точно. Прости, я тогда был не слишком общителен. Признаться, я так удивился, увидев тебя… и даже как-то растерялся.
— Однако тебе хватило присутствия духа, чтобы вручить мне приглашение на концерт.
Бенжамен, видимо, не уловил язвительности в ее тоне.
— Да, тот вечер удался. Жалко, ты не смогла прийти.
— Но я там была. Недолго, но все же.
— Вот как? Почему я тебя не заметил?
— Ну, я типа держалась на отшибе. — Клэр взглянула на Бенжамена, которого ее слова явно огорчили. — Прости, Бен. Конечно, надо было подойти к тебе. Но я чувствовала себя немного не в своей тарелке — тогда я лишь несколько дней как вернулась в Англию и… уф, не знаю. Странный получился вечер. У тебя был такой вид, словно мысленно ты находился где-то совсем в другом месте.
— Для меня тот концерт был очень важен. — Бенжамен сдвинул брови, припоминая свои горько-сладкие ощущения.
— Не сердись, Бен, но снова увидеть тебя на сцене, это было так… специфично. Наверное, мне не стоило приходить.
— Что же тут специфичного? Или я настолько изменился?
— Господи, — шумно выдохнула Клэр, — так вот что тебя волнует… Ладно, — теперь в ее улыбке сквозило искреннее веселье, а заодно и симпатия, — тогда знай: я искренне считаю, что ты совсем не изменился.
Когда они наконец одолели подъем (Бенжамен всю дорогу канючил: «Неужто нельзя было поехать на машине?»), перед ними предстал паб «Единорог», а за пабом вздымался почти вертикальный горный склон, густо поросший папоротником. Бенжамена, который не бывал в Малверне с детства, впечатлила эта серая громадина на фоне голубого предвечернего неба с редкими облачками. Поначалу, увидев новое жилище Клэр, он расстроился, но сейчас даже на миг позавидовал тому, какую среду обитания она выбрала.
— Мне здесь нравится, — заявил он. — Здесь есть что-то величественное. Со скидкой, разумеется, на общий мелкий масштаб Западного Мидлендса.
— Да, тут неплохо, — согласилась Клэр, после чего взяла Бенжамена под руку и повела прочь от паба к повороту на Ворчестер-роуд. — Не скажу, что именно в этих местах я мечтала навеки поселиться. Скорее уж в Милане. Или в Праге. А может, в Барселоне. Словом, где-нибудь там. И сегодня вечером мы выпивали бы в каком-нибудь… лиссабонском «Алькантаре»… сказочное заведение, я была там один раз с парнем, с которым у меня так ничего и не вышло… сплошь ар деко — я о кафе говорю, — а всего в паре шагов атлантический прибой. Но… вот, где мы с тобой оказались. — Клэр остановилась у дверного проема. — Гостиница «Герб Фолея» в Малверне. Это, вероятно, определяет нам цену, не так ли, Бенжамен? Этого, вероятно, мы и заслуживаем.
Они сели на террасе, откуда открывался головокружительный вид на долину Северна, бескрайнюю, утопающую в вечернем солнечном свете, подернутую легкой дымкой после жаркого дня. И Бенжамен подумал, что по доброй воле не променял бы эту панораму на самые распрекрасные окрестности Лиссабона. Свои мысли, однако, он оставил при себе. Клэр же, когда та вернулась из бара с бутылкой тепловатого белого вина и двумя бокалами, он спросил (не сумев скрыть легкого раздражения в голосе):
— Ну как ты можешь говорить, что я хорошо выгляжу? Я в ужасном состоянии. Вот уже больше года у меня тяжелейший кризис.
— Бенжамен, у тебя вся жизнь — тяжелейший кризис. И конца этому не видно. Так что ты меня не удивил. А выглядишь ты действительно хорошо. Уж извини, но это правда. — Она подала ему наполненный бокал и добавила, смягчившись: — Давай рассказывай, в чем дело. На этот раз.
— Дело во мне и Эмили. — Отвернувшись, Бенжамен прихлебывал вино и рассеянно глядел на долину.
Клэр молча взялась за бокал.
— Наш брак разваливается, — уточнил Бенжамен на тот случай, если собеседница сама еще не поняла. Но отклика опять не последовало. — Что же ты молчишь?
— А что тут скажешь?
Бенжамен сердито глянул на нее, затем покачал головой:
— Не знаю. Ты права. Ничего.
— Я все это проходила с Филипом. И мне известно, какой это запредельный кошмар. Мне жаль, Бен, правда, очень, очень жаль. Но делать большие глаза я не стану: у вас с Эмили давно не все в порядке.
Подавшись вперед, Бенжамен страдальчески уставился на Клэр:
— Я чувствую себя таким… таким… не могу подобрать слова…
— Виноватым.
— Да, — изумленно подтвердил Бенжамен. — Чувствую себя виноватым. Каждую минуту и сутки напролет. Как ты догадалась?