Чтение онлайн

на главную

Жанры

Крушение мировой революции. Брестский мир
Шрифт:

Германский посол считал, что Германии выгоднее всего снабжать большевиков необходимым минимумом товаров и поддерживать их у власти, так как никакое другое правительство не согласилось бы на соблюдение столь выгодного для Германии договора. В этом лишний раз убеждал Мирбаха сам Ленин во время встречи с германским послом 16 мая в Кремле [8] . Ленин признал, что число его противников растет и что ситуация в стране более серьезная, чем месяц назад. Он указал также, что состав его противников за последнее время изменился. Раньше это были представители правых партий; теперь же у него появились противники в собственном лагере, где сформировалось левое крыло. Главный довод этой оппозиции, продолжал Ленин, это то, что Брестский мир, который он все еще готов упорно отстаивать, был ошибкой. Все большие районы русской территории оказываются под германской оккупацией; не ратифицирован до сих пор мир с Финляндией и Украиной; усиливается голод. До действительного мира, указал Ленин, очень далеко, а ряд событий последнего времени подтверждает правильность выдвинутых левой оппозицией доводов. Сам он поэтому прежде всего стремится к достижению мирных соглашений с Финляндией и Украиной. Мирбах особенно отметил то обстоятельство, что Ленин не стал угрожать ему возможной переориентацией советской политики в сторону Антанты. Он просто подчеркнул, что лично его, Ленина, положение в партии и правительстве крайне шатко [9] .

Беседуя с Мирбахом, Ленин ставил перед собою определенные цели. Он надеялся, видимо, убедить германского посла в необходимости пойти на какие-то уступки и давал понять, что в противном случае вместе с Лениным или без него советское правительство вынуждено будет отказаться от политики передышки из-за давления слева. Мирбах, однако, сделал другие выводы: он заключил, что большевистское правительство скоро падет, и в тот же день запросил МИД, советуют ли ему в этой ситуации продолжать финансовую помощь большевикам. Через два дня Кюльман ответил, что германское правительство в большевиках все еще заинтересовано и посоветовал тратить на них как можно большие суммы, чтобы поддержать у власти [10] . «Отсюда очень трудно сказать, кого следует поддерживать в случае падения большевиков, — продолжал Кюльман. — Если будет действительно сильный нажим, левые эсеры падут вместе с большевиками», а это «единственные партии, которые основывают свои позиции на Брест-Литовском мире». Кадеты и монархисты — против Брестского договора. Последние выступают за единую Россию и поэтому «не в наших интересах поддерживать монархическую идею, которая воссоединит» страну. Наоборот, насколько возможно, следует мешать «консолидации России, и с этой целью надо поддерживать крайне левые партии» [11] .

8

9

Замечание кайзера на полях: «Он не сможет провести это в жизнь, так же как условия Брестского мира. У него нет ни правительственного, ни исполнительного аппарата. С ним все кончено».

10

Поскольку все ранее выделенные германскому посольству в Москве фонды были уже израсходованы, 11 июня статс-секретарь министерства финансов Редерн известил Кюльмана о выделении в распоряжение германского посольства в Москве фонда в 40 миллионов марок, исходя из того, что посольству потребуется минимум три миллиона марок в месяц. Эти деньги, однако, так и не дошли до Москвы. 29 июня Бусше телеграфировал в Москву, чтобы выяснить, как доставить деньги. Первый ответ пришел от Рицлера 10 июля, уже после убийства германского посла Мирбаха. Рицлер просил, чтобы июльскую порцию в 3 млн. марок перевели на счет центральной комиссии Немецкого банка. Второй ответ отправлен Гельферихом 30 июля. Он просит, чтобы эквивалентная сумма в рублях была предоставлена в его распоряжение генеральными консулами в Петрограде и Москве. Но Гельферих пробыл в Москве всего 10 дней и вряд ли успел распорядиться деньгами.

11

Удивительно, что в это критическое время немецкая восточная политика исходила не из потребностей момента, а велась с дальним прицелом: гарантировать в послевоенной Европе ведущее для Германии положение на русском экономическом рынке. Этой теме во многом были посвящены донесения германских дипломатов Мирбаха и Рицлера, поддержанные в данном случае Людендорфом. Последний в отчете от 9 июня аргументировал необходимость экономического проникновения тем, что это укрепит позиции Германии на мирных переговорах в Европе, так как снимет всякую угрозу экономического бойкота Германии Антантой, не имеющего смысла при торговле с Россией.

Немцы настолько уверовали в слабость большевиков, что не видели больше в них угрозы. Сидящий в Москве Мирбах, из окна посольства наблюдавший за происходившим вокруг него развалом, был уверен, что любое сколько-нибудь значительное военное наступление, даже не обязательно направленное против Москвы или Петрограда, «автоматически приведет к падению большевиков». Военный атташе Германии в советской России майор В. Шуберт откровенно высказывался «за решительное выступление против большевиков», полагая, что для наведения порядка в Москве и формирования нового правительства хватит двух батальонов германской пехоты. Гофману мнение Шуберта казалось слишком оптимистичным — сам он склонялся к тому, что нужны будут большие силы, хотя и считал, что «подкреплений для этого похода» Восточному фронту не понадобится [12] .

12

Гофман. Война упущенных возможностей, с. 194-196.

Однако летом 1918 года наступление Германии в глубь России было уже нецелесообразно не только с политической точки зрения (как считали в германском МИДе), но и с военной. 9 июня обычно самоуверенный Людендорф в меморандуме статс-секретарю иностранных дел указал, что из-за нехватки кадров на Западном фронте командование армией вынуждено было еще больше ослабить дивизии на Восточном. «Они достаточно сильны, чтобы выполнять задачи оккупационного порядка, — продолжал Людендорф, — но если положение на востоке ухудшится, они не справятся с ним». В случае же падения большевиков перспективы, открывавшиеся Германии, были и того хуже. С небольшевистской Россией снова объединилась бы Украина, и, как считал Рицлер, Германия могла оказаться «в крайне сложном положении» и должна была бы «либо противостоять мощному движению, имея всего несколько дивизий», либо «принять это движение», т. е. уступить требованию нового правительства и пересмотреть Брестский мир [13] .

13

«Общерусская ориентация» гетмана была хорошо известна. (АИГН, 157/1,5, с. 1.)

Похоже, что истина была на стороне Людендорфа. После провала мартовского наступления немцев на Соммы и Амьен, по словам Гофмана, «хороших пополнений больше не было, и верховное командование набирало людей отовсюду и составляло пополнения, считаясь только с численностью и не принимая во внимание никаких других соображений». Именно так «были выбраны все солдаты младших возрастов из восточных дивизий и переправлены на Западный фронт». Особенно сказался этот недостаток в артиллерии: «из батарей Восточного фронта были взяты все сколько-нибудь способные к службе люди». Оставшиеся на Восточном фронте дивизии, по мнению Гофмана, были непригодны для каких-либо серьезных боев [14] .

14

Гофман. Война упущенных возможностей, с. 199-200.

Если даже Людендорф и Гофман сознавались в невозможности для германской армии вести активные наступательные действия на Востоке, если становилось

очевидно, что с новым правительством, каким бы оно ни было, разговаривать придется не с позиции военной силы, решение следовало искать в области политической: на случай падения большевиков заблаговременно подстраховаться формированием правительства прогерманской ориентации. «Говоря конкретно, — указывал Рицлер 4 июня, — это означает, что мы должны протянуть нить к Оренбургу и Сибири над головой генерала Краснова», держать в боевой готовности «кавалерию, ориентировав ее на Москву, подготовить будущее правительство», с которым Германия могла бы пойти на соглашение; пересмотреть пункты Брестского договора, направленные против экономической гегемонии Германии над Россией; присоединить к России Украину, а возможно Эстонию и Латвию. «Помогать возрождению России, которая снова станет империалистической, — заключал Рицлер, — перспектива не из приятных, но такое развитие событий может оказаться неизбежным» [15] .

15

Земан. Германия и революция в России, док. от 4 июня. Донесение Рицлера.

Рицлер, таким образом, предлагал очевидное изменение германской восточной политики. По его мнению, для принятия этого важного решения у Германии оставалось не более 6-8 недель, до июля. За два дня до Рицлера аналогичное донесение направил Гертлингу граф Мирбах. Учитывая «все возрастающую неустойчивость положения большевиков», он рекомендовал подготовиться к «перегруппировке сил, которая, возможно, станет необходимой», и предлагал опереться на группу кадетов, «преимущественно правой ориентации», часто называемую «монархистами». Эти люди, по мнению Мирбаха, могли бы составить «ядро будущего нового порядка», а потому с ними стоило бы наладить связь и предоставить им необходимые денежные средства. 5 июня за перемену германской восточной политики высказался советник Траутман, предполагавший, однако, для Германии более пассивную роль. Он считал, что следует поддерживать большевиков «всеми возможными средствами» и так удерживать их «от ориентации в другом направлении», несмотря на препятствия, созданные немецкими же требованиями. Одновременно Траутман советовал считаться с возможностью падения большевиков, не разрывать отношения с другими политическими партиями и «обеспечить себе максимально безопасный переход» [16] .

16

Документы германского посла в Москве Мирбаха, с. 125.

И раньше не жаловавший идею сотрудничества с большевиками, Людендорф тоже предлагал изменить германскую политику в отношении большевиков. «Советское правительство, — писал Людендорф Кюльману, — насколько каждый может видеть, заняло по отношению к нам ту же позицию, что в начале переговоров в Бресте. Оно всячески затягивает все важные для нас решения и, насколько это возможно, действует против нас [17] . Нам нечего ожидать от этого правительства, хотя оно и существует по нашей милости. Для нас это постоянная опасность, которая уменьшится, только если оно безоговорочно признает нас высшей державой и покорится нам из страха перед Германией и из опасений за свое собственное существование».

17

В числе враждебных актов советского правительства Людендорф 9 июня перечислил в письме Кюльману следующие: «Я хотел бы также напомнить Вам о проблемах военнопленных, о поддержке советским правительством красной гвардии в Финляндии, о предпочтении, оказываемом Антанте на Мурманской железной дороге, о судах в Новороссийске... Особую тревогу вызывает отношение советского правительства к чехословацким, сербским и румынским войскам, хотя господин Иоффе возражает против этого.

Вместо того чтобы разоружить их, как было условлено, советское правительство вооружило чехословацкие и другие войска и позволило им продвигаться вперед, как и раньше, и даже воевать с нами на Украине, чтобы заполучить Мурманскую железную дорогу и эвакуироваться с Дальнего Востока. Отсюда, как считает советское правительство, их можно перебросить во Францию и там они будут воевать против нас. Это, кажется, отвечало желаниям Антанты».

И поскольку было ясно, что Совнарком (отчасти по вине Германии) не станет надежным партнером, Людендорф предложил то же самое, что и прочие немецкие политические деятели: несмотря на наличие дипломатических отношений с советским правительством, поддерживать в то же время «отношения с другими движениями в России, чтобы не оказаться вдруг в полном одиночестве»; «установить контакты с монархистскими группами правого крыла и влиять на них так, чтобы монархистское движение, как только оно получит какое-то влияние», было подчинено интересам Германии.

Переориентация германской восточной политики произошла. 13 июня Мирбах сообщил в Берлин, что к нему давно уже напрямую или через посредников обращаются разные политические деятели, прощупывавшие почву на предмет готовности германского правительства оказать помощь антисоветским силам в деле свержения большевиков при условии, однако, еще и пересмотра статей Брестского мира. Самым серьезным Мирбах считал блок правых организаций во главе с бывшим министром земледелия А. В. Кривошеиным. Через членов октябристской партии Кривошеий запросил Мирбаха, согласен ли тот установить контакты с членами организации Кривошеина, и, получив утвердительный ответ, поручил предпринять дальнейшие шаги двум членам ЦК кадетской партии — барону Б. Э. Нольде, бывшему помощнику министра иностранных дел в кабинете Г. Е. Львова, и Леонтьеву, бывшему помощнику министра внутренних дел в том же кабинете [18] .

18

Там же, с. 125-126.

25 июня в письме Кюльману Мирбах подвел черту под большевистским периодом правления в России, указав, что «после двухмесячного внимательного наблюдения» уже не может «поставить большевизму благоприятного диагноза. Мы, несомненно, стоим у постели опасно больного человека, состояние которого может иной раз и улучшиться, но который обречен», — писал Мирбах. Исходя из этого он предложил заполнить «образовавшуюся пустоту» новыми «правительственными органами, которые мы будем держать наготове и которые будут целиком и полностью состоять у нас на службе». Поскольку было очевидно, что никакое новое правительство не согласится на соблюдение Брестского договора, Мирбах предлагал существенное его смягчение, прежде всего присоединение к России Украины и Эстонии. 28 июня посол в последнем своем донесении из Москвы писал, что следит за переворотом, который готовит группа Кривошеина и который должен произойти буквально через несколько недель [19] .

19

Там же, с. 120-129. Видимо, именно для финансирования «правых» группировок Мирбах и запрашивал в июне 1918 года дополнительные ссуды. Немцы, кроме того, издавали в Москве собственную газету на русском языке — «Мир», причем сотрудникам платили хорошие оклады и гонорары: 1000 рублей в месяц и 75 коп. за строку. (АИГН, 784/7. Информационный листок. 2. Пятница, 16 августа 1918, с. 2. Газета «Мир»; АИГН, 519/30, гл. 7, с. 1).

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 21

Сапфир Олег
21. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 21

Книга пяти колец. Том 4

Зайцев Константин
4. Книга пяти колец
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Книга пяти колец. Том 4

Не отпускаю

Шагаева Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.44
рейтинг книги
Не отпускаю

Брак по-драконьи

Ардова Алиса
Фантастика:
фэнтези
8.60
рейтинг книги
Брак по-драконьи

Князь

Мазин Александр Владимирович
3. Варяг
Фантастика:
альтернативная история
9.15
рейтинг книги
Князь

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор

Камень. Книга 4

Минин Станислав
4. Камень
Фантастика:
боевая фантастика
7.77
рейтинг книги
Камень. Книга 4

Темный Охотник 2

Розальев Андрей
2. Темный охотник
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Охотник 2

Измена. Не прощу

Леманн Анастасия
1. Измены
Любовные романы:
современные любовные романы
4.00
рейтинг книги
Измена. Не прощу

Перерождение

Жгулёв Пётр Николаевич
9. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Перерождение

Право налево

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
8.38
рейтинг книги
Право налево

Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич
Фантастика:
альтернативная история
7.30
рейтинг книги
Истребители. Трилогия

Барон меняет правила

Ренгач Евгений
2. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон меняет правила

Мастер 7

Чащин Валерий
7. Мастер
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
технофэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 7