1958 год. Ленинград. Образование – Специальная музыкальная школа при Ленинградской консерватории и Ленинградская консерватория. Скрипач.
Из интервью с автором:
Выбирая между прозой и поэзией, предпочту музыку. Или ту прозу и поэзию, где она, музыка, присутствует. В ней нет слов, поэтому нет лжи. Хотя некоторым удается лгать и в музыке. С другой стороны, кто сказал, что это плохо? Вот такой я противоречивый.
«Что было раз, то будет снова…»
Что было раз, то будет сноваКогда-нибудь.У стрелки нет пути иного,Как снова в путьПо циферблату час за часом,За кругом круг,Ни «по», ни «против», безучастноЖелезный плугВонзая в белые просторыПустых времен.Там урожай созреет скороДат и имен,Все повторится неизбежно,Пусть не теперь,И блудный сын уйдет с надеждойВсе в ту же дверь,И будет по миру скитаться,Спать со скотомИ тщетно вечером стучатьсяВ богатый дом,И притчи Нового ЗаветаНе
так поймет,И будет в них искать ответа,И не найдет,И не простит менялу в храме,И будет самСмотреть прозрачными глазами,Как рушат храм,И оказавшись на вершине,Один, как перст,Не разглядит внизу в долинеРодимых мест:Деревни, города, селеньяИ отчий домОбъяты пламенем забвенья,Горят огнем,Все, что казалось постояннымИ навсегда,Исчезло в плазменном сиянье…И он тогдаЗабудет тот закон, которыйПро все и вся,И удивится, что так скороОгонь иссяк,И не услышит, но учуетДалекий звон,Поймет, что пустота врачует,Увидит он,Что завершается закатомИ Судный день,Что на стальные зиккуратыУпала тень,Вернулись птицы, рыбы, звери,И ветер чист,Достанет из котомки перьяИ белый лист,Заметит неба ромбик синийСквозь облака,И зваться будет он отнынеИ впредь – Лука,И ощутит любовь и силу,И Божий дар,Поймет, что время возвратилосьИ что пожар,Спаливший Мир, подобно Трое,Внезапно стихИ что Пришествие ВтороеСложилось в стих.
«Чем дольше я живу на свете…»
Чем дольше я живу на свете,Тем меньше верю в чудеса.На нашей суетной планетеПолжизни – это полчаса.Заранье путь нам уготован,Чьего-то замысла рабам,Не зря придумал ван Бетховен:«Пабабабам, пабабабам»…Ничто не ново в этом мире,Ничто не вечно под луной,Никто нигде не мыслил шире,Чем Заратустра или Ной.Все непременно повторитсяРефреном страшным и простым.И снова в дверь судьба стучится:«Тыдыдыдым, тыдыдыдым»…И небо кажется с овчинку,И всякий вздор идет на ум,Но все-таки поставь пластинку —«Тудудудум, тудудудум»…И снова жизнь полна цветенья,Весны, любви, прекрасных дам,И божества, и вдохновенья,«Тадададам, тадададам»…
«Хочу скорее в ноосферу…»
Хочу скорее в ноосферуЗа струйкой дыма светло-серой,Умчусь бумажным человечком,Сгорев в огне пасхальной свечки,Сквозь крышу, в небо, в постоянство,Вдыхая время и пространство,Подальше от переживаний,Любовей, разочарований,Туда! К фантазиям, идеям,Героям, гениям, злодеям…Там вместе все, что не совместно,Едино все и, если честно,Никто не думает о ВечномИ не стремится с каждым встречнымВступать в полемику пустуюО смысле жизни, ибо всуеМы столько раз пытались тщетноЕго найти, что незаметноДошли до «жизни после смерти»,А в ней, конечно, уж поверьте,Нет ни вопросов, ни ответов,Ни правил, ни авторитетов;Ну разве только Аmadeus…Хоть я давно уж не надеюсь,Что Lacrimosa не напрасна,Что звуки могут быть прекрасны,Вода чиста и люди братья,Любовь – не то чтобы занятье,А все-таки огонь желанья,В котором я без колебаньяСгорю и – прямо в ноосферуЗа струйкой дыма светло-серой.
«Рядом с девушкой в шубке из крашеной норки…»
Рядом с девушкой в шубке из крашеной норкиНа февральском морозе, не чуя конечностей,В безнадежной тоске по трамваю восьмеркеДумать не о чем, кроме как о бесконечности.Вероятней всего, что по чьей-нибудь шалости,По халатности, глупости или по беспечностиВосьмерка набок упала от усталостиИ стала символом бесконечности.Бесконечность «до» и бесконечность «после»,Разделенные ожиданием восьмерки трамвая,Стремительно сближаются и встречаются где-то возлеКреста или камня у дорожки, с края,Без ограды, под той стареющей липой,Что изредка слышит нарушающий молчаниеЗвук, что-то между вздохом и всхлипом,Застревающий между суффиксом и окончаниемВ слове «единственный», которое снежинке тающейВлажно шепчут красивые красные губы,Сложенные в знак бесконечности и мерцающиеИз плотно запахнутой норковой шубы.
Два рисунка в зеленых тонах
№ 1
Проспект Победы врезался в зелень леса,Как нож маньяка в плоть невинной жертвы.И с каждым годом он проникал все глубже,Чтоб лес зеленый даже не пыталсяСтоять стеною на пути прогресса.Ведь это так разумно, потеряв немногоВо времени, выигрывать в пространстве,Поскольку места вечно не хватает,А времени конца пока не видно.Хотя недавно с неподдельным интересомОдин настойчивый лохматый сумасшедшийПреследовал строителей проспектаВопросами: не правда ли, что времяКончается как раз за этим лесом?
№ 2
Увы! Но яблоко по имени Земля,Благоуханное, зелено-голубое,Покрылось плесенью цивилизации.Ее гнилые пятна с каждым годомИ с каждым днем распространяются все шире,И только Апокалипсис способенОстановить необратимые процессы.Но после этой термообработкиДля всех любителей печеных яблокНастанет век сплошного изобилья!Они, любители, съев с аппетитом мякоть,Оставят разве что сухой огрызокНазло проклятым инопланетянам.
Хаос
Говорят, что раньше везде был хаос.Думаю – это абсолютная правда.Возможно, я и не прав, даКак проверишь? Хоть я и пытался, каюсь.Хаос, скажу вам, это отличная штука —Ни на столе будильника, ни в кармане мобильника,И даже за дверцей холодильникаСлегка подмороженный хаос. А ну-каСравним это с такой ситуацией, к примеру,Когда все распланировано сознательно,Вроде бы и не этого хотел Создатель, ноТочно никто не знает, примем на веру.В хаосе не найти даже сигарет.Это грустно, но есть свои маленькие радости,Потому что нет ни злобы, ни зависти, ни всякой гадости,Чему завидовать? – ни у кого ничего нет.В хаосе нет ни богатства, ни роскоши, ни даже денег,Там ничего не найдешь, даже веник,Убрать мусор и все, что со вчера осталось.Да и какой мусор? – ведь это же хаос!Ты думаешь, что один в хаосе гуляешь,А тебя там уже любят и ждут – здрасьте.Наверное, это и есть счастье,Когда тебя ждут, а ты и не знаешь.Ты уже привык к одиночеству,Что зовут тебя чаще не по имени, а по отчеству,Ты думал, что любовь это Божья милость,А вот тебе пожалуйста – в хаосе, а случилось.Ощущение от хаоса бывает двоякое,Там тебе и смешное, и великое, и мелочь всякая,Там любовь и ненависть – все смешалось.Чему удивляться? – ведь это же хаос.Там болтается много всякой всячины.Это бывает довольно опасно:Хорошо, если попадет не в глаз, ноА если в глаз? – зрение наполовину утрачено.А если ты вообще – ни сном, ни духом,Просто расслабился – можешь натолкнутьсяНа что угодно или не успеть увернуться,Тогда извини – земля тебе пухом…Упакуют тебя, аккуратно зароют,Ты лежишь и думаешь: что же это такое?Чего ради я здесь скукой маюсь?Неужели навсегда закончился хаос?Не волнуйся, не расстраивайся – хаос веченВ отличие от тебя, так не будь же занудой,Попробуй реанимируйся, выберись отсюда,Подлечишь голову, зрение, печень,Приведешь мысли в порядок, точнее в хаос,Приоденешься, побреешься, назад обернешься,Увидишь себя в зеркале и ужаснешься —Ну тебе в прошлой жизни и досталось!Но никто не заметит, что с тобой сталось,Может, только сочтут тебя слегка сумасшедшим.Не забывай, что в хаосе все смешалось,И времена тоже – будущее с прошедшим.В хаосе все зыбко и неабсолютно,Ты не знаешь, было что-то или показалось?Если тебе тихо, надежно и уютно —Это что угодно, но только не хаос.Попробуй-ка головой вниз,Пораскинь мозгами и так, и эдак,Согласись, что жизнь происходит изХаотических встреч молекул и клеток,Из детского лепета, букв и звуков несмелых,Движений робких по холсту кисти,Из хаотического падения снежинок белыхНа хаотически опавшие осенние листья…
«Тщеславие – условие прогресса…»
Тщеславие – условие прогресса.Мне это ясно, как простая гамма,А также ясно: если sexy-дамаВо мне не вызывает интереса(При этом видно – дама полигамна),Случилась не трагедия, не драма,А просто с ощутимым перевесомВ борьбе прогресса с фактором стареньяПобеду одержал, увы, сильнейший,И никакие травы и коренья,Проказницы и опытные гейшиНе остановят вечную программу.Мне ясно видно, как простая гаммаДошла до верха, топая ногами,Там развернулась и, соря деньгами,Ломая клавиши, сползает вниз.
«Волею случая брошенный в Реку Времени…»
Волею случая брошенный в Реку ВремениС обрыва, с моста, с порога, но только не в прорубь,Помню, было тепло барахтаться с древнимиЕвреями, шумерами и прочими, прежде чем голубьВзмахнул крылом над песком благодатного берега,Замеченный девочкой смуглой, уставшей от бега.Она подняла белоснежное перышко бережно:Не это ли голубь, который однажды с КовчегаУмчался искать горизонт за розовым облаком?Но, вспомнив, как ветхо преданье, она улыбнулась…Река протекала поблизости, рядом, около.Река зашумела, ускорилась, будто проснулась.Я плыл, легко скользя, отдавшись течению,Ни сесть на мель, ни уйти за поля страницыМне не грозило. Я весь погрузился в чтение.Я был читателем книги, где камни и лицаСмешались и, став барельефами, бились о стеныДома, возникшего вверх по теченью для сынаДевочки смуглой. Теперь там живут только тени,Место, где был огонь, давно остыло.Река бежала все дальше, вперед от истока,Я слышал, кто-то шептал незнакомой речью,Что время лукаво – река бежит с востока,Но мне казалось – восток бежит навстречу.Я плыл между строк, среди букв и неясных знаков,Писанных, как всегда, по воде вилами,Минуя поля неизвестных цветов и злаков,Затоптанных волей вождей с надутыми жилами.Река текла все быстрей, миллионы в экстазеКидались в нее, словно свиное стадо.Река постепенно смешалась с кровью и грязью.Река торопилась, река текла к водопаду.Я вынырнул лишь на мгновенье вблизи устья,Где мост, ставший опять Благовещенским, рядомСфинксы, и девочка смуглая смотрит с грустьюВослед белой голубке, пытаясь взглядомЕе вернуть. Вернуть туда, где рекаТекла ручейком прозрачным меж яблонь и вишен.Но волею случая я пока здесь. Пока!Ведь шум водопада все ближе и ясно слышен.