Крылья беркута
Шрифт:
— А-а-а... — неопределенно протянул Семен и, помолчав, добавил: — Должно. Все возможно.
— Вота! — воскликнул Василий, не скрывая зависти. — Я так и думал! Выходит, моя правда. Семен нахмурился.
— Нет, Васек, до правды ты не докопался. Она, брат, по всему похоже, разлуку мне сыграть собирается, — грустно улыбнувшись, сказал Семен и, подыгрывая на гармонике, тихонько запел:
Разлука ты, разлука, чужая сторона...Василий в изумлении раскрыл рот.
— Неуж правда?! — спросил он, не зная, принять ему слова Семена всерьез или же в шутку. — Побожись! Можешь?
Семен пожал плечами.
— Неверующий я. Ну для тебя, как для друга, можно: свят крест, правда.
Василий весь задергался, как в лихорадке.
— Эх ты, друг... — запричитал он. — Дык что же?.. Дык энто как же?.. Выходит, у нее кто-то другой наклюнулся?
— А ты-то чего так расстрадался? Рот закрой, а то муха влетит... Возьми да у самой и спроси.
Лицо Василия стало прямо-таки заговорщицким. Он наклонился к самому уху Семена и, давясь словами, забубнил:
— Слышь, Сень, может, энтот, а? Сергей? Как думаешь? Я не раз видел их вместе... Студент, он, видать, такой!
Семен решительно отстранил его рукой.
— Тебе, говоришь, видать? А мне нет! И какое наше с тобой собачье дело до всего этого? И вообще, что ты с ней пристал ко мне, как овечий клещ? А ну, вали отсюдова!
Василий опешил:
— Так я, Сень, ничего. Вроде как просто для разговору.
— Не нужен мне твой разговор! Понятно? Растрепался, как баба на базаре.
— А я просто так. Ну и сердитый же ты, Сень! Прямо и на хромой козе к тебе не подъедешь.
— И не подъедешь. Потому — не люблю я подъездов. Надумал чего спросить — давай напрямки. Без всяких подъездов.
В прихожую вошла Надя. Поздоровалась с обоими, поблагодарила Семена за коня — приехала в столовую вовремя, похвалила Орлика и спросила, здесь ли Петр Алексеевич.
— Ты к нему? Придется подождать. Уехал с отрядом. Человек пятьдесят с ним. Хлеб добывать двинулись.
— Когда вернется? Не знаешь?
— Обещал скоро быть.
— А мне его вот так надо, — Надя провела ладонью по горлу.
— Из Самары звонили. Тоже интересуются.
Василий недоверчиво взглянул на Семена.
— Неужто из Самары? — спросил он.
— Ничего особенного.
— Расстояние большое...
— Это, можно сказать, пустяк. На днях из самого Петрограда был звонок, а туда в десять раз дальше, — пояснил Семен.
— Даже и не верится!
— Твое дело. Ленин звонил. И с Петром Алексеевичем беседу имел, вроде как я с тобой.
— А это, стало быть, кто же такой? — спросил Василий. — Ленин-то?.. Я уже где-то слыхал об нем.
Не скрывая своего беспредельного возмущения, Семен укоризненно покачал головой.
— Видала такого типа? — обратился он к Наде. — Словно в лесу человек живет! — И к Василию: — Так ведь кто, по-твоему, всю эту революцию закрутил? Ленин! Понял?.. Кто самый главный у большевиков? Ленин! Понял?.. Кто всей Советской властью заправляет? Ленин! Понял?.. Словом, говорить можно много. Понял?
— Так что ж? Теперь-то вот и понял. — Василий обратился к Наде: — Больно сердитый Семен. Чего ни скажи — сразу закипит.
— Из-за такого дуба в стенку башкой треснешься, не то что... — уже совсем дружелюбно сказал Маликов, исподтишка поглядывая на Надю. Ему показалось, будто правая ее щека немного припухла, а у нижней губы темнеет не то ссадина, не то синяк. Надя же умышленно поворачивалась так, что он не мог рассмотреть правой стороны ее лица. Занятый мыслью — что же с Надей произошло? — он чуть шевельнул мехи и пальцами пробежал по клавишам.
Затем пересел на другой стул.
— Что ты играешь? — спросила Надя.
Она заметила пристальные взгляды Семена и отошла к окну, опять спрятав от него ушибленную щеку.
— Мне Петр Алексеевич велел разучить «Интернационал», а я все времени не выберу, вот и захватил сюда свою подружку.
— Сень, а скажи ты мне по правде, трудно играть? А? — поинтересовался Василий.
— Да как тебе сказать, известное дело, не дрова рубить, — и сознался: — Одному, без помощи, не больно-то складывается. Ты хочешь свое, а оно другое получается. И самое главное — пальцы вроде как не мои. Я их туда, а они вон куда, в обратную сторону. Ну, а все равно научусь. Кровь из носу! Вот Надя сказывала, в Петрограде есть такая школа, где учат музыке...
— Консерватория, — подсказала Надя.
— Во-во! Слыхал? Консерватория. Одно название чего стоит! Так я ударюсь туда. Как пить дать.
Василий недоверчиво улыбнулся.
— Смеешься, Сень...
— И ничего тут смешного, — возразил Семен. — Сам увидишь. Ясное дело — не сейчас, а вот когда маленько Советскую власть покрепче на ноги поставим. Думаешь, ты бы не смог? Айда вместе!
— Тоже скажешь! Ты грамоте знаешь, а я только денюжки считать научился. Мне совсем не подходит такое дело, — ответил Василий, но было заметно, что слова Семена все-таки растревожили его.
— А думаешь, Надежда не будет учиться? — продолжал развивать свои мысли Семен.
— Вроде бы ей и так хватит. Вон чего превзошла. Ей взамуж пора.
— Не первый раз слышу, Вася, — со значением сказала Надя, и Василий смутился. — А мне, ребята, и вправду учиться охота. Если удастся, я обязательно закончу гимназию.
— Погоди, — прервал ее Василий, — а ты что, разве не всю ее превзошла, эту самую гимназию?
— Не удалось.
— Чудно, — ухмыльнулся Василий. — И сколько годов там маялась?