Крушение

Келлерман Джонатан

– В таком возрасте очутиться на улице? – Джудит нахмурилась. – Я наведу справки. Может, кто-то из ребят что-нибудь вспомнит… Но, как вы можете догадываться, большинство из них с памятью дружат не очень, а ее саму из-за давности могут и подзабыть.

– Любые шаги, Джудит, даже небольшие, будут для нас неоценимой услугой.

– Одиннадцать лет… Она отказывается говорить, где он?

– Сейчас она настолько не в себе, что даже вряд ли что-нибудь знает.

– Вот черт… Но мы-то здесь хоть на что-то годны, доктор Делавэр?

* * *

Мы

поехали в Санта-Монику. «Светлое утро – Вестсайд» представляло собой бывший мотель на Пико – подковообразное расположение белых домиков с синими дверями, отделенных от улицы прокаленной солнцем асфальтовой стоянкой. Некогда белая разметка времен мотеля износилась и выцвела, превратившись в шероховатую серую щетину. Соседями парковке приходились магазинчик уцененных шин и склад слесарного оборудования.

Политики открытых дверей здесь не наблюдалось; вход блокировали решетчатые электрические ворота. Майло позвонил и представился. Дверь центрального строения приоткрылась, и из нее наружу высунулась женщина; спустя пару секунд дверь снова закрылась. Прошло около минуты, прежде чем решетчатые ворота заскользили в сторону.

– Наверное, проверяла мою личность, – сказал вполголоса Майло. – Да, атмосфера здесь несколько иная.

К тому моменту как мы выбрались из машины, та самая женщина уже шагала к нам. За пятьдесят, широкоплечая, с военной выправкой и бежевым «ежиком» на голове.

– Шерри Эндовер, – коротко представилась она.

На бэйдже две ученые степени: «магистр социального обслуживания» и «магистр здравоохранения».

– Приятно познакомиться, мэм, – сказал Майло. – А это доктор Делавэр, психолог.

– Я в курсе. Джудит из Голливуда сообщила, что вы заедете навести справки о Зельде Чейз. Она что, опять попалась на чьих-то задворках?

– Она здесь уже была? – осведомился я.

– С месяц, сразу после того как мы открылись. Год с небольшим назад.

– Ее бзиком были задние дворы? – поинтересовался Майло.

– Она действительно исчезала с территории, раза три или четыре. Далеко не убредала, в основном обнаруживалась за жилыми домами южнее Пико. Особых проблем тоже не создавала – ну подумаешь, выкопает несколько корешков, которые можно снова закопать. Положит их перед собой в рядок и заснет, а кто-нибудь поутру заметит ее и вызовет полицию. В отделении Санта-Моники ее знали уже так хорошо, что сразу отвозили сюда к нам.

Справа открылась синяя дверь, и наружу показались две женщины. Одна была болезненно тучной и передвигалась с помощью двух тростей. Второй на вид было едва за двадцать, и она припадала на одну ногу. Шерри Эндовер помахала им, и они вернулись обратно в помещение.

– А где Зельда на этот раз? – спросила Шерри.

– До завтрашнего утра на ней гриф «пятьдесят один пятьдесят».

– Вот как… То есть под замком? Сотворила что-то опасное?

– Попытка незаконного проникновения, только теперь в Бель-Эйр.

– Ах, Бель-Эйр, – женщина понимающе усмехнулась. – Престижный район. На это система, само собой, реагирует по-иному. Но ничего буйного она все-таки не совершила?

– Да вроде бы нет. Завтра ее выпустят.

– И вы хотите пристроить ее сюда?

«Заметьте, не я это предложил».

– А почему бы нет, если у вас найдется место.

Шерри подумала.

– Как раз недавно освободилась пара коек, – сказала она. – По негативным причинам. Одна из наших дам угодила под машину, со смертельным исходом. Другая с неделю назад ушла и напоролась на нож в Лонг-Бич; убийство с особой жестокостью. Долгая семейная драма с жестоким бойфрендом. И что она первым делом вытворяет? Направляется прямиком в проулок, где он ошивается…

– Как они у вас выбираются, при запертых воротах? – спросил я.

– Посредством этой вот кнопки. – Шерри указала на черную точку посередине правого столба. – Мы – учреждение не закрытого типа. Каждый может выходить и приходить когда заблагорассудится. Ворота запираются только снаружи, чтобы удерживать наших постояльцев от проблем.

– В мужском заведении такого нет.

– Если б я командовала, как раз и ввела бы там такой режим. Но при нехватке финансирования руководство распорядилось так. Все психически тяжелобольные люди уязвимы, но быть женщиной – это еще и дополнительный фактор.

Майло сказал:

– То есть женщины уходят когда захотят, но по возвращении вынуждены набирать вас, чтобы их впустили.

– Рассчитываем на это как на сдерживающее средство от того, чтобы уйти. Хотя отдаем себе отчет, что имеем дело с не вполне разумным населением.

– Гребете вверх по течению, – сказал Майло. – Могу это понять.

– Уповаю на ваше понимание, – она повернулась ко мне, – и на ваше тоже. Зельду мы, конечно же, возьмем, если она захочет здесь быть и действительно не представляет опасности для себя и окружающих. Единственная помеха – это если к завтрашнему утру те места забронируют. В таком случае удача, увы, пролетит мимо нее.

– А если такое произойдет, вы не можете подсказать, куда мне лучше ее отвезти?

– Отвезти? Вы что, думаете сделать это лично?

– Похоже, это самый простой способ.

– Она когда-то была вашей пациенткой?

– Моей – нет. Но я консультировал ее психиатра.

– А что же он в этом всем не участвует?

– Ушел из жизни.

– Ах вон оно что… Ладно, я прослежу, чтобы для нее нашлось место. Если вы уверены, что с ее стороны не будет агрессивных действий.

– Гарантировать что-то я, понятно, не могу, но и на подобный риск пока ничего не указывает.

– Ценю вашу честность, доктор. Пойдем старым проторенным путем.

– Вы же сказали, она у вас провела целый месяц.

– Относитесь как хотите, но мы не храним клинических или личных данных.

– Кстати, а почему она вообще ушла?

– Понятия не имею. В один прекрасный день просто взяла и исчезла. Как и многие из них.

– Какие-нибудь проблемы с алкоголем или наркотиками?

– Я бы не сказала. А что, сейчас они есть у нее?

Я покачал головой.

– Есть ли за ней еще что-нибудь, кроме проникновения на территорию?