Крушение «Мэри Дир», Мэддонс-Рок
Шрифт:
Взглянув в зал, я увидел Патча. Он подался вперед, сцепил руки, напрягся и смотрел на меня. Я рассказал суду, на что была похожа «Мэри Дир», когда я утром оказался на ее борту. Внезапно меня осенило. Я не мог рассказать, что судно посажено на отмель Минкис, это выставило бы Патча лжецом и выбило бы почву у него из–под ног. Нет, разумеется, я не мог так поступить с ним! Наверное, я понимал это всегда, но теперь, решившись, совсем перестал нервничать. Я уже знал, что буду говорить, и стал рассказывать о том, каким я видел Патча все эти отчаянные часы, – о человеке, валящемся с ног от усталости, который в одиночку потушил пожар и продолжал
Я рассказал об ушибе на челюсти, об угольной пыли, о почерневшем от дыма и копоти лице. Рассказал, как мы обливались потом в котельном отделении, чтобы поднять пар и привести в действие насосы, как экономили работу машины, запуская ее только затем, чтобы удержать поветру корму, и как водопады белой воды перехлестывали через затопленный нос. На этом я закончил, сказав только, что следующим утром мы наконец покинули судно. Затем начались вопросы.
Говорил ли Патч что–нибудь по поводу причины, заставившей экипаж покинуть судно? Не могу ли я,, хотя бы приблизительно, указать координаты «Мэри Дир» в момент, когда мы покидали ее? Считаю ли я, что судно могло бы благополучно добраться до какого–нибудь порта, если бы не шторм?
Сэр Лайонел Фолсетт задал мне те же вопросы, что ранее Снеттертон: о грузе, трюмах, Патче.
– Вы пережили с этим человеком отчаянные двое суток. Вы делили с ним страхи и надежды. Должен же он был что–то говорить, как–то комментировать события?
Я ответил, что у нас было очень мало возможности для разговоров, снова рассказал, как были мы вымотаны, как бушевало море, как мы боялись, что судно в любой момент может пойти ко дну.
Внезапно все закончилось, и я прошел на свое место в зале, чувствуя себя как выжатый лимон. Хэл схватил меня за руку и шепнул:
– Великолепно! Ты сделал из него чуть ли не героя! Посмотри на места для прессы!
Я взглянул туда и увидел, что они опустели.
– Иан Фрейзер! – Холленд снова встал, а капитан Фрейзер уже шел через зал.
Он дал обычные показания о том, как подобрал нас, после чего был отпущен, и на его место вызвали Дженнет Таггарт.
Она взошла на место свидетеля бледная как смерть, но с высоко поднятой головой и застывшим лицом, словно приготовившись к обороне. Холленд объяснил, что вызвал ее именно сейчас, чтобы избавить от мучительной необходимости выслушивать дальнейшие высказывания свидетелей о ее отце. Он мягко попросил ее обрисовать отца, каким она его видела в последний раз, рассказать о содержании писем, которые она получала из каждого порта, описать подарки, которые посылал ей отец, назвать денежные суммы, которые он переводил ей после окончания колледжа, чтобы она могла учиться в университете, рассказать, как он заботился о ней после смерти матери с тех пор, как Дженнет исполнилось всего семь лет.
– Я только недавно поняла, какой он замечательный отец, как он много работал и копил деньги, чтобы дать мне образование.
Она описала его таким, каким видела в последний раз, и прочитала суду его письмо из Рангуна. Голос ее дрожал и прерывался, когда она читала при всех строчки, дышавшие любовью и заботой.
Слушать это было очень больно, потому что человека, написавшего эти строки, уже не было в живых. Когда Дженнет закончила, в зале послышались шепот, кашель, всхлипывания и шарканье ног.
– Это все, мисс Таггарт, – сказал Холленд так же мягко, как и прежде.
Но она не ушла, а вынула из сумочки цветную открытку и стояла, зажав ее в руке и
– Несколько дней назад я получила открытку из Адена. Она задержалась на почте. – Девушка перевела взгляд на Боуэн–Лоджа: – Это от отца. Можно я кое–что прочту вам?
Он кивнул, и Дженнет продолжила:
– «Владелец нанял человека по имени Патч на должность первого помощника вместо старого Адамса. – Она не читала письмо, а, пристально глядя на Боуэн–Лоджа, цитировала наизусть: – Не знаю, что из этого получится. Ходят слухи, что однажды он намеренно посадил судно на мель. Но что бы ни случилось, знай: это будет не моих рук дело. Господь тебя храни, Дженни, вспоминай обо мне. Если все будет хорошо, я на этот раз сдержу свое слово, и мы с тобой увидимся!» – Ее голос сорвался. Зал затаил дыхание. Она была как туго натянутая струна, которая вот–вот лопнет.
Девушка протянула открытку Холленду, и тот взял ее.
– Свидетельница свободна, – проговорил Боуэн–Лодж, но Дженни повернулась и, уставившись на Патча, обрушила на него поток обвинений: он втоптал в грязь честное имя ее отца, чтобы выгородить себя. Теперь она знала правду об исчезновении «Бель–Иль» и желала довести ее до сведения суда.
Боуэн–Лодж стучал молотком по столу, а Холленд увещевал ее. Но она не прекращала свои разоблачения, обвиняя Патча и в пожарах, и в умышленном затоплении трюмов – словом, в преднамеренном крушении судна ее отца. Он сидел бледный и испуганный, а девушка кричала:
– Вы – чудовище! – С трудом удалось оттащить ее со свидетельского места. Она вдруг обмякла и послушно вышла из зала, сотрясаясь от рыданий.
Зал вздохнул с облегчением. Все старались не смотреть на Патча. Наконец Боуэн–Лодж сухо произнес:
– Вызовите следующего свидетеля!
– Дональд Мастере! – снова раздался голос Хол–ленда.
Работа суда вернулась в прежнее русло. Один за другим проходили перед судом свидетели, снова рассказывая о техническом состоянии судна, о его возрасте, представляя документы и справки.
Их показания удостоверили чиновник из Иокогамы и чиновник «Регистра Ллойда», выдавшие сертификат судну. Был также представлен сертификат, выданный инспекцией доков Рангуна на груз, отправляемый с «Торре Аннунциатой».
Потом вызвали миссис Анджелу Петри, и мужская часть зала заметно оживилась.
Она объяснила, что Торгово–пароходная компания Деллимара была создана в 1947 году как частная компания с ограниченной ответственностью мистером Деллимаром, мистером Гринли и ею. Этот торговый концерн специализировался на импортно–экспортном бизнесе преимущественно в Индии и на Дальнем Востоке. Позже мистер Гринли вышел из состава директоров, и его место занял мистер Гундерсен, занимавшийся подобным бизнесом в Сингапуре. Он вошел в состав правления, капитал увеличился, и бизнес значительно расширился. Она эффектно, по памяти, называла цифры.
– Каково сейчас положение компании? – спросил Холленд.
– Она в процессе добровольной самоликвидации.
– Это было решено до гибели мистера Деллимара?
– Да, такое решение было принято несколько месяцев назад.
– Для этого были веские причины? Немного поколебавшись, она ответила:
– Некоторые налоговые тонкости.
По залу прокатился легкий смешок. Холленд сел. Почти тотчас же поднялся адвокат Патча, маленький, сухонький человечек с пронзительным голосом: