Крутой приз
Шрифт:
Лиза еще раз вернулась в исходную точку своих рассуждений. Главное правильно расставить ориентиры и определить цель. Иначе можно всю жизнь, а она и так быстротечна, ухлопать на преодоление самого мелкого препятствия и в итоге не одолеть даже его.
Нынешний мир жесток, в нем правят волчьи законы. Тихой овечкой не проживешь, сожрут. Можем быть это и хорошо, что она прибилась к этой финансовой волчьей стае. Из учебников и опыта своей молодой жизни Лиза знала, что любой коллектив раздирают групповые интересы, везде идет подковерная борьба. А если это интерес материальный,
Этот орел, подумала она, тоже видно себе на уме, и похоже, поставил на большого босса. Надо иметь его на своей стороне. Ухватки у него услужливые, дрессировке наверно легко поддается, пригодится, пусть как верный пес будет всегда у ноги. Ишь, как старается перетянуть ее на свою сторону, с первого дня записаться к ней в друзья. А что я теряю, он же безобидный человек, подумала Лиза. Запишу-ка я его себе в пажи. Правда, если судить по книгам, пажи всегда юны и кучерявы, а этот стар и лыс, ну и что, шлейф платья еще усерднее за нею будет носить. В мгновение ока решилась судьба ничего не подозревающего Балабалкина Вячеслава. Без его согласия его женили. Лиза мысленно стала примерять на этого старого одра хомут, а чтобы он не брыкался и лягался, для начала вывесила перед ним морковку.
– Надеюсь, у меня еще будет время вас отблагодарить. Я вам так признательна, – мягко сказала она.
Вообще в таких случаях говорят, «родина вас не забудет». У старого хрыча от удивления полезли глаза на лоб. А Лиза продолжала водить у него перед носом морковкой-заманухой.
– Вы даже не представляете, какую неоценимую услугу мне оказали.
– Чем? – не мог прийти в себя Вячеслав Викторович. Давно его никто не хвалил, в банке в основном ругали, а знакомые чаще всего посмеивались над ним.
– Тем, что так оперативно сработали, приказ подписали. Зарплата ведь у меня пойдет с сегодняшнего дня?
– Естественно! – тут же заявил кадровик и гордо шмыгнул носом. – Я вас могу в отдельную каюту на пароходе поселить.
О господи! Намек был слишком груб и оскорбителен. Лиза поняла, что хотя телега добрых дел и сдвинулась с места, но старый осел неправильно истолковал ее слова и питает несбыточные надежды. Все мужики, до одного, безрогие козлы. Она решила, что надо раз и навсегда надо показать ту грань, за которую никто в этом банке не будет иметь права переступать. Лиза мило ему улыбнулась и отчертила линию:
– Гран мерси. Обещаю, первый танец на вечере на пароходе будет ваш. Вы его заслужили. Отдельная каюта, я думаю, равноценный подарок за первый танец. Благодарю!
Она подумала, что лицо у кадровика будет кислое, а оно наоборот расцвело.
– Пошли в отдел к Климу, а то он думает, что меня напугал. Нечего дверью перед носом хлопать!
– Мы с вами тараканов не боимся! Правильно? – спросила Лиза.
Когда они открыли дверь в отдел АСУ, в огромном зале уставленном столами с компьютерами сидел один единственный человек. Это был Луганский Клим. Он даже не глянул в сторону вошедших. Кадровик добавив громкости в голосе поспешил пояснить Лизе:
– Их в отделе по штату пять человек, а пока только трое. Познакомься еще раз, это Клим Луганский! Он – наш компьютерный авторитет, – представил он сидящего молодого парня. Тот, наконец, повернул голову и смерил суетящегося кадровика насмешливым взглядом.
– Ты меня прямо как пахана на зоне представляешь. И откуда только в тебе эти холопские замашки? Шестеришь, шестеришь, а все без толку. Даже на машину не нашестерил, вон многие квартиры и дачи пополучали, а ты одни шишки отхватываешь.
Кадровик будто уличенный в краже чужого имущества забегал глазами.
– Почему один я? Ты тоже ничего не заработал.
– Так то я! Я никогда в шестерках не ходил.
– А я по-твоему хожу?
– Ты не ходишь, ты бегаешь!
Видно было, что Клим работает на публику, в данном случае на Лизу. И нет у него такой уж нечеловечески большой ненависти и неприязни к кадровику, как это с первого взгляда кажется. Больше пикируются они, чем сводят счеты. Надо было развести их в стороны. Лиза решила представиться:
– Беркут, Лиза! – сказала гостья и протянула руку АСУшнику. Тот чуть удивленно вскинул брови и встал с кресла. Ответное рукопожатие было крепким. А кадровик суетился вокруг Лизы.
– Клим! Ты ей должен помочь. К собранию!
– Ничего я никому не должен. Что ей помогать? Отчет годовой распечатан, приглашения разостланы. Пароход заказан. Водка закуплена. Осталось только пробки свинтить.
– Ничего ты не понимаешь, – обиделся кадровик, – а сколько еще мелких вопросов осталось. Их ведь тоже решать надо.
– Каких?
– Ну, хотя бы: как расселить всех на пароходе!
– На это хозяйственник есть. Ты то тут при чем?
– Потом культурную программу заказать!
Луганский Клим расхохотался:
– Ты будешь заказывать? Кто тебе только доверил? Хватит, в прошлом году заказал! Банк до сих пор чихает и кашляет.
А кадровик решал свою, только одному ему известную задачу. Это потом Лиза сообразила, что ей можно было на недельку остаться в управлении кадров, и что Балаболкин Вячеслав попросту избавлялся от нее, спроваживая в АСУ. Хитрость мелкая была, шита белыми нитками. Не мог он рядом с собою посадить серьезную даму, имеющую высшее образование. Подсидеть ведь она его могла. А в АСУ она никого не подсидит.
– Придется ее у тебя поселить, – убеждал кадровик Клима, – на неделю только, до собрания.
Клим первый раз внимательно посмотрел на Лизу. «Как будто козу на базаре рассматривает», – подумала гостья. Он спросил кадровика:
– А почему не у тебя? У тебя же на одного две комнаты, как шархан сидишь. Не жирно ли одному? А у меня видишь сам, трое здесь и еще двое в подвале. А на неделю, как ты говоришь, это значит навсегда. Нет уж, спасибо за подарок. Девушка конечно приятная на вид, но сердце у меня к ней не лежит. Я все сказал.