Кругосветка
Шрифт:
— Будем надеяться, — капитан посмотрел на Катрин. — Есть ли мысли по поводу наших дальнейших планов, миледи?
«Молния Нельсона» и «Коза» были готовы двинуться в путь. Курс был обозначен — на северо-запад к безымянным островам, значившимся на пока что еще не подводившей мореплавателей карте «от Ничто». У островов придется встать на длительную стоянку и строить стапель для серьезного ремонта корпуса «Молнии». При благоприятном ветре — четыре-пять дней пути. Это если «Молния» не вознамерится ускоренно набирать воду, и если не приключится иных неприятностей. В сопровождении «Козы» шансы дойти неплохи. И надо бы поспешить,
Кое-кому невозможно решиться и отойти от места, где сгинули лодка, гребцы и Динка.
— Есть предложение, пока предварительное, — ответила Катрин. — Ждем до утра. Если ничего не происходит, «Молния» берет курс на северо-запад. Мы остаемся на «Козе», уходим через сутки. Полагаю, сутки «Молния» продержится самостоятельно?
— Несомненно! Мы вполне способны и сами двигаться к островам. Думаю, при такой благоприятной погоде вы смело можете рассчитывать на запас в двое суток. Собственно, «Молния» может подождать до завтрашнего вечера. Течи корпуса неприятны, но пока не смертельны.
— Благодарю. Но сутки или двое — не имеет особого значения. Предчувствие стоит вот здесь, — Катрин показала на свое горло. — И если предчувствие лжет, отсчет часов бессмысленнен в принципе. Будем уходить.
— Да, но леди Флоранс… — капитан замялся.
— Она понимает механизм принятия подобных решений, — кратко пояснила Катрин.
Фло понимает, и сама ты понимаешь, и оставшиеся дети понимают, и дружный экипаж «Козы» тоже понимает. Но от этого ничуть не легче. Простить себе будет невозможно. А если «Молния» — еще не решившая, что ей делать — все-таки пойдет ко дну и кто-то на борту погибнет, — прощения тоже не будет. На войне всегда так — кто-то кем-то жертвует. Но жертвовать дочерью, это…
На корме стучали молотком и устало ругались. Да, «Молния» была новым прогрессивным типом корабля, но весьма и весьма «сыроватым» в техническом исполнении. Впрочем, «Коза» тоже считалась первенцем в линейке шхун, но за годы эксплуатации ее довели до ума, теперь это опора и надежа остатков эскадры. Ну, с таким капитаном и командой это неудивительно.
Катрин зашла на камбуз. Пахло хорошо, сладко, но это только усилило подташнивание, смотреть на раскатанное тесто и скрывать подпирающее отвращение было сложно. Заменившие кока и кухонный наряд дамы трудились вовсю, Кэт с усилием взбивала в миске какой-то сложный соус.
— Это что за изыск?
— Крепс [19] . Не смотри, я сейчас на палубу выйду, — пообещала Фло.
— Если надо. Могу я выйти, — Кэт сдвинула край низко повязанной косынки.
В последние дни у девочки болели чувствительные полуночные глаза — то ли от яркого солнца, то ли слишком нервничала — полукровки ланон-ши наследуют чуткость не только к одной-единственной стороне человеческих отношений. Усугубляется эта нервность затянувшимся отсутствием мамы — Блоод давно бы пора появиться, пусть, учитывая сложные обстоятельства, хотя бы на пару минут. Видимо, у главной связной тоже идет не все гладко, возникли сложности. И как решать данную проблему, опять же непонятно.
19
Крепс (фр. crepes sucrees) сладкие блинчики
— Не глупите, я ненадолго, — Катрин отвернулась от проклятого теста. — В общем, до утра стоим на якорях, доделываем что возможно по ремонту. Потом «Молния» уходит, «Коза» еще подождет. Сутки, не больше.
Обе кухарки облегченно вздохнули. Ну да, сутки это много. На первый взгляд.
— Промелькнет, не заметим, — жестко сказала Катрин. — Так что готовимся. Крепко надеюсь, что Дики на месте совладала с ситуацией и продержится сколько нужно. Хотя непонятно, сколько нужно. И вообще всё подряд сейчас абсолютно непонятно. Послушай, тезка, а как у тебя с предчувствием и иными внутренними голосами?
— Визжат. И скулят. Те голоса, — призналась девочка. — Давайте я все-таки попробую Прыгнуть за Ди?
— Куда? — в один голос вопросили Катрин и Фло.
В этом и была мучительная проблема. Некуда пока Прыгать. Избирать целью океанское дно заведомо бессмысленно. Тут даже Лоуд и Бло — лучшие «попрыгуньи», бессильны. Возможно, они бы прочувствовали что-то конкретное, посоветовали…. Но их нет. На данный момент одно хорошо — Кэт твердо уверена, что Динка жива, обманывать и смягчать родственница не пытается.
— Она точно жива. И кажется, злится, — подтвердила девчонка, тоже без труда читающая верхний слой мыслей близких людей.
Катрин мрачно улыбнулась:
— То что злится, это правильно. А ты, дорогая, надевай-ка очки. Не тот момент, чтобы зрение тренировать.
— Мама не очень. Одобрит. — прошептала девочка.
— Ну, пусть меня потом обругает. Кстати, я ей тоже намекну насчет того, что некоторые, то каждый день припрыгивают, то их нет, когда очень надо. Ладно, это я просто брюзжу. Всё, пойду, пока от ароматов окончательно не накатило. А очки чтоб на тебе сегодня же были. Народу все объясним. Или давай я окуляры тебе прилюдно выдам, как лечебно-магические? Вопросов поменьше возникнет.
— Тебя сейчас вообще не рискуют лишний раз спрашивать, — Фло сосредоточенно нарезала тесто.
— И правильно — я не железная. К тому же мы работаем, и я все равно прочно закрепилась в роли безответной подручной. Чего меня особенно спрашивать-то.
Так оно, в общем-то, и было. Пришлось перебираться на «Козу»: там мощный огр на пару с индейцем Джо выгибали мудреную загогулину из железной полосы, деталь требовалось придержать на импровизированной наковальне, но чтоб «тоненько, двумя пальцами, но цепко, тут мужские лапы не вмещаются». Пальцы Венон мастера уже чуть не отшибли, но забраковали — «сила приложения не та». Теперь вот наиболее благородными и крепкими пальцами решили рискнуть.
Железка оказалась шаблоном, гнуть приходилось «на холодную», Катрин вникла, отвлеклась. Примеряли, еще «чуть-чуть, еще на волос». Заглядывал капитан Фуаныр, вдумчиво оценивал работу. Уловив момент, глянул на Катрин, многозначительно поднял палец и изрек:
— Погода-погода, сама она погода. Но будет.
— А когда? — глупо спросила Катрин, поправляя перчатки.
— Когда… в этом и самая наживка, — капитан «Козы» неопределенно растопырил пальцы, демонстрируя свои знаменитые перепонки. — Но будет!