Кружевной веер
Шрифт:
От волнения у нее даже сел голос.
— Разумно ли мы поступаем, Гейбриел? — тихо спросила она.
— Неужели все, что между нами происходит, должно быть разумным? — возразил он.
Она покосилась на него из-под длинных ресниц:
— Но ведь нас ждут к ужину!
— Я определенно проголодался, но к еде мой голод не имеет никакого отношения, — ответил он, не сводя с нее пламенного взгляда.
Диана поняла, что у нее нет сил противиться его страсти; она словно растворялась, плавилась на медленном огне его желания, которое он даже не пытался скрыть. Несмотря на недавнее противостояние, под крышей Фолкнер-Мэнор они обрели поистине драгоценную
— Да уж, надеюсь, вы не испытываете ко мне дочерней привязанности!
— Ах! — Она залилась густым румянцем, когда он насмешливо ответил на слова, которые, как ей казалось, возникли лишь в ее голове, но которые она, очевидно забывшись, произнесла вслух.
— Да, — кивнул он, любуясь ее раскрасневшимися щеками, ее ясными, сверкающими голубыми глазами. Понизив голос до хрипловатого шепота, он спросил: — Какие же чувства вы испытываете сейчас?
— Иного рода. Совершенно иного рода, — тихо, задыхаясь, ответила она, отчего его пробила дрожь.
И все же он не сдавался:
— Не неприятные?
— Н-нет… совсем нет.
— В таком случае продолжим! — Гейбриел схватил ее за руки и приложил ее ладони к своей вздымающейся груди.
Едва дотронувшись до него, ощутив сквозь тонкий шелк его стальные мускулы, услышав биение его сердца и загоревшись от его жара, Диана сразу поняла, почему им не следует продолжать ни при каких обстоятельствах… И почему им непременно нужно продолжить!
Дрожащими пальцами она начала развязывать сложный узел, каким был завязан его шейный платок; сняв платок, она положила его на кровать, рядом с сюртуком и жилетом. Сгорая на огне его пытливого взгляда, она медленно расстегнула четыре пуговицы у ворота его шелковой рубашки и увидела загорелую кожу и поросль темных курчавых волос на груди.
— Вы не закричите, если мне придется и вовсе снять мою заношенную за время пути рубашку?
Диана подняла светлые брови:
— Я никогда не кричу, милорд!
Гейбриел прекрасно представлял, в каких случаях она все-таки может закричать, воображая, как его губы и руки проникают в самые сокровенные уголки ее тела.
Он небрежно снял рубашку через голову и швырнул ее на пол.
— Оставьте! — велел он, когда Диана нагнулась, чтобы поднять ее. — Ради всего святого, Диана; прикоснитесь ко мне! — Он стиснул зубы, готовясь выдержать первое прикосновение её тонких пальчиков к своей обнаженной коже. Посмотрев на нее, он заметил, как она быстро облизнула губы кончиком языка, а затем легко дотронулась до его груди — вначале робко, затем все увереннее. Она погладила его выпуклые грудные мышцы и нечаянно царапнула ногтем сосок, выступивший из-под курчавой поросли. Гейбриел судорожно вздохнул и затаил дыхание. Диана замерла и воззрилась на него ошеломлённым взглядом.
— Значит, вам это также нравится, как… — Она смущенно осеклась и зарделась.
— Как и вам? — хрипло закончил за нее Гейбриел. — О да!
— Я и понятия не имела! — Она снова дотронулась до него и раскраснелась от радости, ощутив, что его тело отвечает на ее прикосновения. Она видела, как он напрягся, как согнул руки в локтях и стиснул кулаки. Его реакция свидетельствовала о том, что он тоже испытывает удовольствие от нежного прикосновения ее пальцев.
В детстве Диана любила сидеть в отцовской библиотеке и листать книги. Фигура Гейбриела, его широкая,
— Диана, что вы делаете?
Ее губы и язык сосредоточенно исследовали его. Уловив в его голосе возбуждение, она радостно улыбнулась и взглянула на него снизу вверх из-под полуопущенных ресниц. От нее не укрылось его напряжение; челюсти судорожно сжались, на виске пульсировала жилка.
— Вы хотите, чтобы я прекратила?
— Нет, во имя всего святого, не останавливайтесь! — простонал он, зарываясь рукой в густые волосы у нее на затылке и притягивая ее к себе.
Повторять не понадобилось: Диана продолжала покрывать поцелуями его грудь, а руки спускались все ниже, легко лаская мускулистый, плоский живот. Опустив голову, она увидела, до какой степени он возбудился; еще немного — и на нем лопнут панталоны. К ее изумлению, сама она также ощущала сильный жар между ног. Груди налились и сладко заныли, отвердевшие соски готовы были разорвать тонкую материю сорочки. Для Дианы стало откровением, что, даря Гейбриелу физическое наслаждение, она также испытывает его…
— Гейбриел, если уж вам так не терпится переспать с будущей женой, советую на всякий случай запирать дверь спальни! — В ледяном презрительном голосе, прервавшем их близость, не слышалось ни малейшего смущения.
При первых же звуках знакомого неприятного голоса Диана смертельно побледнела и с виноватым видом отпрянула от Гейбриела. Обернувшись, она увидела, что в дверях, соединяющих две спальни, стоит Дженнифер Прескотт. Заметив, что миссис Прескотт взирает на нее с нескрываемым презрением, Диана покраснела от унижения.
— А вам советую научиться стучать, прежде чем входить в чужую комнату! — хрипло ответил Гейбриел в наступившей холодной тишине. Правда, Диану по-прежнему согревало его тело, пышущее жаром, потому что он крепко прижимал ее к себе.
Дженнифер презрительно скривила рот:
— Не волнуйтесь, я запомню на будущее!
— Еще лучше, если вы вообще не будете входить ни в одну из наших спален, пока мы с Дианой здесь живем, — парировал Гейбриел. — Но, раз уж вы сюда явились, потрудитесь объяснить, чего вы хотите!
— Вы так задержались наверху, что я подумала, не лучше ли прийти и напомнить вам обоим, что ужин сейчас подадут.
— Оказывается, в Фолкнер-Мэнор так мало слуг, что вам самой приходится исполнять обязанности служанки, — насмешливо заметил он.
Дженнифер возмущенно вскричала:
— Какой вы грубый, Гейбриел!
— Я даже еще не начал грубить, — протянул он в ответ.
Глаза Дженнифер загорелись злобным блеском, она подчеркнуто внимательно осмотрела смущенную и растрепанную Диану, а затем и полураздетого Гейбриела. Ее жадный взгляд задержался на его широкой, мускулистой груди.
Когда Гейбриел перехватил взгляд Дженнифер, внутри у него все сжалось от отвращения.
— Вы удовлетворили свое любопытство, а теперь убирайтесь! — приказал он.
Карие глаза Дженнифер полыхнули яростью.
— Когда-нибудь вы поплатитесь за свои оскорбления! — сквозь зубы процедила она.
Он ответил ей презрительным взглядом:
— Мадам, ваши угрозы меня не пугают.
— В самом деле? — Ее мрачный взгляд ненадолго задержался на молодой женщине, которая безмолвно застыла перед Гейбриелом; — Относится ли то же самое к леди Диане?