Круги по воде. Черная моль
Шрифт:
— Ладно. Признаю. Писал.
Игорь не ожидал такого быстрого признания. Но главное — ему не понравилось спокойствие, с каким Носов это сделал. Почему не понравилось, Игорь сразу даже не мог понять.
— Та–ак, — произнёс он. — Теперь, может быть, вы по–другому ответите на вопрос: где Булавкин?
— По–другому не могу. Не знаю я, где он. Встретил его в тот вечер. Он и велел передать вам, что не придёт, что мать больна. Ну, а мне заходить было неудобно. Вот я записку и написал.
— Больше он вам ничего не говорил?
— Не говорил.
— К гостинице
— Откуда она у меня, машина?
— А ведь её видели, Носов.
— Ну, кто видел, тот и пусть говорит. А я не видел.
«Ишь ты, — обеспокоенно подумал Игорь. — Прямо на глазах наглеет».
— Ну, ладно. Теперь объясните: зачем посылали анонимные письма и куда вы их посылали?
— Куда? — хмуро, но спокойно переспросил Носов. — В прокуратуру посылал, в газету. Чтоб знали.
— Клеветой занялись?
— Почему клеветой? — в голосе Носова неожиданно прозвучала насмешка. — Комиссия из Москвы все как есть подтвердила. Значит, никакой клеветы. Сигнал подал, и все.
— Мы ещё проверим выводы комиссии.
— А мне–то что? Проверяйте.
Игорь почувствовал, как начинает уходить из его рук инициатива допроса. Носов внезапно и умело повернул все дело. Тот самый Носов, который только вчера покорно следовал за всеми поворотами допроса, который под конец так растерялся. Черт возьми, что же с ним случилось? А решающее открытие, которое сделал Игорь, теперь повисло в воздухе и ничем, решительно ничем не может помочь разоблачить этого негодяя. Вот почему он так быстро и легко признался. Но только ли поэтому? Надо взять себя в руки и осторожно отступить.
— Что ж, тут вы правы, — задумчиво произнёс Игорь и с укором, почти добродушно, хотя это добродушие нелегко ему далось, заметил: — Но анонимки все–таки нехорошо посылать. Подписали бы и совсем другое дело было. А то вот видите, подозрение на себя навлекли и нам работы прибавили.
— Да–а, подпиши тут. Начальство как–никак. Если что, оно тебя как муравья, — усмехнулся Носов.
В голосе его уже не чувствовалось враждебности. Игорь потёр лоб и неожиданно попросил:
— Объясните мне, Василий Павлович, в чем все–таки конструктивная и технологическая особенность изобретения Лучинина? Никак я тут разобраться не могу.
— Бог её знает, — махнул рукой Носов. — Вы ужу кого другого спросите, поученей.
— В акте пишут, что он якобы из какой–то книги все взял…
— Сроду я этих книг не читал. Не моё это дело, я так скажу, — Носов самодовольно усмехнулся. — Не платят мне за это.
«Тут ты, милый, не подготовился, — подумал Игорь. — Или тебя не подготовили. Знать тебе это положено, если…» — и он скучным голосом сказал, словно выполняя пустую формальность:
— Давайте и это запишем. Не возражаете?
— Валяйте, — снисходительно ответил Носов.
Он уже окончательно успокоился и даже повеселел.
Допрос закончился.
На этот раз Носов без возражений, даже охотно, подписал свои показания.
Когда он уже собирался уходить, Игорь, внезапно меняя тон, сухо сказал:
— Завтра, Василий Павлович, вам
И тут с Носовым произошла необъяснимая перемена. Выражение уверенности и самодовольства мгновенно исчезло с его мясистого лица, глаза растерянно забегали по сторонам, толстая шея стала медленно краснеть.
— Какого… ещё… Ельцова?.. — запинаясь, спросил он.
— Того самого, о котором вы писали, — насмешливо сказал Игорь и с угрозой добавил: — Только не вздумайте снова бежать к вашему консультанту. Его не будет ни на работе, ни дома.
На Носова в этот момент было жалко смотреть. Он затравленно озирался по сторонам, побледневшие щеки тряслись, и казалось, можно было слышать, как стучат его зубы.
— Ах так?.. — прохрипел он и вдруг злобно поглядел Игорю в глаза. — Выходит, дознались?.. Ну, все тогда… Своя рубашка ближе… Пиши! — крикнул он. — Все пиши! Мать его!.. — и он рванул ворот рубахи.
Беленькая пуговица, оторвавшись, покатилась по полу, описала дугу и скрылась под диваном.
Закончив писать, Игорь холодно, с ударением произнёс:
— Это надо ещё доказать.
— И докажу!
Игорь, подумав, неожиданно сказал:
— Вы плохо себя чувствуете. Поэтому три дня не будете выходить из дому. И никого не будете видеть. Тут мы вам поможем. Ясно? А сейчас вас проводят. Арестовывать я вас не буду.
И он снял трубку телефона.
Когда ушёл Носов, Игорь стал собирать со стола бумаги, чтобы спрятать их в сейф. И вдруг, застыв, какими–то новыми глазами оглядел знакомый кабинет. «Вот теперь сюда наконец войдёт настоящий убийца, — подумал он. — Но скорей всего я не смогу его даже арестовать».
Зазвонил телефон. Чей–то далёкий, взволнованный голос спросил:
— Капитан Откаленко?
— Да. Слушаю.
— Докладывает участковый инспектор Углов. Вы езжайте к нам, очень прошу. Старший лейтенант Лосев пропал. Все обыскали. Нету его!
ГЛАВА VIII
ВОШЁЛ УБИЙЦА…
Анашин вдруг остановился и прислушался, предостерегающе махнув Виталию рукой. Но, кроме шелеста листьев и весёлого пересвиста птиц, ничего слышно не было, ничего постороннего, настораживающего.
— Почудилось, — успокоенно объявил Анашин и снова двинулся вперёд, бормоча себе что–то под нос.
Виталий, догоняя его, ускорил шаг. Сухой валежник предательски затрещал под ногами.
— …Дурья твоя голова, — вслух сердито рассуждал сам с собой Анашин. — Дурья, говорю… Энто дело нешто возможное?.. За энто дело, знаешь, сколько отломится?.. А я тебя, зараза, упреждал… Цыц! Забейся, и нишкни! Жисть не ломай!..
Он торопливо петлял среди деревьев, иногда сходя с тропы и напрямик продираясь сквозь кусты, все больше нервничая и заметно трезвея.