Крушение империи
Шрифт:
— Ну здорово, коль не шутишь…
— Присесть можно? Не против будете?
— Садись — у нас лавка не куплена.
— Спросить хочу вас, бабушки, — начал я присаживаясь. — Я тут в депутаты по вашему округу выдвигаюсь, хочу узнать у вас — чего такого здесь можно сделать чтобы людям помочь? Какие самые большие трудности имеются, которые вот прям сейчас устранить можно и нужно. А какими потребуется заниматься долго и муторно…
— Нашел у кого спрашивать, милок, — ухмыльнулась бабулька. — Мы ж тебе не энти, не ЖЭК [20] , и не исполком — у йих поспрошай…
20
ЖЭК — жилищно-эксплуатационная контора, территориальный исполнительный орган Жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ), существовавший в СССР, а затем в РФ, с 1959 по 2005 год, располагавшийся на придомовых территориях, управлявшийся районным жилищным управлением, органами местного самоуправления.
— Да у них я все уже запросил. Водоочистные надо ремонтировать, ливневки на Советской реконструировать, а то как дождь —
Бабульки переглянулись и оживились.
— Это ты правильно говоришь, милок…
Все началось с того, что в моей жизни снова нарисовался «триумвират», для которого я писал свой «синопсис». И произошло это весной девяносто первого. Как раз в тот момент, когда я вовсю бодался с союзной бюрократией по поводу открытия валютного счета.
Дело в том, что моя поездка в США закончилась солидным успехом. Ну по текущим меркам, конечно… Во-первых, моя первая, изданная в США книжка показала довольно неплохие продажи. Не такие, как в Союзе, конечно — пока было продано всего около восемнадцати тысяч экземпляров и еще на шесть имелся предзаказ, но даже такие весьма скромные по нынешним советским меркам цифры американцам оказались интересны. Вследствие чего издательство «Ace Books» приняло решение купить у меня права на издание и остальных книг этого цикла. Но на них я уже заключил договора исключительно от своего собственного имени, послав ВААП лесом. Впрочем, даже эта моя командировка в США, целью которой было получение прав на издание книг американских авторов, уже шла в разрез с уставом Всесоюзного агентства по авторским правам и действующим союзным законодательством. Поскольку, согласно ему, никакие советские издательства не имели права самостоятельно заключать договора с иностранными авторами. Все нужно было делать через ВААП. Но его мертвая хватка к началу девяносто первого уже была не той, что раньше. Агентство вовсю трясло, поскольку ходили громкие слухи о том, что его собираются то ли реформировать, то ли распускать. А к чему приведет реформирование на фоне разваливающегося государства всем было прекрасно понятно. Ибо за последние несколько лет подобных наглядных примеров жизнь предъявила предостаточно… Во-вторых, за время поездки я сумел-таки договориться с полудюжиной американских фантастов. То есть — не совсем так, теоретически я договорился практически со всеми, с кем удалось пообщаться. А пообщался я более чем с двумя десятками. Причем, среди них такие имена встречались — Шекли, Гаррисон, Азимов! С первыми двумя я имел честь встречаться и в прошлой жизни. С Шекли я познакомился на конвенте «Странник» в Питере, а с Гаррисоном — на «Портале» в Киеве. Мы с ним там даже выпили тайком от его жены… Но подавляющее большинство моих собеседников запросило за права на их книги явно неподъемные для нас в настоящий момент суммы — от десяти и до ста пятидесяти тысяч долларов. Так что толку от этих договоренностей не было от слова совсем. А вот оставшиеся шестеро согласились на куда меньшие выплаты. Причем, среди них были не только «молодые/начинающие», но и вполне громкие имена. Тот же Стивен Кинг, который, выслушав мой спич, составленный в стиле «карта слезу любит», расхохотался и заявил, что согласен передать права на десять своих книг по цене тысяча долларов за каждую. Правда ограниченным тиражом и только на год. И еще почти час отчаянного торга не сумел сдвинуть его с этой позиции ни на йоту. Максимум на что мне удалось договориться, рассказывая слезливые истории о том, как тяжко приходится в СССР новоиспеченным бизнесменам, так только на то, что этот год начнет отсчитываться не с момента подписания нашего договора, а с момента поступления книги в продажу. А еще удалось включить в договор пункт, согласно которому, если продажи превысят ожидаемые (в чем я, практически, не сомневался — книжный голод в СССР до сих пор был дичайший) роялти мы будем выплачивать не по официальному курсу, а по курсу покупки доллара на валютной бирже Госбанка СССР. Эта организация появилась после Указа Президента СССР от 26 октября 1990 г. №УП-943 (Д) «О введении коммерческого курса рубля к иностранным валютам и мерах по созданию общесоюзного валютного рынка». Потому что ситуация в экономике к концу девяностых стала такова, что держать официальный курс в шестьдесят копеек Госбанк СССР оказался категорически не в состоянии. И было принято решение «отпустить» курс доллара в свободное плаванье. Но не вообще, а, так сказать, в ограниченном масштабе. Так что положение о валютной бирже было утверждено уже в конце февраля девяносто первого. Всего через четыре месяца после выхода указа. Немыслимо быстро по советским меркам. Ибо в СССР мыслили пятилетками… Не надо было быть провидцем чтобы понять, что после этого валютный курс тут же скакнет не просто в разы, а на порядки! И пак оно и произошло. При официальном курсе рубля к доллару на уровне менее шестидесяти копеек за «бакс», курс доллара на валютной бирже временами взлетал до шестидесяти пяти — семидесяти рублей. Причем, никто не мог гарантировать, что в какой-то момент он не подскочит до ста, а то и ста десяти рубликов за «зеленый». И это еще до введения официального плавающего курса рубля и имеющегося серьезного ограничения доступа к бирже… А после его введения он скакнет еще выше. Насколько я помнил, к моменту начала «деноминации», которая стартовала с первого января тысяча девятьсот девяносто восьмого, курс доллара дорос до шести тысяч рублей за бакс. А вот на сколько поднялся курс доллара за девяносто второй год — я не помнил. Не выработалась у меня тогда еще главная привычка девяностых — все свободные средства тут же переводить в доллары. Потому как никаких свободных средств у меня в те времена просто не было. Все, что удавалось заработать — уходило влет, как в трубу. Да еще и не хватало.
— Роман, а вы не планируете перебираться в США? — поинтересовался Кинг после того как мы, наконец, пришли к соглашению. — Я думаю, у нас вы точно найдете себя!
Я мило улыбнулся. Ну а что еще можно было
— Спасибо, Стив — обещаю подумать над вашим предложением…
Ну а когда я, окрыленный успехами, вернулся домой, выяснилось, что все подписанные договора я могу свернуть в трубочку и засунуть себе в задницу. Ибо, как выяснилось, иным способом использовать их будет затруднительно. И дело не в ВААПе, который в мае настигло-таки реформирование, потому что его преобразовали в Государственное агентство по авторским правам, с серьезно урезанными полномочиями, вследствие чего бардак там еще больше усилился, и вновь образованная организация оказалась фактически парализованной. Так что там в настоящий момент никто не обращал особенного внимания на то, что творилось «снаружи»… Дело оказалось в том, что для того, чтобы купить валюту даже и по биржевой цене, то есть в сто-сто пятьдесят раз дороже официального курса, требовалось наличие валютного счета, право на открытие которого получали исключительно предприятия, осуществляющие «внешнеэкономическую деятельность». А наше издательство напрочь отказывались признавать таковым! Вот если бы мы гнали на экспорт нефть с газом или, хотя бы, металлолом либо лес-кругляк — тогда да…
И вот как раз в момент, когда мы с Вагифовым отчаянно искали возможность добиться открытия подобного счета, мне снова позвонили. Примаков.
— Привет, Роман, соскучился? — я его сразу не опознал, поскольку по телефону с ним ни разу не разговаривал, а современные телефонные динамики голос меняли заметно. Так что я слегка подвис, не понимая по кому из мужиков я мог вот прям так соскучиться.
— Это Примаков, — представился тот. — Борис уже вернулся к месту работы, в Афганистан, так что звоню тебе я. Есть необходимость поговорить.
— Мм-м-м… хорошо, — выдавил я из себя. А что еще тут скажешь-то? — Когда и где?
— Да прямо сейчас, если ты не занят. Мы с Евгением Петровичем сами к тебе хотим подъехать. Ты не против?
— Да нет, без проблем… буду рад видеть, — с последним я душой немного покривил. Потому что чувствовал, что эта встреча принесет мне много лишнего геморроя. И, вот ведь какое дело — не ошибся!
Два Евгения появились в моей квартире уже через сорок минут. Я встретил их в прихожей.
— Ишь ты — какие хоромы отгрохал, — покачал головой Евгений Петрович, чью фамилию я так до сих пор и не знал. — Прям как у английского лорда!
Я скупо улыбнулся и радушно махнул рукой.
— Прошу в гостиную.
Когда мы расселись на диване и креслах мягкого уголка, которые так же были выполнены в стиле «ар-нуво», Евгений Максимович провел рукой по подлокотнику и качнулся на подушке, уточнив:
— Антиквариат?
Я покачал головой.
— Ну откуда? Даже не «реплика» — чистый «новодел». Просто в стиле.
— Хм-м-м… — и он все уважительно покачал головой. — Да уж — развернулся ты.
Я молча пожал плечами. Ну не для того же, чтобы их удивить я квартиру отделывал, а чтоб жить в ней с семьей комфортно и уютно. В прошлой жизни о такой вещи как целостный дизайн мы вообще начали думать только после того, как у меня пошли более-менее приличные гонорары, и мы смогли купить квартиру, которая нам нравится. А как-то системно воплотить — вообще только после покупки дома. И то обстановка была скорее эклектичной, чем целостной… Максимум что мы потянули в едином стиле — это часть помещений. Так кухня и столовая у нас были обставлены в классическом стиле, спальня — в стиле Прованс, мой кабинет — в английском, а комната сына с этакими покушениями на скандинавский дизайн. Все остальное получилось, как получилось. Нет мы от этого совершенно не страдали — нам нравилось, было уютно, но вот строгого соответствия какому-то единому стилю добиться не удалось. В отличие от того, что получилось сейчас… Причем, наша квартира была сделана, так сказать, «на вырост». Мы с Аленкой планировали завести еще одного ребенка, но чуть позже, когда младший научиться себя обихаживать — одеваться, шнурки там завязывать, да и мама после родов окрепнет. Старшенькая-то уже все это вполне освоила. И для всех наших детей у нас было запланировано по собственной комнате… Хотя в настоящий момент свою «личную территорию» обживала только доча. Сын пока еще спал в нашей спальне, в своей детской кроватке. Но его комната была уже полностью готова к заселению «владельца». Что же касается моих нынешних гостей… да я бы лишь порадовался если бы, вдруг, стал им более никогда не нужен. Ибо, чувствую, заведут меня подобные встречи в такие дали, что точно не обрадуюсь.
Гости сразу зашли с козырей.
— Я слышал, про ваши затруднения с открытием валютного счета, Роман, — начал Евгений Петрович. — Есть возможность помочь вам решить этот вопрос.
Я незаметно вздохнул. Ну а чего еще можно было ожидать? Понятно же, что после того, как я высунулся со своим «синопсисом» — меня точно возьмут «под колпак». Не как шпиона или, там, провидца — все, что я там понаписал вполне можно «вычислить» простым анализом, если, конечно, суметь немного абстрагироваться от «злобы дня». С чем у тех, кто «по локоть» погружен в текущие политические интриги, частенько проблемы. Но то, что случилось с Крымом показывает, что и на перспективу они вполне могут работать. Если различают эту самую перспективу… Так что присели мне «на хвост» явно плотно. Не так уж совсем — вряд ли за мной ходила наружка и прослушивались телефоны, но все мои более-менее крупные «телодвижения» точно отслеживались.
— Был бы благодарен, — ответил я. А что еще можно сказать на подобное предложение? Потому как кто знает — а вдруг если я откажусь, нам не то что валютный счет окончательно зарубят, но и какие еще проблемы возникнут, о которых мы сейчас вообще ни сном, ни духом.
— Кроме того, есть вариант как облегчить вам возможности выезда в заграничные командировки. Я так думаю теперь мотаться за границу по делам вашего издательства вам придется довольно часто, — продолжил Евгений Максимович. Это чего это они на «вы» перешли? Квартира их что ли так впечатлила?