Крушение мировой революции. Брестский мир
Шрифт:
«Вчера было арестовано несколько десятков рабочих, в том числе эсеров, меньшевиков и беспартийных, выбранных заводами и мастерскими г. Москвы в качестве уполномоченных на конференцию, которая должна была обсудить вопросы голода, безработицы и общеполитические вопросы [...] Попытки рабочих многих заводов направить свои делегации сюда, в ЦИК, чтобы присутствовать на заседании ВЦИК, сегодня разбились о специально отданный приказ не пропускать никого, кроме большевиков и левых эсеров. Эти товарищи-рабочие сейчас стоят на улице».
Но большевики уже были готовы ответить Мартову. На этом последнем заседании ВЦИКа четвертого созыва, за две недели до намечаемого открытия Пятого съезда Советов, они приняли решение исключить меньшевиков и эсеров из ВЦИКа. С заявлением по этому поводу выступил Сосновский. Он назвал соседство большевиков и меньшевиков «парадоксом», требующим «разрешения или устранения». Сосновский назвал меньшевиков и эсеров «агентами буржуазии и помещиков», участвующими «в контрреволюционных заговорах». Лучше иметь их «по ту сторону баррикады», чем в Совете, — добавил Сосновский. После непродолжительных прений ВЦИК постановил исключить из своего состава
5
В том, что касалось обвинений, ILJICP была согласна с большевиками. Карелин сказал: «Сегодня поставлен вопрос о выступлении против советской власти партий, входящих в Советы. [...] Наша бдительность по отношению к правым социалистам должна быть максимальной». Однако, указал Карелин, «у нас нет налицо достаточных оснований устанавливать участие партий в контрреволюционных попытках как партий. А ведь только такое установление участия партии как целого влечет обвинение всех лиц, входящих в партию. Таких оснований нет. Помимо того, ставить вопрос до съезда Советов формально недопустимо, так как представители эсеров и меньшевиков [...] делегированы от съезда и их исключение может быть решено только съездом [...] Мы протестуем против их исключения, которое является для нас неприемлемым и формально, и по существу. Мы будем голосовать против» (там же, с. 426-428).
6
После исключения из ВЦИК эсеров и меньшевиков там остались еще две чужеродные фракции: максималисты и меньшевики-интернационалисты. Им было отказано в праве решающего голоса в Президиуме ВЦИКа.
Первые репрессии обрушились на ПЛСР в апреле 1918г. 6 апреля по обвинению в сепаратизме и провоцировании войны с немцами был арестован один из виднейших членов партии В. Б. Спиро. По поручению ВЦИК и по договоренности между Лениным, Спиридоновой и Камковым Спиро тремя неделями раньше был командирован в Севастополь и по прибытии туда, 20 марта, назначен главным комиссаром Черноморского флота. По решению Совнаркома Спиро должен был настоять на затоплении части судов Черноморского флота и передаче Турции Батума, Ардагана и Карса, как было предусмотрено Брестским соглашением. Однако в Севастополе отказались подчиниться центральной директиве, и Спиро, нашедший поддержку у советской власти Крыма, изменил свои намерения. Отказавшись от планов выполнения ленинской директивы, он на заседании Севастопольского совета и Центрфлота предложил «отвернуться от гнилого Севера и продолжать войну с Германией» и был поддержан подавляющим большинством.
В Крыму по указанию Спиро был образован так называемый «Южный комитет защиты революции», который запретил вывоз хлеба за пределы Крымского полуострова, объявил мобилизацию и начал конфискацию лошадей для артиллерии. Крымская советская власть издала также приказ об аресте германских военнопленных первой мировой войны и высылке их эшелонами в Сибирь. Наконец, 23 марта Центрофлот принял резолюцию о защите Батума от турок и оказании помощи Закавказскому правительству.
В ответ на это Совнарком потребовал ареста Спиро за нарушение директив центра и предания его суду революционного трибунала. Спиро был арестован, судим и казнен. Его действия, на первый взгляд кажущиеся провокационными, следует, тем не менее, рассматривать в контексте событий тех дней. Идея потопления Черноморского флота встретила неслыханное сопротивление матросов. С директивами потопить Черноморский флот из Москвы в Крым посылались Н. П. Глебов-Авилов, И. И. Вахрамеев, Шляпников и, наконец, наркомфлот Раскольников. Все они, в результате, собрались в Исполкоме Кубанско-Черноморской республики и в бессилии опустили руки. Вахрамеев, прибывший в Новороссийск для замены Спиро, нашел ситуацию столь для себя невыгодной, что долго скрывал от правительства Кубанско-Черноморской республики привезенную им директиву СНК, а когда сообщил о приказе Москвы, получил отказ Крымского правительства, настроенного «в пользу вооруженного сопротивления Черноморского флота немецкому наступлению».
Против потопления флота высказывался Шляпников. Когда же в Новороссийск по личному приказу отчаявшегося уже потопить флот Ленина поехал Раскольников, Сталин в Царицыне предупредил его, что руководители Кубанско-Черноморской республики категорически против ленинского приказа. В Исполкоме Кубанско-Черноморской республики мнения разделились. Вахрамеев считал, что Раскольникова расстреляют на вокзале (самого Вахромеева ловили по всему городу, чтоб расстрелять, но тот сумел скрыться); Шляпников предположил, что Раскольникова сбросят за борт корабля...
Расстрелом Спиро не ограничились репрессии против левых эсеров. 14 мая в Самаре была закрыта большевиками левоэсеровская газета «Знамя труда»; 30 июня у здания ВЦИК чекисты-большевики арестовали секретаря Крестьянской секции ВЦИК левого эсера Турбина. «Нам приходилось отражать крайне жестокие нападки с разных сторон, — заявил в один из тех дней Свердлов. — За последнее время эти нападки имели место не только со стороны безусловно враждебных советской власти партий и групп, но и со стороны советской партии, левых эсеров. Нам пришлось выдерживать с ними упорную борьбу по целому ряду вопросов» [7] . Это было не просто предостережение. Это было сообщение о разрыве блока с ПЛСР.
7
Свердлов. Избранные статьи
После разгона Учредительного собрания и Третьего съезда Советов у большевиков и левых эсеров практически не было расхождений [8] . На местах содружество оказывалось часто прочнее, чем в центрах, а местные левоэсеровские организации в ряде случаев шли вместе с большевиками, даже когда это противоречило линии ЦК ПЛСР. Так было и после выхода левых эсеров из Совнаркома [9] . Январь — февраль 1918 года был периодом наиболее тесного сотрудничества [10] . Но и мартовские расхождения левых эсеров и большевиков, вызванные прежде всего заключением Брест-Литовского мирного договора, носили тактический, а не принципиальный характер. Член ЦК ПЛСР Колегаев был совершенно прав, когда писал 19 апреля 1918 года, что левые эсеры могут расходиться с большевиками «лишь тактически», идя вместе «во всех вопросах социальной революции, хотя бы и подчиняясь их большинству» [11] .
8
Там же.
9
Гусев. Крах партии левых эсеров, с. 142. На местах исключение меньшевиков и эсеров из Советов, где они оказывались в мень шинстве, приняло эпидемический характер. Так, в Царскосельском уезде Петроградской губернии большевики на уездный съезд провели 40 % делегатов, а левые эсеры — 28%. Располагая в общей сложности 68% мандатов, большевики и левые эсеры проголосовали против предоставления в Совете мест эсерам и меньшевикам, которых со съезда прогнали. В исполком было выбрано 9 большевиков и 6 левых эсеров. То же самое произошло на съезде Советов крестьянских депутатов и Советов рабочих и солдатских депутатов Лужского уезда. Делегаты разделились на два блока: левый (большевики и левые эсеры) и правый (эсеры, меньшевики, беспартийные). Большинство принадлежало левому блоку. Воспользовавшись этим, большевики с левыми эсерами исключили из Совета правый сектор. Так же было на съездах Борисоглебского уезда Тамбовской губернии, Великолукского уезда Псковской губернии, Симбирской губернии и на губернском съезде Советов Череповецкой губернии. Советы, где большевики и левые эсеры не получали большинства, просто разгонялись. Так было с городским Советом Тамбова, где Совет был разогнан силой после того, как прошедшие туда эсеры и меньшевики отказались предоставить большевикам половину мест в президиуме исполко ма (МИСИ, архив ПСР, п. 2032, с. 2-4).
10
Гусев. Крах партии левых эсеров, с. 145.
11
ЗТ, 19 апреля 1918.
Выход из советского правительства большинство ЦК левоэсеровской партии считало ошибкой. Впрочем, неуверенность и колебания были присущи главным образом членам ЦК, а не активу ПЛСР в ее среднем звене, левоэсеровским делегатам Четвертого съезда Советов. Большинство их голосовало на заседании фракции против ратификации Брестского мира. Это и предопределило позицию ЦК и выход левых эсеров из Совнаркома. ЦК ПЛСР попробовал переубедить свою партию, но потерпел неудачу. Собравшаяся после съезда Советов Третья городская конференция левых эсеров Петрограда вновь высказалась против ратификации Брестского договора и заявила, что «петроградская организация всемерно будет противодействовать проведению грабительского мира» [12] . Это еще больше насторожило руководство ПЛСР. Все надежды ЦК возлагал теперь на Второй партийный съезд, намеченный на 17-25 апреля.
12
Владимирова. Левые эсеры в 1917-1918 гг., с. 110.
На съезде присутствовало 59 делегатов от 29 губернских партийных организаций, представлявших 62561 члена ПЛСР. Именно на этом съезде ЦК попытался в последний раз переубедить делегатов. Спиридонова, Колегаев и Трутовский резко выступили против разрыва с большевиками и выхода из состава правительства. Колегаев сказал, что «выйти из состава правительства — значит поставить перед крестьянством вопрос: отойти от власти или отойти от нас». Конечно «трудовое крестьянство предпочитает отой-ги от нас», — заключил Колегаев и предложил «войти в центральную советскую власть», высказав опасение, что в противном случае «революция пройдет мимо» [13] .
13
ЗТ, 19 апреля 1918. Статья «Отвод от власти».
Колегаева поддержала Спиридонова, указавшая, что уход от власти есть предательство крестьянства и что антибрестская позиция ПЛСР не привела к росту популярности левых эсеров (что было неверно). Большинство, утверждала Спиридонова, все равно осталось за большевиками, которые, «не изменяют социальной революции, а только временно пригнулись вместе с народом, не имея в руках никаких сил и возможностей защищать целиком все наши завоевания». Трутовский продолжил ту же тему, сказав, что из создавшейся ситуации может быть только один выход: «либо совместная работа с большевиками в центральной власти — для осуществления социальной революции», либо «свергать большевиков», т. е. стать «во главе контрреволюции» [14] .
14
Владимирова. Левые эсеры в 1917-1918 гг., с. 110.