Крупные ставки
Шрифт:
Перед глазами стояли милые ямочки на щеках, когда она смущенно улыбалась, и блеск чайно-медовых глаз. Даже в своей рабочей форме она выглядела не по возрасту женственной, без излишней жеманности. Доминик знал, как дрессируют работников, вдалбливая им чувство собственной никчемности. И глядя на Мелани, ему хотелось показать, что это не так.
Он прибыл заранее и выбрал позицию в центре, чтобы быть заметным, как положено маяку.
Волосы растрепало ветром, и Доминик бросил попытки привести их в порядок. Он глубоко
Он представлял, как робко Мелани будет себя вести, как сам возьмет инициативу в свои руки. Подарит цветок, предложит присесть и заведет разговор о погоде, чтобы смахнуть неловкость первых секунд. Она вольется в диалог, будет смеяться над коллекцией шуток, собранной из поездок по миру. Он знал свои сильные стороны и умело ими пользовался. В конце концов, глупо покупать оружие, не собираясь стрелять. А его оружием были нетривиальность и заурядный ум.
Умело прощупывая собеседника в первые минуты разговора, он легко ориентировался в списке тем, которые мог затрагивать. А Мелани пока оставалась загадкой, которую ему предстоит разгадать.
Так прошел час. Он вгляделся в темноту палубы и улыбнулся про себя. Девушка с минуту на минуту должна появиться.
«Все-таки увлеклась подготовкой, – качая головой, он присел на скамью. – Ох, уж эти женщины. Так много тратят времени на одежду, что снимут в темноте за считанные секунды!»
Честолюбивый плешивый крупье Моретти так вовремя уволился, но Мелани спутала все карты. Не то, чтобы он думал затащить ее в постель. Хотя нет, именно об этом он сейчас и думал.
Он представлял, как Мелани выбирает белье, укладывая пухлую грудь в тонкое кружево. Ей было, что подчеркнуть, он заметил еще в казино. И пока фантазия рисовала в затуманенной голове фееричные картины, ночь доела последний час.
Цветок потерял свежесть и обмяк в его ладони. Доминик медленно поднялся и подошел к железным леерам, за которыми тонкой россыпью бусин вдалеке виднелись огни просыпающегося Мельбурна, и бросил в воду. Рассвет заиграл невообразимой палитрой красок, и Доминик довольно ухмыльнулся.
– Очень хорошо, Мелани. Очень хорошо.
Глава 6. Безусловное и абсолютное
Мягкие сандалии на тонкой подошве делали мое приближение беззвучным. Будто босиком я ступала по тиковым доскам, ожидая застать свою цель врасплох. Ветер вместо того, чтобы порывисто целовать лицо или приятельски пихать в плечо, забрался под юбку и превратил меня в подобие медузы, бездумно плывущей во мгле.
Единственным предателем, выдающим с потрохами, было сердце. Оно гулко билось выше груди, затрудняя дыхание.
Очередной порыв подтолкнул в спину к мужчине, которого я боялась и мечтала узнать одновременно. Боялась, разумеется, не его. В нем не было ничего устрашающего или отталкивающего, наоборот: каждое движение его рук приковывало взгляд и манило нечаянно коснуться.
Я боялась, что романтический флер от первых встреч рассыплется трухой. Что с одной стороны сыграло бы мне на руку и избавило от постоянного источника волнений, но с другой – лишило бы удовольствия наблюдать за ним.
Удивительно, мне хватало просто смотреть, чтобы чувствовать нечто особенное внутри. Я же могла только догадываться, что испытывали женщины, которые ему по-настоящему принадлежали.
В том, что их было много, я не сомневалась. И перспектива стать одной из списка, как и вера в то, чтобы стать его последним пунктом, была туманной.
И все же я шла! Плыла в темном коридоре прогулочной палубы, пока волна противоречий не вынесла меня на нос лайнера.
Я сразу заметила его силуэт. Он стоял у лееров, вытягивая и приближая руку, словно наводя объектив на виднеющийся вдали порт. Небо над Мельбурном окрасилось в пурпурную сталь и нависло рваным орлиным крылом.
«Некоторые вещи нельзя пропускать» – говорилось в записке, и только что он предъявил доказательства.
Преодолев лестницу, я остановилась в паре шагов, и он обернулся. Первое, что пришло мне в голову – извиниться.
– Простите! Я заставила ждать?
– Это было приятное ожидание, – сказал он, приглашая занять место рядом с собой. – Отсюда открывается чудесный вид.
Подойдя к носовому релингу, я согласно кивнула.
– Да, легко возомнить себя героиней фильма.
Мужчина с пониманием улыбнулся.
– Вы – романтичная натура.
– Я – женщина. Это у нас в крови! – гордо отчеканила я с высоты двадцатитрехлетнего возраста.
Теперь, когда нас не разделял игральный стол, каждая клеточка тянулась к нему своим ядром, как к магниту с противоположным полюсом. И стоило мне подойти ближе…
– Хотите попробовать? – вполне серьезно предложил он, указав на перила.
Я растерялась и опять принялась ковырять ногти, тотчас вспомнив, что с одного уже содрала покрытие. Сжав пальцы в кулак, я заглянула ему в лицо.
– Обещаю, буду держать крепко! – он уверенно протянул руку, будто не раз проделывал этот трюк.
Я впала в соблазн. Потеряла голову, доверившись, как ребенок родителю. Безусловно! И он провел меня к самому носу, в ту часть, где любая точка корабля будет позади. Я вцепилась в деревянный планширь, взбираясь наверх. Все это время он сжимал мою талию и спокойно отдавал команды. Когда я оказалась в высшей возможной точке, упираясь бердами в ограждение, то услышала позади:
– Держись крепче, Мелани, я иду!
Одним рывком он запрыгнул следом и прижался к моей спине. Еле устояла, чтобы не откинуть голову ему на грудь. Перед нами блестела вода, ветер сошел с ума, неистово дергая за волосы. Но даже в его руках картинка осталась приятней реальности.
– Ну как? – раздалось над ухом.
– Это лучше, чем в кино! – соврала я.
Тихий бархатистый смех защекотал кожу.
– А теперь, Мелани, расправь руки. Представь себя птицей!
Я нервно хохотнула, обернувшись назад, и тепло его ладони согрело живот.