Круги от камушка
Шрифт:
– Чего ты разглядываешь? – девушка смотрела насмешливо. – Нравлюсь?
Врать под таким прицелом смысла не было ни малейшего.
– Нравишься.
– Чем? – мгновенно, как будто чтобы не дать опомниться.
– Хымм. Ну. Ты необычная. И красивая. Так сразу и…
– Нахал ты.
– Я?..
– А что – я, что ли? Сидит на моей кухне и на меня же пялится. Расскажу Нельке – она тебя за уши повесит. Прищепками. Или гвоздями прибьет.
Костика хватило только на то, чтобы пробурчать что-то вроде: «…она может…»
Некоторое время Санечка
– Встань.
– Что?
– Встань, говорю. Ко мне подойди. Или боишься?
«Чего она? Что так смотрит? Вот блин, попал. Но правда же, красивая офигенно.»
Он послушно отодвинул взвизгнувшую табуретку и на негнущихся ногах обошел стол. «Ччерт, на штанах просто гора…» Санечка развернулась к столу боком, слегка съехав со стула, закинула ногу на ногу и глядела на него снизу вверх. Насмешливо-ожидающе глядела. Потом сделала странное движение – медленно опустила голову, словно рассматривая себя, и снова резко ее вскинула, тряхнула волосами, уставившись уже издевательски. Неторопливо закинула руки за голову и потянулась всем телом: что, мол, намеков не понимаешь?
Костика, однако, уже достала поза «она сверху»: пора и мужиком быть, сколько можно! Поэтому он просто стоял напротив девушки, вывесив на лицо максимально тупое и испуганное выражение, а сам из-под него продолжал ее разглядывать.
Да, красавица, что и говорить. На мать совсем непохожа – в отца, что ли, пошла? Отец тогда явно не местный был. Какой-нибудь турок, или азербайджанец? Ну совсем не по-здешнему выглядит, и лицом, и фигурой. Росту среднего, а ноги длинные. Высокая шея. Узкие округлые плечи, талия тонкая, зато бедра широкие. Мелкой вязки джемпер обтягивает небольшие, но очень четко оформленные грудки, джинсы плотно облегают кругленькую, даже на взгяд нежную и упругую попку. Все вместе – такая конфетка, что в штанах вот-вот станет мокро.
«Что делать-то?? А если Ада вернется? Пиздец же…»
Решать до конца ему, впрочем, не пришлось: со словами «Ну дает… да не трусь ты, никто не узнает», Санька протянула руки и взялась длинными «скрипичными» пальчиками за пояс треников, стягивая их вниз.
«Ну, ладно… я как бы ни при чем… хозяйка же, неудобно отказать…»
– Ухх, что у тебя там. Отрастил-то, а. Ты вообще с девочкой был когда-нибудь? Или Нелька тебя только дразнит? – снова неприкрытое издевательство в голосе.
– Был, не беспокойся, – грубее, чем намеревался. Впрочем, ей пофигу, кажется.
– А мне-то что беспокоиться? Это у тебя шок может быть, – Санечка похабно подмигнула. – Знаешь, как говорят: первый сексуальный опыт определяет всю дальнейшую половую жизнь?
– Определил уже давно, – на этот раз получилось подпустить в голос сарказма. – Опоздала ты малясь.
– Ох! Беда какая! – девушка схватилась рукой за щеку. – Опоздала! Как же это я, а? Кто ж меня опередил? Неужто Ёжка? Еще подруга, называется!
Вторая рука в продолжение этой горестной тирады неторопливо оглаживала
– При чем тут она. Тебе ж сказано, мы друзья. А это… с другой… – собирать слова во фразы вдруг стало трудно.
– С кем? Рассказывай давай, а то ущипну! – кончики пальцев забрались под ткань, ногти несильно сжали кожу. Глаза Санечки впились в Костиковы, подавляя сопротивление и одновременно обволакивая таинственным влажным обещанием. – Ну?
– Э. Да ты ее не знаешь. Аринка такая, из нашего дома. Еще в девятом было.
– Аа, да ты у нас опытный, я погляжу? – рука уже полностью в трусах, гладит, мнет, покручивает. – И как вы? В подробностях давай, с самого начала!
«Кончить бы щас, и все проблемы разом… так ведь не даст! Вернее, даст, кажется… но не так… бля…»
– Ну. Блин. Чего ты…
– Стесняешься, что ли? – ласковые пальчики вдруг легли таким образом, что в животе ухнуло и провалилось. «Так вот что называется – взять за белы яйца!»
– Ты рассказывай, рассказывай. На меня не обращай внимания.
Костик сглотнул. Выбора не было.
– Ы. Ладно. Отпусти только. Ага. Короче… она в другой школе училась. В десятом.
– Красивая?
– Очень. Высокая, выше меня тогда была, и все уже как у старших, знаешь? Грудь, ноги, задница. Пацаны говорили, что она дает, но я вообще не верил. На меня она не смотрела даже, я мелкий был до десятого, потом только резко вырос. Ххх…
– Не останавливайся, рассказывай. И сюда не смотри, я тебя стесняюсь. Лучше вообще глаза закрой.
– Бля. Ммххх… Короче, я как-то в подъезде шел, в конце лета в самом, а она впереди шла. На лестницу впереди. Ну, и в короткой юбке, что все видно… снизу… Я специально на каждом пролете так отставал, чтобы посмотреть. Уххх…
– Что, трусики рассматривал? И какие на ней были? Мммм?
– Ууаа. Белые… обычные. А юбка… платье даже… ххо… желтое, светло-желтое такое. Просвечивало, и все видно было. Фффф. Ноги доверху, трусы… все. Кхха…
– Что, нравилось подглядывать? – Санечка отпустила пульсирующую головку – «рановато кончать намылился…» – и переместилась ниже.
– Конечно, кому не нравилось-то? Уу. Бля, ничче ты…
– Не отвлекайся! – зубки слегка прикусили мошонку, встряхнув судорогой все тело парня.
– Ййо. Нну это. Она меня, короче, запалила с самого начала, но ничего не сказала. Сама даже так шла, чтобы мне… вввидно было по максимуму. И до самого верха, а ей вообще на третий надо… было… Это она потом говорила.
– Ух, какая девочка заводная. Иии?
– А потом наверху встала на площад… ддкее… и ссмотрит на меня, такая. А я… как… дурак… на последний пролет начал подниматься, засмотрелсяаа. Бля, Саня…
– Нет уж, нет уж. Мы еще только начали. Я отдохну, а ты рассказывай, – девушка заскользила щекой вниз по ногам, руки потянули треники с колен до самых пяток. Повинуясь молчаливому требованию, Костик поднял одну ногу, вторую – руки ловко стянули с него окончательно штаны вместе с трусами, и Санечка неторопливо двинулась обратно наверх, за последним неснятым предметом одежды. Владелец предмета тем временем продолжал: