Крылья беркута
Шрифт:
От раздумий Надю отвлек приход Виктора с женой.
— Боже мой, какая же вы красавица! И как вам идет военная форма, — всплеснув руками, восторгалась Олюшка, со всех сторон осматривая Надю. — Нет, посмотри, Виктор, посмотри, — это же прелесть! Я тоже хочу такой костюм, ты слышишь, Виктор?
— Пожалуйста. Вот Ирина Ивановна организует женский батальон смерти, вступай!
— Да, да, обязательно! Вы меня первой запишите! Только немного цвет не нравится — черный. Посветлее нельзя?
— К сожалению, нельзя.
— А мы за вами, — сказал Виктор.
Надя поблагодарила и крикнула за дверь:
— Денщик! Шинель!
Но к шинели бросился Виктор.
— Нет, позвольте мне.
По тому, как встречные казаки и солдаты поспешно и старательно козыряли, Надя догадалась: они приветствуют не просто двух офицеров, а сына начальника контрразведки. Она решила воспользоваться этим неожиданным, но важным знакомством.
— Знаете, Оля, у меня страшно болит голова. Хочется немного подышать воздухом. Вы не составите компанию?
— С удовольствием. Мне тоже надоедает сидеть в четырех стенах.
— Только недолго, — предупредил Виктор. — Я скажу там...
Он ушел, а Надя со своей спутницей принялись бродить по протоптанным в снегу тропинкам, между заснеженных нагромождений. Наде хотелось разыскать могилу Семена. Она шла и слушала почти неумолкаемое щебетание Оли. И, как нарочно, Оля заговорила о красных, стала рассказывать, что недавно в Соляном городке схватили разведчика из Южноуральска — все это она узнала от Виктора. Хотя Оля и не назвала пленного красногвардейца, Надя догадалась, что речь идет о Семене.
— Вот здесь его закопали. — Оля указала на невысокий, не совсем еще забураненный холмик.
А в это время в кабинет Рубасова вошел подполковник Викулов.
— Почти все гости в сборе, а виновницы торжества нет, — доложил он. — Мой друг, ты будешь с нами?
— Не знаю, — сказал Рубасов и недовольно спросил: — Кто затеял эту дурацкую вечеринку?
— Не в служебное время, — весело ответил Викулов и расшаркался перед Рубасовым.
— Но это повторяется слишком часто.
— Сегодня исключительный случай. Принимаем нового офицера в свою семью. Традиция!
Рубасов не обратил внимания на слова подполковника.
— Я получил шифровку, — сказал он, — совдепы создают регулярную армию.
— Не получится! — убежденно заверил Викулов.
— К сожалению, получается.
В дверь заглянул Виктор и пригласил к столу. Рубасов ответил, что придет немного позже.
— Ирина Ивановна пришла? — спросил он.
— Они с Олей дышат воздухом. Олюшка взяла ее под свою опеку.
Рубасов одобрительно кивнул головой.
— Будьте, друзья мои, милосердны и человеколюбивы, — назидательно сказал Рубасов. — Помните, у мадемуазель Стрюковой большое горе.
— А она молодчина, хорошо держится! — отозвался Викулов. — Шутка ли, так трагически потерять отца! Да другая бы...
— Пусть она почувствует, что находится среди своих, — сказал Рубасов и попросил сына: — Виктор, когда она придет, пригласи ее ко мне.
— Слушаю, папа, — с готовностью ответил Виктор и вышел.
— Мой друг, почему все вьются вокруг этой Стрюковой? — спросил Викулов.
Рубасов недоуменно пожал плечами.
— Никто не вьется.
— Но, но, я вижу, — с усмешкой сказал Викулов. — Кстати, она на меня не произвела особого впечатления. Этакая простенькая, с серым оттенком. И руки грубые. В общем купчиха, черная косточка.
Рубасов не стал возражать, лишь заметил, что, как ему показалось, у Ирины Стрюковой большая сила воли, чем она выгодно отличается от барышень, которых им приходится видеть хотя бы здесь, в Соляном городке. Он закурил, с удовольствием затянулся ароматным дымом сигары и, остановившись против Викулова, спросил:
— Ты интересуешься, почему Стрюковой столько внимания? Золото. Миллионы. Единственная наследница. Понимаешь?
— Златому тельцу поклонялись и древние, — не без иронии сказал Викулов.
— Как мне кажется, атаман метит выдать ее за своего отрока. Сегодня дважды звонил, спрашивал. Атамана, догадываюсь, тревожит завтрашний день. Да, да. Наше положение все-таки шаткое. Сейчас еще можно уехать за границу, но нужно золото. Без капитала человек повсюду — бедный родственник.
— Друг мой, к чему мрачные мысли? — спросил Викулов.
Лицо полковника исказила мимолетная судорога.
— Я с тобой откровенно... — сказал Рубасов. — Меня мучает вопрос: то ли мы делаем?
— Позволь, позволь, — прервал его Викулов.
Но Рубасов не стал слушать.
— А что, если через десять-двадцать лет нас со всеми нашими делами назовут... темной силой? А? Страшно.
— Это в тебе говорит усталость. Вот, даст бог, наступят ясные денечки, отдохнешь, и кислое настроение как рукой снимет.
Надя почему-то ждала, что вечеринка будет многолюдной и была приятно удивлена, когда увидела знакомых: подполковника Викулова, поручика Зубова и Виктора. Кроме них, здесь была еще женщина лет тридцати пяти, которую все звали Васеной. Крикливо одетая, с вызывающе обнаженными плечами, она почти не вынимала изо рта папиросы и, словно преднамеренно, не обращала на Надю внимания. Все же остальные, стоило появиться Наде в комнате, окружили ее; каждый старался сказать что-то приятное, ее засыпали вопросами о Петрограде, Южноуральске.
Надя отвечала немногословно, не скрывая, что у нее болит голова и что ей вообще нездоровится.
По тому, как обильно был уставлен стол закусками и бутылками, она поняла: здесь не голодают.
— Господа! — торжественно произнес Викулов. — Прошу к столу! — Он расшаркался перед Надей и, усадив ее на почетное место, заявил: — Сегодня мы у ваших ног! Господа, наполним бокалы!
— Сегодня за ваше счастье и здоровье мы будем пить до чертиков! — сказал поручик Зубов и жадно выпил бокал вина.