круги на воде
Шрифт:
Когда преподаватель ведет занятия строго по-писанному, по раз и навсегда устоявшемуся, известному до мелочей Алгоритму, не позволяя ни малейшего отклонения куда бы то ни было, это говорит, что перед нами представитель одной из двух категорий:
* великий методист, абсолютно отчетливо видящий полную картину тренировочного процесса в перспективе (за все годы лично я встречал только одного такого уникума);
* полноправный член многочисленной команды равнодушных болванов, озабоченных исключительно пополнением своего кошелька.
А упомянутое отношение со стороны учеников, со всей наглядностью проявляющееся в ходе занятий, особенно Отчетливо дает себя знать по их завершении. Если человек истязает вас вопросами решительно по всем аспектам (не
Настоящий энтузиаст не ждет пояснений, а буквально вытягивает их всеми доступными способами из великого множества источников. Любая литература, фильм (не обязательно учебный), сценки из жизни дарят пытливому взору жемчужины опыта, неожиданные подсказки и озарения, но при одном непременном условии, состоящем в том, что ваше каратэ, ушу или кобудо продолжают интересовать вас двадцать четыре часа в сутки, независимо от прочей деятельности.
Например, тот самый любитель «ботаники» регулярно дрался во снах (наяву, впрочем, тоже) и нередко выносил из царства Морфея удивительные находки. А решительно каждая наша встреча уже на пятой минуте неизменно сводилась к фразе: «Слушай, я тут одну «примочку» увидел (придумал, вычитал). Сделай движение…» Я выполнял требуемую атаку, а он демонстрировал, как правило, нечто восхитительно простое, неожиданное и крайне эффективное.
Но если ученик, покидая стены зала, немедленно и полностью переключается на иные заботы и дела, то ничего путного ждать от него не приходится. Увы, бывают редкие, но от этого не менее грустные исключения, когда человек всей душой, что называется, рвется и горит любимым занятием, изводит вас вопросами и изводится физически сам, но ничего у него не выходит. То есть абсолютно. Не дано – и все! У меня было в разное время несколько таких горемык, для которых даже базовые позиции и перемещения так и остались марсианской грамотой. Притом я совершенно уверен, что никакие индивидуальные занятия не дали бы результата – природу не обхитрить.
На другом, более радостном полюсе, расположились столь же редкие самородки, на лету впитывающие любую незнакомую информацию и тут же претворяющие её в жизнь с завидной легкостью. Один мой знакомый обладает феноменальной способностью буквально «с листа» схватывать и разучивать сложнейшие и хитроумнейшие китайские тао-лу, на которые у меня уходят недели и месяцы кропотливого труда. Ему же достаточно нескольких дней -и готово. Не идеально, конечно, но всё на месте, форма верна, и динамика – совершенно как у пекинского дедушки. А если добавить к этому счастливый талант достоверно улавливать глубинную суть каждого элемента (по-японски -бункай) и большой практический опыт, то подобному сочетанию можно лишь позавидовать.
Вернувшись к позабытой было теме о практике свободного учебного боя, нельзя не затронуть весьма существенный вопрос ритма и скорости, а также арсенала применяемых техник. Подчеркиваю, речь все еще идет об учебном, хотя и вольном, поединке, который никак не подходит на роль модели или ослабленного штамма реальной битвы. Оставаясь испытательной лабораторией собственного мастерства, он дает возможность более или менее приблизить ситуацию к реальной, но граница не может быть нарушена никогда, в противном случае вы или ваш напарник покинете зал на носилках. А коли так, то и уровень настороженности остается невысоким, что прямо сказывается на рисунке движений.
С перечнем используемых приемов все просто – из него удалены любые воздействия на жизненно важные зоны (не говоря уж о точках) и всевозможные болезненные и травмоопасные удары по костям, суставам, глазам и ушам. Спешу заметить, что оставшегося в нашем распоряжении достаточно для самой убедительной демонстрации своего превосходства, но далеко не над каждым, пославшим вам вызов на бой.
В этой связи к месту будет вспомнить и проанализировать хрестоматийную ситуацию спора «кто лучше?» между представителями ударных направлений (бокс, каратэ, таэквондо и т. д.) и борцами. Это всегда крайне щекотливый и некорректный спор. Со стороны борцов попросту некрасиво вызывать на поединок (с любой степенью дружественности) адептов кулака и ноги, поскольку в распоряжении первых – полный набор бросков и захватов, подкрепленных обычно изрядной массой и физической мясной мощью, на долю же вторых остается, за вычетом запретных приемов, совсем немного, ибо не станете же вы с полной концентрацией бить человека, который пока еще не сделал ничего плохого, за исключением желания швырнуть вас через бедро. А ведь только полновесным нокаутом и можно остановить звероподобную машину. Он хочет и может все, а вы не можете (без членовредительства) почти ничего. Он вас заломает, размажет по ковру – и будет молодец, а вы расквасите ему физиономию или сломаете ребро – и сделаетесь в глазах болельщиков дураком и бякой. Обозначать же, как это принято в каратэ, свои, пусть потенциально убойные, удары нет смысла, так как ни зрители, ни противник этого не оценят. Проблема, как видим, не имеет решения цивилизованным путем. Это особенно заметно в полуприятельской возне мальчишек, когда один, обычно крупный, тяжелый и наглый, тискает и ломает другого, выкручивая тому руки, защемляя голову под мышку и сгибая в три погибели. Несчастная жертва чаще всего только пищит и безуспешно тужится освободиться, поскольку бить в морду нельзя – это уже самая настоящая драка, а дело-то как бы шутейное, хотя и мучительное, и выхода просто нет.
Резюме: изначально состязательные традиции наподобие греко-римской борьбы, эволюционировавшие как спортивно-зрелищные, цирковые и олимпийские, не могут быть сопоставлены с искусством убивать, кастрированным до полной недееспособности. Еще более наглядно можно продемонстрировать нелепость таких сравнений на примере гипотетической схватки борца с мастером меча, которому категорически запрещено резать, рубить, колоть и вообще касаться противника сталью, а само оружие на всякий случай затуплено до полной потери боевых качеств. Вот и состязайся!
Но если ситуация безвыходная, «отнекаться» не удается, а греко-римское чудовище роет ногой землю, то плюньте на приличия, с помощью въедливых замечаний обостряйте накал страстей и выводите все это на уровень принципиального поединка, чтобы получить моральное, заранее оговоренное право действовать как угодно. А уж затем собирайте весь ваш наличный запас И, Ци, Шенъ и всего прочего -и бейте каналью так, словно он только что изжарил и съел вашу любимую таксу. Но повторяю, подобное развитие событий должно быть трижды оговорено заранее и доведено до сведения всех присутствующих. Я, разумеется, всячески прошу прощения у глубоко уважаемых мною представителей дзюдо, самбо и прочих видов борьбы, но попросту не существует иных, более гуманных способов сравнения разнородных систем. Да и вообще, только полные глупцы или зеленые новички склонны вечно задаваться вопросами о превосходстве той или иной школы, и говорить об этом более не стоит.
Коль скоро наш учебный (хотя и свободный) бой не может быть разом завершен жестким приемом, он естественным образом превращается в непрерывный и продолжительный обмен техниками и контртехниками, причем главной задачей для обоих его участников становится неусыпный контроль за соблюдением изначального темпа. Фокус в том, что этот самый темп имеет волшебную тенденцию к лавинообразному нарастанию, и приходится затрачивать изрядные душевные силы к его обузданию и удержанию в нужных границах.