Крутая волна
Шрифт:
Информация о положении в Петрограде заняла минуты три — четыре. Все члены комитетов уже ознакомились с записью разговора командующего с начальником Морского генерального штаба и сейчас с мест кричали:
— Все ясно, надо поддержать кронштадтцев.
— Это провокация!
— Наших бьют, а мы смотреть будем?
— Товарищи, прошу выступать организованно.
— Там революцию раздирают, а мы тут митингуем!
Галдели долго, особенно рьяно настаивали на выступлении делегаты «Петропавловска». Однако, и их удалось убедить, что выступление сейчас было бы только на руку контрреволюции.
— Нам надо действовать организованно и осмотрительно, — говорил Дыбенко. — Главное, внимательно следить за развитием событий. Необходимо усилить контроль за всеми средствами связи и за штабом флота. Предлагаю для этого избрать из состава Центробалта секретную секцию. Эта секция должна контролировать всю оперативную деятельность флота, секретную и шифрованную переписку, все средства связи — радио, телеграф, телефон.
Предложение Дыбенко приняли. В секретную комиссию избрали Ховрина, Штарева и Шеньби- на. Тут же предложили всем троим немедленно занять радиотелеграфную рубку «Кречета», установить дежурство в береговой канцелярии штаба флота и на аппаратах службы связи.
Когда обсуждали резолюцию о недоверии к командному составу, — неожиданно выступил дивизионный врач Сивков:
— Многие офицеры являются членами партии социалистов — революционеров, социалистов — демокра- тов и других революционных партий. Недоверие может отпугнуть их.
— Тем лучше для революции, — заметил кто-то.
— Но офицерский состав нужен, чтобы управлять кораблями.
— Офицеры на девяносто девять процентов настроены контрреволюционно, — сказал Петр Шумов.
Гордею захотелось поддержать дядю, он встал и предложил:
— Надо арестовать всех офицеров и — баста!
— Кто это? — спросил Дыбенко у Петра.
— Племянник мой с «Забияки».
— Ишь ты какой забияка! — улыбнулся Дыбенко. — Ну-ка успокой своего племянничка.
И Петр вынужден был встать и долго доказывать, что арест офицеров был бы сейчас преждевременным и сыграл бы только на руку контрреволюции.
Гордей и сам уже пожалел, что поторопился и высказал необдуманное предложение, но на дядю вее-таки обиделся: «Мог бы и не срамить меня перед всеми-то!»
В 19 часов 15 минут в адрес командующего флотом была передана шифровка помощника морского министра Дудорова. Ховрин потребовал тут же расшифровать ее.
«С. СЕКРЕТНО. КОМФЛОТУ ВЕРДЕРЕВ- СКОМУ. Временное правительство по соглашению с Исполнительным комитетом приказывает немедленно прислать «Победитель», «Забияку», «Гром», «Орфей» в Петроград, где им войти в Неву. Идти полным ходом. Посылку пока держать в секрете. Если кто из миноносцев не может быстро выйти, не задерживайте других. Начальнику дивизиона по приходе явиться ко мне. Временно возлагает…»
Далее следовал пропуск, конец фразы не удалось расшифровать, но смысл ее был ясен.
«…и если потребуется противодействие прибывающим кронштадтцам. Если, по вашим соображениям, указанные миноносцы прислать невозможно совершенно, замените их другим дивизионом, наиболее надежным.
Когда Ховрин и Штарев вместе с шифровальщиком вошли в каюту командующего флотом, там кроме самого Вердеревского находилось еще несколько штабных офицеров. Кажется, они о чем-то совещались, и Вердеревский, недовольный тем, что их прервали, раздраженно спросил:
— Что там еще?
Ховрин молча протянул шифровку. Командующий быстро пробежал ее глазами и бросил на стол:
— Что они там, совсем одурели? — И, обращаясь уже к штабным офицерам, добавил: — Вот, извольте: приказывают послать в Неву миноносцы типа «Новик». И категорически требуют задержать другие корабли от выхода в Кронштадт, вплоть до их потопления.
— Насчет потопления тут ничего не говорится, — сказал Штарев.
— Зато вот тут говорится. — Вердеревский подвинул на край стола другую телеграмму:
«Временное правительство по соглашению с Исполнительным Комитетом Советов рабочих и солдатских депутатов приказало принять меры к тому, чтобы ни один корабль без вашего на то приказания не мог идти в Кронштадт. Предлагаю не останавливаться даже перед потоплением такого корабля подводной лодкой, для чего полагаю необходимым подводным лодкам занять заблаговременную позицию.
Командующий спросил Ховрина:
— Вам понятно, для чего это?
— Как не понять? Все ясно как божий день: «новики» нужны Дудорову, чтобы отогнать корабли кронштадтцев, а больших наших кораблей он боится, потому что они не дадут это сделать.
— Ну, допустим, — Вердеревский посмотрел на Ховрина заинтересовано. — Как бы вы поступили на моем месте.
— Отказался бы выполнить это распоряжение, — ответил Ховрин. И добавил: — Хотя бы потому, что вы просто не сможете его выполнить, Без решения Центробалта ни один корабль из Гельсингфорса не выйдет.
Ховрин заметил, что при этих словах лица штабных офицеров вытянулись. Заметил это и командующий и усмехнулся.
— Думаю, что эти телеграммы надо огласить на всех кораблях, — продолжал Ховрин. — Вместе с текстом вашей телеграммы об отказе выполнить распоряжение Дудорова.
— Может, вы еще и текст продиктуете? — злобно спросил один из штабистов.
— Извольте, — невозмутимо сказал Ховрин. — И если угодно, запишите: «Посылка миноносцев в Неву в настоящий момент есть акт политический. Все политические решения могут мной приниматься лишь с согласия с Центральным комитетом Балтийского флота». Точка и подпись.