Крутой сюжет 1995, № 4
Шрифт:
Изрядная доза спиртного вовсе не принесла ожидаемого успокоения. Наоборот, в душе Лены бушевал ураган эмоций, хотя внешне это не сказывалось. Мило улыбаясь, она внимала рассуждениям Бэбика о прелестях обеспеченной жизни в цивилизованной стране.
Однако что-то в глазах любимой тому не понравилось и, желая сразить невесту наповал, Бэбик ринулся в спальню. Основная часть сокровищ хранилась на даче, в оборудованных с исключительной смекалкой тайниках, но и дома кое-что имелось. Порывшись в недрах поролонового матраса, Бэбик извлек обтянутый сафьяном продолговатый плоский футляр и возвратился в гостиную.
— Вот, это для тебя… — он забуксовал и неожиданно для
— По случаю восьмого марта и в знак серьезности моих намерений. Непривычные слова заставили Бэбика густо покраснеть, но футляр он держал на вытянутой вперед ладони достаточно торжественно. — Дарю, в общем, — еще больше смутился Бэбик, уловив в глазах любимой иронию.
Лена осторожно раскрыла футляр и замерла. На черном бархате искрилось, переливалось, слепило белоснежным сиянием изумительное колье, никак не гармонировавшее с обшарпанной обстановкой обычной городской квартиры и корявыми зубами оскалившегося в улыбке Бэбика. В исходившем из футляра блеске всплывали, в кино, что ли, виденные, лебединые шеи гордых красавиц, разодетых в шелка и парчу, высокие мраморные колонны бальных залов и седовласые джентльмены в смокингах, в перерывах между танцами вершащие судьбы стран и народов.
— Боже, откуда это?.. И это что, бриллианты? — Лена не говорила, а шептала, не отводя глаз от чудесного видения.
— В платиновой оправе, — воспрял духом Бэбик, — давай помогу. Он осторожно подцепил застежку двумя пальцами и потянулся к шее любимой.
Женщина есть женщина, а бриллиантовое лассо способно заарканить самую строптивую кобылку. Лена забыла обо все на свете, метнулась в прихожую, к большому антикварному зеркалу и, включив настенный светильник, застыла в упоении. Разбросанные мысли постепенно выстраивались в стройную схему — пусть не нравится, пусть нелюбимый, но разве она первая из избравших такой путь? Живут же неземные красавицы с дряхлыми старцами и счастливо, вроде бы, живут. А наивная, бесхитростная любовь Бэбика в чем-то даже приятна. Может и стерпится еще, и слюбится.
Бэбик неслышно подошел сзади и замер, словно в ожидании чуда. Но чуда не произошло. Едва прикоснувшись к его слюнявым губам, Лена отпрянула, кинулась в комнату и залпом осушила до краев наполненный коньяком бокал.
— Что с тобой? — Бэбик возник рядом и недоуменно захлопал рыжеватыми, резко отличавшимися от черных, обработанных гелем волос, ресницами.
— Эдик, милый, — Лена с трудом перевела дух, — спасибо тебе за все, ты сам не знаешь, какой ты хороший. Дай мне немного времени, и все у нас сложится. Но не сейчас… Не знаю, как тебе объяснить, только сегодня я здесь не останусь. Вызови такси, пожалуйста. — Бэбик не понимал ровным счетом ничего. Только что он видел Ленины глаза, полные любви и признательности — и вдруг резкая перемена. Хотя, прожив всю жизнь с мамой и бабушкой, знал о непредсказуемости женского поведения в определенные периоды. Судя по всему, у Лены, кажется, начался месячный цикл, другого объяснения он не находил.
— Я понимаю, — вздохнул он и потянулся к телефону, — ничего страшного, скоро пройдет. Завтра куплю тебе «Тампекс», — бухнул Бэбик, припомнив известные по телерекламе идеальные тампоны для «кровавых» женских дней.
— Та-ампекс? — поразилась Лена.
— При чем здесь… — до нее наконец дошло и, с трудом удержавшись от смеха, она продолжила.
— Не беспокойся, у меня есть. Да, колье пусть у тебя останется, мне его и хранить-то страшно, не то чтобы носить. — Мысль, что Бэбик может заподозрить ее в мошенничестве показалась Лене неприятной.
— Ну и черт с ним, — расстроенный Бэбик отмахнулся от футляра, — украдут, я тебе еще подарю. Девушка, такси, пожалуйста, — прокричал он в трубку, словно девушка-диспетчер была наполовину глухой.
— Да не кричу я, говорю спокойно. Адрес? Республиканская…
Лена положила футляр на стол и подошла к окну. Размечталась, представляя на месте Бэбика непутевого, невесть где болтавшегося Сашку. Внизу, на въезде во двор, в полосе лившегося из окон света, мелькнула красная иномарка, о чем-то напомнившая. Кажется, в окошке точно такой же машины маячило днем Сашкино лицо? Хотя, мало ли в огромном городе похожих автомобилей? А все-таки было бы здорово, приедь сейчас сюда тот, о ком она не переставала думать четыре долгих-предолгих года.
Телефон зазвонил, обрывая Ленины мысли, Бэбик поднял трубку и, выслушав, вздохнул: — «Идем, провожу тебя до машины. Такси прикатило».
Желтая «волга»-такси стояла у подъезда. Бэбик приоткрыл дверцу, помог Лене усесться и чмокнул ее в щеку: — «До завтра. Шеф, вот деньги», — протянул он таксисту комок купюр.
— Ну, я пошел.
«Волга» кашлянула и попятилась назад, пытаясь объехать перегородивший проезд красный «опель».
— Вот сволочь, — чертыхнулся таксист, — только о себе думает. Раскорячился поперек дороги… — Однако высказывать претензии было некому, салон иномарки пустовал.
Лена помахала рукой оставшемуся у подъезда Бэбику и полезла в сумочку за сигаретами. Пальцы наткнулись на футляр с драгоценным колье — Бэбик решительно тронулся умом.
Выйди Лена минутой раньше, она бы увидела, как ее ненаглядный вместе с Сэтом вытаскивает из «опеля» подстреленного Юру. Сюда, на Республиканскую, велел ехать Иван Степанович, осложненная налетом на дачу обстановка потребовала принятия смелого решения. И Шабукевич выход нашел, вспомнив о весьма обязанном ему заместителе начальника охраны аэропорта «Минск-2». По случайности, жил майор милиции в том же доме, что и Бэбик, только в соседнем подъезде.
На долгий непрерывный звонок открывать не торопились, Сэту пришлось пару раз ляпнуть в дверь ногой, наконец в дверном глазке мелькнула тень и послышался хриплый спросонья голос: «Кто там барабанит?»
— Валерий, свои, — Иван Степанович отступил, чтобы хозяин квартиры мог разглядеть его лицо.
— Осторожничает, — подмигнул он телохранителям, поддерживающим под руки обессилевшего Юру, — открывай скорее, не бойся.
Майор погремел-полязгал многочисленными запорами и впустил гостей в прихожую. — Не ждал, — обращаясь к Шабукевичу, он глаз не сводил с окровавленного охранника, — что с ним?
— Объясню, давай сперва рану посмотрим, — Иван Степанович отодвинул хозяина к стене и указал Сашке в глубь квартиры, — несите его на диван.
— Погодите, клеенку подложу, — майор метнулся к велюровому дивану, но Зуб с Сэтом скоренько уложили Юру прямо на бледно-зеленую обивку. Шабукевич шагнул в кухню, поманил за собой майора и плотно прикрыл дверь.
Говорили они минут пять. Иван Степанович в подробности не вдавался, пояснил только, что наехали всерьез, надо пересидеть до утра и любой ценой попасть к трапу арабского лайнера. Ну и, само собой, позаботиться о раненом. Майор нервничал, но перечить не смел. Кормился он щедротами Ивана Степановича года три, помогая обходить таможенные формальности и организовывать транспортные рейсы, в которых у Шабукевича время от времени возникала нужда. Имел он на этом столько, что Иван Степанович считал себя вправе требовать от мздоимца любой помощи и, повздыхав, майор пообещал сделать все возможное.