Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II
Шрифт:
Чего стоили Императору Николаю II эти псковские и могилёвские дни, хорошо видно из воспоминаний Юлии Ден: «Когда мы вошли в красный салон, и свет упал на лицо Императора, я вздрогнула. В спальне, где освещение было тусклое, я его не сумела разглядеть, но сейчас я заметила, насколько Его Величество изменился. Смертельно бледное лицо покрыто множеством морщинок, виски совершенно седые, вокруг глаз синие круги. Он походил на старика»{1101}.
Все события «отречения» — поединок царя и «февралистов» 1917 года.
До последнего момента Император Николай II надеялся отстоять свои священные права, а значит, отстоять законную власть. Он надеялся получить в этом поддержку от окружавших
«Подавить открыто революцию Николай II не мог, — пишет доктор исторических наук Г. З. Иоффе. — В Пскове он был „крепко“ зажат своими генерал-адъютантами. Прямое противодействие им в условиях Пскова, где положение контролировал один из главных изменников Рузский, было практически невозможно. В белоэмигрантской среде можно найти утверждение, что если бы Николай II, находясь в Пскове, обратился к войскам, среди них нашлись бы воинские части, верные царской власти. Однако практически он не имел такой возможности, хотя бы потому, что связь осуществлялась через штаб генерала Рузского. В соответствии с показаниями А. И. Гучкова, Рузский прямо заявил Николаю II, что никаких воинских частей послать в Петроград не сможет»{1102}.
Об этом же писал в эмиграции Д. С. Боткин: «Революция началась задолго до того дня, когда А. И. Гучков и Шульгин добивались в Пскове отречения Государя. Как теперь установлено, Государь фактически был узником заговорщиков ещё до отречения. Когда царский поезд остановился на станции Псков, Государь уже не был его хозяином. Он не мог направлять свой поезд согласно его желанию и усмотрению, и самая остановка в Пскове не была им намечена. Генерал Радко-Дмитриев говорил впоследствии, что если бы государь, вместо того чтобы ожидать в своём вагоне думских делегатов из Петербурга, сошёл бы на станции Псков и поехал в автомобиле по направлению расположения войск вверенной ему армии, события приняли бы совсем иной оборот. Несомненно, что приём Государем гг. Гучкова и Шульгина в штабе Радко-Дмитриева носил бы иной характер и имел бы совершенно иные последствия; но остаётся под вопросом: мог ли Государь осуществить свой отъезд на автомобиле со станции Псков? Мы не должны забывать, что вся поездная прислуга, вплоть до последнего механика на царском поезде, была причастна к революции»{1103}.
Нет сомнения, что в ту страшную ночь 2 марта Государь ответил отказом на все преступные предложения заговорщиков. Он отказывался и от передачи власти «ответственным министрам», и от освещения их власти именем своего сына, и, конечно, от передачи судьбы русской монархии в слабые руки своего брата.
Когда читаешь воспоминания членов царской свиты о событиях февраля 1917 года, то невольно поражаешься их беспомощности и обречённости. В этих условиях единственным, кто продолжал сопротивляться и отстаивать монархию, был сам монарх. В 1927 г. в предисловии к сборнику «Отречение Николая II» большевик Михаил Кольцов писал: «Где тряпка? Где сосулька? Где слабовольное ничтожество? В перепуганной толпе защитников трона мы видим только одного верного себе человека — самого Николая. Нет сомнения, единственным человеком, пытавшимся упорствовать в сохранении монархического режима, был сам Монарх. Спасал, отстаивал Царя один Царь. Не он погубил, его погубили»{1104}.
Но крушение монархии в России не могло стать результатом только измены верхушки. В 1917 году произошло грехопадение всего народа.
Для того чтобы правильно понять события 2 марта, обратимся к далёкому XVI столетию.
В начале зимы 1564 г. царь Иоанн Грозный покинул Москву. Причиной этого отъезда стала постоянная и упорная борьба части боярства против самодержавной власти царя. Дело дошло до того, что один из ближайших сподвижников Иоанна Грозного, князь Андрей Курбский, бежал в Литву и стал литовским воеводой. Ропот и сопротивление боярства против самодержавной царской власти сковывали державную волю царя. А царствовать не самодержавно Иоанн Васильевич не хотел, ибо считал ограничение царской власти делом противным Богу и вредным русскому государству. Покинув Москву, царь остановился в Александровской слободе. 3 января 1565 г. в столицу с двумя царскими грамотами прискакал гонец. В одной из них, врученной послом митрополиту Афанасию, Иоанн описывал все измены, мятежи и неустройства боярского правления, указывал на невозможность в таких условиях нести царское служение царя и заявил, что «мы оставили государство и поехали, куда Бог укажет нам путь».
Царь спрашивал: «Желаете ли над собой меня, Русского Православного Царя, Помазанника Бoжия, как символ и знак своего избранничества и своего служения? Готовы подклониться под иго и бремя Богоустановленной власти, сослужить со мною, отринув личное честолюбие, жажду обогащения, междоусобицы и старые счёты?»
По словам В. О. Ключевского, это был один из наиболее драматических моментов русской истории. «Всё замерло, — писал В. О. Ключевский, — столица мгновенно прервала свои обычные занятия: лавки закрылись, приказы опустели, песни замолкли».
Странное на первый взгляд поведение царя на самом деле обращалось к издавна сложившимся на Руси отношениям народа и власти. Когда первое оцепенение москвичей прошло, столица буквально взорвалась народными сходками. «Государь нас оставил, — вопил народ. — Мы гибнем. Кто будет нашим защитником в войнах с иноплеменниками? Как могут быть овцы без пастыря?»
Духовенство, бояре, сановники, приказные люди, проливая слезы, требовали от митрополита, чтобы он умилостивил Иоанна, никого не жалея и ничего не страшась. Все говорили одно: «Пусть царь укажет нам своих изменников: мы сами истребим их!»
Митрополит хотел немедленно ехать к царю; но в общем совете положили, чтобы архипастырь оставался блюсти столицу, которая была в неописуемом смятении. Все дела пресеклись: суды, приказы, лавки, караульни опустели. В Александровскую слободу потянулся московский люд, бояре, купцы, мещане. К царю отправилось всё высшие духовенство.
Народ сделал свой выбор. Осознанно и недвусмысленно он выразил свободное согласие «сослужить» с царем в деле Божьем — для созидания России как «Дома Пресвятой Богородицы», как хранительницы и защитницы спасительных истин Церкви. Иоанн понял это: 2 февраля он торжественно вернулся в Москву и приступил к обустройству страны.
Между событиями 1564 и 1917 гг. лежит незримая связь. Перед первым Божьим Помазанником лежал такой же вопрос, как и перед последним: хочет ли народ иметь над собой Богом установленную самодержавную власть или нет?
Тогда, в 1564 г., народ встал на защиту царя, и враги не смогли противостоять силе народной. Самодержавный царь может царствовать только тогда, когда есть православный верноподданный народ. Только при наличии этой взаимной связи может существовать православное царство. В противном случае, если эта связь обрывается, православное царство гибнет, оно не может существовать, и ни один царь, каким бы сильным и волевым он бы ни был, не в состоянии ничего сделать. В пустоте царь царствовать не может.
Хорошо писал об этом русский мыслитель И. А. Ильин: «Мы не смеем забывать исторических уроков: народ, не заслуживший законного Государя, не сумеет иметь его, не сумеет служить ему верою и правдою и предаст его в критическую минуту. Монархия не самый легкий и общедоступный вид государственности, а самый трудный, ибо душевно самый глубокий строй, духовно требующий от народа монархического правосознания. Республика есть правовой механизм, а монархия есть правовой организм»{1105}.