Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г.

Гланц Дэвид

Поздно вечером 7 декабря и рано утром 8 декабря Генеральный штаб совместно с Жуковым подготовил директиву Ставки о возобновлении наступления:

«Совместными усилиями Калининского и Западного фронтов к 1 января 1943 года разгромить группировку противника в районе Ржев-Сычевка-Оленине-Белый и прочно закрепиться на фронте Ярыгино — Сычевка — Андреевское — Ленино — Нов. Ажево — Дентялево — Свиты.

Западному фронту при проведении операции руководствоваться следующим:

а) в течение 10–11.XII. прорвать оборону противника на участке Бол. Кропотово-Ярыгино и не позже 15.XII. овладеть Сычевкой, 20.XII. вывести в район Андреевское не менее двух стрелковых дивизий для организации замыкания совместно с 41-й армией Калининского

фронта окруженного противника;

б) после прорыва обороны противника и выхода главной группировки на линию железной дороги подвижную группу фронта и не менее четырех стрелковых дивизий повернуть на север для удара в тыл ржевско-чертолинской группировки противника.

30-й армии прорвать оборону на участке Кошкино — стык дорог северо-восточнее Бургово и не позже 15.XII. выйти на железную дорогу в районе Чертолино, с выходом на железную дорогу установить боевое взаимодействие с подвижной группой фронта и ударом вдоль железной дороги наступать на Ржев с задачей взять Ржев 23.XII.

Калининскому фронту при выполнении задачи руководствоваться следующим:

а) продолжать развивать удар 39-й и 22-й армиями в общем направлении на Оленине с задачей разгромить оленинскую группировку противника не позже 16.XII. Армиям выйти в район Оленине.

Частью сил 22-й армии нанести вспомогательный удар в направлении Егорья с целью помощи 41-й армии в разгроме группировки противника в Белом.

б) 41-й армии к 10.XII. разгромить прорвавшуюся группировку противника в районе Цицино и восстановить утраченное положение в районе Околица.

Не позже 20.XII. частью сил выйти в район Мольня-Владимирское-Ленине с задачей замкнуть с юга окруженную группировку противника совместно с частями Западного фронта.

Не позже 20.XII. овладеть городом Белый…»

Ставка Верховного Главнокомандования И. Сталин Г. Жуков (4) № 170700

К полудню 8 декабря Генштаб отправил новую директиву штабам фронтов Пуркаева и Конева. Остаток дня Жуков провел в Генштабе, деловито помогая офицерам готовить приказы, обеспечивающие приток живой силы и техники в его истощенные армии. Вечером он получил тревожные известия от 41-й армии Тарасова. Немецкие войска контратаковали в секторе Белый и грозили корпусу Соломатина и Поветкина окружением. Новости оказались неожиданными. На следующее утро Жуков вылетел в штаб Калининского фронта. Коротко переговорив с генералом Пуркаевым, Жуков сразу двинулся в штаб 41-й армии к генералу Тарасову в надежде, что новое наступление не придется отменять еще до начала. События, разворачивающиеся в секторе Белый, должны были определить успех или провал операции.

Штаб немецкой 9-й армии, Сычевка.

Командующий 9-й армией генерал Модель только что закончил читать первый отчет о сегодняшних боевых действиях, представленный генералом Гарпе из 41-го танкового корпуса. Модель с трудом сдерживал ликование. Ему тоже вспоминалась тревожная зима 1942 года, когда под самой Москвой от немецких войск отвернулась удача. Тогда его стремительные и решительные действия сбили с толку победоносные русские войска, наступающие от Ржева глубоко в немецкий тыл, в сторону Вязьмы, по этой же самой земле. Несмотря на стремление многих немецких командиров отступить с заснеженного предательского выступа подальше от яростных атак противника, Гитлер отказался наотрез и вместо этого поручил Моделю найти какой-нибудь способ устранения нависшей угрозы. За месяц дерзкие ответные действия Моделя преобразовали немецкое поражение в победу, а русские, вместо того чтобы окружать противника, сами попали в окружение. «Да, — думал Модель, — однажды я уже спас Ржевский выступ, значит, сделаю это еще раз».

Генерал Гарпе сообщал штабу армии, что атака 19-й и 20-й танковых дивизий продолжается успешно, выражал надежду, что в ближайшие дни, а то и часы, немецкие клещи, в которые

попали русские войска у Белого, наконец сомкнутся. Явившись почти сразу — меньше чем через неделю — за сокрушительным поражением, эти известия обнадеживали. Модель чувствовал, что наступательная сила русских иссякла, их дух сломлен, а продолжающиеся атаки на севере — не что иное, как попытки Верховного Главнокомандования дать выход раздражению, вызванному унизительными фиаско. Модель же был готов пожертвовать парой деревень, лишь бы сохранить драгоценный выступ. Чтобы не допустить лишних потерь, несколько дней штаб Моделя непрерывно выдавал поток приказов, перемещая резервы туда-сюда по периметру Ржевского выступа, чтобы потушить недавние «очаги возгорания». «Да, — думал Модель, — пожар скоро будет потушен».

Чтобы всесторонне оценить свою победу. Модель обратился к последним донесениям разведки. Они впечатляли. Он перечитал отрывки из отчета разведки ОКХ от 30 ноября, уделяя особое внимание предполагаемым целям противника:

«Противник поставил перед собой серьезную задачу. Целью первого этапа операции был, видимо, захват дороги Ржев-Вязьма, развитие успеха, захват Белого и блокада дороги Белый-Вязьма, затем окружение Великих Лук и блокада железной дороги Великие Луки-Невель-Новосокольники. И, наконец, <противник> намеревался нанести главный удар силами свежих подразделений 43-й армии по Смоленску, при поддержке частей 4-й ударной армии. Непременным условием для достижения более масштабных целей является уничтожение большей части 9-й армии» (5).

Гордый тем, что ему удалось сорвать грандиозные планы русских. Модель и не подозревал, насколько близок к истине этот анализ. Продолжая читать, он мимоходом представил себе досаду Жукова:

«До сих пор противник сражался упорно и отчаянно. Его потери велики, но боевая мощь не исчерпана. Между командирами начались трения. Младшие офицеры иногда позволяют себе резко критиковать высшее командование. Огромные потери они приписывают „дурацким новым методам наступления“. С другой стороны, командиры батальонов и полков вынуждены выслушивать немало нареканий. Особенно типичен следующий приказ, отправленный в 26-ю гвардейскую стрелковую дивизию:

„Признаться, я разочарован. Я думал, что хотя бы некоторые из моих многочисленных войск сумеют прорваться сквозь немецкие позиции и освободить часть нашей Отчизны. Позор! Вы поступили недостойно храбрых гвардейских частей Красной армии. Еще раз прошу и приказываю прорвать оборону противника“. Приток дезертиров, который сократился перед атакой ввиду налаживания поставок и сосредоточения сил, вновь усилился» (6). Модель продолжал читать о зафиксированном истощении русских резервов и полном провале на восточной оконечности выступа. И вновь он сделал паузу, чтобы обдумать и взвесить специальное сообщение об операции, подготовленное в Москве и переданное в Лондон: «Новое широкомасштабное наступление на центральном участке фронта нанесет по противнику мощнейший удар, превосходящий сталинградский» (7). Наслаждаясь язвительными комментариями, Модель пролистал отчет до конца, до рассмотрения технических сторон атаки русских, и перешел к следующему отчету, датированному 3 декабря.

Модель вдумчиво прочел первую страницу этого документа, сопоставляя его содержание с содержанием предшествующего и реальными событиями:

«Русское зимнее наступление сосредоточено в районах боевых действий у Волги под Сталинградом и подо Ржевом.

В ходе сражений русские, пытаясь сохранить и развить все местные успехи, понесли чрезвычайно тяжелые потери. Между Доном и Волгой в решительных контратаках были уничтожены вражеские боевые группы. Оборонительная мощь отважно сражающихся немецких войск сохранилась. Сведения, поступающие из Москвы, указывают на то, что внимание русских сосредоточено на этом зимнем наступлении: Сталин лично командовал битвами под Сталинградом и подо Ржевом.