Крыло Люцифера
Шрифт:
— Выходит… Вы утверждаете, что история жизни Иисуса, смерти и воскресения не просто его жизнь, смерть и воскресение?
— Ну, если упростить до предела, то — да.
Кэтрин не верила своим ушам:
— Но если это правда — значит, Библия наполнена словами, имеющими куда более глубокий смысл.
— Так оно и есть. Могу привести несколько примеров. Но для начала давайте вернемся к примеру вашему — первому: восклицанию Пифагора: «Эврика», или «» по-гречески. На самом деле скрытое значение этого слова «сопрягается» со сторонами прямоугольного треугольника, равными 5, 3 и 4, которые он использовал
— Если придать числовые значения буквам, которые я написал, и сложить их, в сумме получится, что «» на греческом означает пятьсот тридцать четыре. Совпадение? Не думаю.
Рутерфорд усмехнулся, видя изумление на лице Кэтрин.
— Понимаете, Пифагор всего лишь хотел продемонстрировать свое знание простым запоминающимся способом, а заодно скаламбурить! И это очень типично для образованных людей того времени. История мира была бы совершенно иной, если б люди перестали воспринимать легенды и религиозные предания буквально, а вместо этого нашли бы скрытые значения, — рассказывая, Рутерфорд что-то увлеченно и быстро писал. — Вот вам еще пример: Иисус «І», восемьсот восемьдесят восемь, плюс Мария «», сто девяносто два, равно одна тысяча восемьдесят — « А», то есть «святой дух». А число одна тысяча восемьдесят есть точный радиус Луны в милях. Это, согласитесь, никакое не совпадение. Луна нарождается каждые двадцать семь дней и поэтому является идеальным символом воскрешения. Так же точно и Деву Марию отождествляют с Луной и возрождением. Я могу продолжать.
Кэтрин была словно наэлектризована от волнения.
— То есть вы утверждаете, что библейскую историю составили для того, чтобы «подогнать» определенные числа?
— Что вы, нет! — воскликнул Рутерфорд. — Я сам регулярно посещаю церковь колледжа. Евангелия учат любви и добру, и в учениях этих бездна пророческой мудрости. Я имею в виду только то, что составители Евангелий, вероятно, выбрали имена главных действующих лиц, а также подобрали определенные фразы в соответствии с гематрической схемой. И таким образом они так же передают скрытые послания о природе Вселенной и системе счисления, управляющей ей.
— Но зачем надо было шифровать, скрывать послания?
— Ну, допуская, что эти наши предки обладали высоким интеллектом, а так оно, наверное, и было, они наверняка предвидели, что спустя много лет некоторые не в меру старательные поклонники идей Иисуса могут намеренно «перестать видеть» правду. Поэтому они приняли меры предосторожности, скрыв ее в самом тексте так, чтобы истинное послание смогло дойти до потомков — в зашифрованном виде.
У Кэтрин голова шла кругом. Она смотрела на листки с причудливыми словами и цифрами, написанными аккуратным почерком Джеймса.
Но не было времени размышлять о выводах Рутерфорда сейчас — что-то подсказывало Кэтрин: надо торопиться.
Она была уверена: гематрия — это ключ к расшифровке странной записки профессора Кента.
16
Кэтрин решительно вздохнула — и взглянула Рутерфорду
— Джеймс, я хочу показать вам нечто значительное. То, что на самом деле явилось причиной моего обращения к вам за помощью.
Она достала из портфеля записку профессора Кента и выложила на стол.
— Происходит что-то ужасное. Профессора Кента я знаю с ранней юности. Мои родители преподавали в Йеле, и профессор был их другом. По сути он являлся членом нашей семьи, и мы были очень близки… Джеймс, ректор сказал, что это самоубийство. Вот только причин для самоубийства не было. Подобный акт для него был равносилен анафеме. И потом, когда я открыла конверт с картами, я нашла в нем записку. Вот — смотрите.
Она передала записку Рутерфорду.
«На случай, если я не вернусь.
Эврика
40 10 4 400 30 9 30 70 100 5 200 30 10 40 1 80 5 100 400
40 10 50 10 200 300 100 8 70 9 1 50 300 10 20 800 10 300
10 200 0051172543672».
— Я рассказываю вам все это, потому что он, как я поняла, вам доверял… Я тоже вам доверяю.
Когда Рутерфорд прочитал записку, первая мысль его была о том, что по крайней мере теперь понятно, почему Кэтрин так вдруг заинтересовалась гематрией. Но взгляд его все время возвращался к первому предложению: «Если я не вернусь».
Рутерфорд нервно сглотнул. Он не находил в себе и тени уверенности, что стоит ввязываться во все это. То, что несколько мгновений назад казалось увлекательным интеллектуальным приключением, внезапно приняло пугающий и зловещий оборот.
«Открытия, приглашение от профессора, таинственные карты, а теперь вот эта зашифрованная записка, из которой явствует, что профессор знал о грозящей ему опасности. Кэтрин нужна помощь — она обратилась ко мне. И возможно, профессор что-то обнаружил: нечто важное для всего человечества. Но тогда все очень, очень скверно».
Остановив пристальный взгляд на записке, прокручивая в уме события сегодняшнего утра, Рутерфорд внезапно догадался, о чем думает Кэтрин. Ни слова не говоря, он выложил на столе рядом с запиской гематрический код и начал расставлять в тексте цифры профессора Кента в обратном порядке.
Как только Джеймс подставил первые цифры в таблицу перевода, оба тут же поняли: интуиция их не подвела. Шифр выдал имя: «Мигель Флорес».
В крайнем возбуждении Кэтрин схватила ручку и перевела оставшиеся цифры в слова:
«Мигель Флорес Лима Перу Министерство памятников древности 0051172543672».
Рутерфорд наблюдал с возрастающим изумлением.
«Господи — все получается! Профессор общается с нами из могилы».
Кэтрин распрямилась и выдохнула. Подняв голову и глядя прямо перед собой, она терялась в догадках.
— Но что это значит? И почему не расшифровывается конец послания? Какая-то тарабарщина…
Рутерфорд заговорил — выражение лица выдавало, как ему страшно:
— Это номер… Телефонный номер в Перу. Думаю, он хотел, чтобы мы позвонили по нему.
17
Оба какое-то время глядели на стоящий на столе телефон, прежде чем Рутерфорд включил динамик и набрал номер. Раздался щелчок — звук соединения через тысячи миль.
— Hola. Buenos di'as.