Крутой техасец
Шрифт:
Он поднялся. Она посмотрела на него сквозь свои коричневые линзы, которые скрывали настоящий, голубой, цвет ее глаз, и сказала:
– Почему бы и нет?
Глава 2
Когда она проснулась, то обнаружила, что находится в какой-то незнакомой комнате на незнакомой кровати. Она ощутила во рту неприятный вкус, а голова болела так, словно ей в ухо засыпали десять упаковок арахисовых орехов.
Она скосила глаза, пытаясь разобрать, что это за комната, а также вспомнить, кто она сейчас и где находится. Откуда-то издали
Комната была небольшой и плохо обставленной. В ней находилась кровать, комод, прикроватная тумбочка. Шершавая керамическая лампа, которую она нащупала, была выполнена в виде ковбойского сапога. В качестве абажура у нее была использована настоящая коровья шкура, на которой все еще оставались настоящие волоски. Напротив вдоль всей стены протянулась полка, нагруженная десятками разнообразных трофеев. Один угол комнаты был занят седлом, другой – грудой картонных коробок, поставленных одна на другую.
Ах, да. Это – «Запасной козырь». Задняя комната. И Нид. Нид Чишолм. Она вспомнила его. Разве можно было его забыть?
А она была… Кейт. Кейт Миллер.
Воспоминания о вчерашнем вечере были смутными. Она вспомнила и имя юноши. Джимми Джоу. Или Билли Джоу. Нет, Билли Боб. Правильно, Билли Боб. Он пригнал ее «порше», а затем приготовил им целый пакет бутербродов с барбекю.
Они с Нидом весь вечер ели и пили пиво. Пиво. Ее передернуло.
Никогда в жизни больше не возьмет она в рот этой гадости. Незадолго до полуночи она прекратила пьянку, забрала у Нида его рубашку и доплелась до этой комнаты. Нид же остался пить еще.
Кейт приподнялась, отодвинула возле себя штору и выглянула из окна. Она увидела карликовые дубы, мескитовые деревья и каменистые холмы, едва вырисовывающиеся в предрассветной мгле. Она снова плюхнулась на подушку и попыталась заснуть, но ее мозг уже работал и отказывался подчиняться.
За ним включилась совесть, которая стала непрестанно мучить ее.
Очень сильно.
Она оказалась свидетелем преступления, серьезного преступления. СНОВА, черт возьми! Ну почему из всех людей, которые жили на свете, именно ЕЙ приспичило оказаться на том балконе?
Ей следовало быть хорошим гражданином, вызвать полицию, дать свидетельские показания. Но она уже выяснила для себя, как это ужасно – быть хорошим гражданином в такой ситуации. Это совсем не похоже на те прекрасные истории, которые показывают в фильмах. Когда-то она имела несчастье увидеть, как два наемных убийцы прикончили больного во время ее смены в больнице, после чего и ее личная жизнь, и ее работа превратились в настоящий ад.
Целый год от нее не отходила вооруженная охрана. До тех пор, пока она не дала свидетельские показания, затронув интересы очень крупных преступных банд. Затем в связи с опасностью для ее жизни ей предложили воспользоваться федеральной программой охраны свидетелей. Она согласилась, и это было непростое решение. Ей пришлось пожертвовать всем: своим именем, своей семьей, своей работой, которую она так любила… Даже своим женихом.
Она, конечно, понимала логику Марка и то, почему он, аспирант последнего года обучения в области гематологии, выигравший главную стипендию, не согласился все бросить. И тем не менее его решение оказалось для нее самым болезненным ударом. Новая работа, новое место жительства, даже новое имя – все это она могла еще вынести. Ее семья к этому времени уже уменьшилась до нескольких родственников, с которыми у нее было очень мало общего и с которыми она очень редко общалась. Но вот что касается Марка – ведь они вместе с ним строили такие планы на будущее…
Последние три года превратились в один кошмарный сон. Как только она начинала чувствовать себя в безопасности и привыкать к новой жизни, как следовало что-то, что заставляло ее немедленно все бросать, менять свое имя и внешность и срочно перебираться на новое место. Она даже начала удивляться, как еще не запуталась в своих именах.
А теперь случилось это.
Боже мой, да будет ли этому когда-нибудь конец?
Она прижала руки к лицу, стала тереть глаза, как бы пытаясь заставить себя забыть все, что видела накануне. Но эта сцена навечно отпечаталась в ее сознании. Выстрел в доме напротив. Мужчина с автоматом в руке, выбегающий из двери подъезда. Выражение его лица, когда он взглянул вверх и заметил ее. Топот его ног по лестнице, когда он бросился к ней.
В желудке появилась ставшая уже привычной боль. А лекарство, которое она принимала против язвенных приступов, осталось в шкафчике ее ванной комнаты за многие мили отсюда.
Черт возьми!
Ее совесть становилась все более настойчивой. Но она продолжала сопротивляться. Брайен Силва, офицер ФБР, с которым она поддерживала связь, находился в реанимации, а у нее появился слишком большой опыт в этих делах, чтобы рискнуть довериться ХОТЬ КОМУ-НИБУДЬ еще. Даже если этот кто-нибудь уверял ее в своей любви.
Она снова попыталась заснуть.
Бесполезно.
Ее совесть теперь буквально терзала ее. Врач в той квартире напротив и его любовница, которая всегда приходила к нему в среду утром, могут лежать там еще несколько дней. Она могла бы по крайней мере сделать анонимный звонок в полицию и сообщить о стрельбе.
Нет, нет. Кто-нибудь обязательно должен пойти к доктору Веберу, если он не явится на работу.
Ей пришла новая мысль, от которой она сразу же запаниковала. А что, если они не убиты, а только ранены? О Боже! Она не подумала об этой возможности. Она должна позвонить.
Но не отсюда. Новая телефонная аппаратура в полиции в наше время немедленно засечет ее телефон, и они быстро определят его расположение.
Билли Боб залил пять литров бензина в ее «порше». Этого хватит, чтобы отъехать на несколько миль, позвонить куда-нибудь и вернуться прежде, чем здесь заметят ее отъезд.
Когда она выбралась из постели, все ее тело болело. Ушибы и порезы от того прыжка, который она совершила с балкона второго этажа. Она попыталась не обращать на это внимание. Физическую боль она могла еще переносить. С душевной – было хуже.