Крылья для Анны

Красовская Марианна

Чем бы жена не тешилась, лишь бы не скучала. Ему не нужна послушная кукла, не интересна пустышка, которая растворилась бы в нем. А еще Югор был достаточно самоуверен, чтобы не завидовать уму и удачливости своей жены, а только радоваться тому, что ему досталось такое сокровище.

35-2

Свадьбу Анна запомнила плохо. Не выспалась, волновалась как девчонка, пыталась разругаться с Марго и Жаклин, которые с раннего утра мучили ее примерками, прическами и макияжем. Скандалить ей не разрешили, заткнув кофе и булочкой с корицей, ее любимой. Вот как с ними жить вообще? Страшные люди!

Потом Джонатан вел ее по большому залу, украшенному каким-то странными тканевыми драпировками, а Анна спотыкалась и трусила, но брат держал ее крепко. Не вырваться, не сбежать.

Обряд проводил сам Император — неслыханная честь. Наверное, это что-то должно значить, но Мэррилы, кажется, считали такое само собой разумеющимся. Император и Император, с кем не бывает.

Официальная часть не слишком отличалась от тех бракосочетаний, на которых Анна присутствовала по долгу крови. Стандартные клятвы, выражение согласия, кольца. Даже странно, могли бы что-то новенькое придумать, особенное. О кольцах Анна, конечно, и не подумала, зато Югор, как и обещал, сделал все сам. Уже позже объяснил — кольца просто достал из ларца. У него еще остались кое-какие фамильные драгоценности. И вообще, когда он говорил, что финансы у Анхормов истощены, это не значит, что им нечего есть или придется продать замок, чтобы рассчитаться с долгами. Просто они не могут пока себе позволить слетать в медовый месяц на Южные острова или купить без кредита последнюю модель военного вездехода. В отличие, кстати, от Мэррилов.

Это Анна поняла: она и сама привыкла мыслить подобными категориями. Ей редко говорили в детстве “у нас нет денег”. Обычно звучало: “подожди пару недель, мы купим тебе это платье, если оно все еще тебе будет нужно”.

Кстати, финансовые вопросы тоже придется обсудить с братом. Раньше вся прибыль от ее торговли шла на семейный счет. Да и за покупки Анна расплачивалась оттуда же. Теперь ей нужна своя доля, приданое, так сказать. Теперь она — Анхорм.

Это было странно и непривычно. Впрочем, что значит фамилия? Она ведь все равно останется частью своей стаи! Просто новый мир диктует новые правила и порождает новые возможности.

— Ты как? — тихо спросил новоиспеченный муж Анну, выглядевшую совсем потерянной после церемонии.

Больше всего ей сейчас хотелось спрятаться ото всех и выкинуть из головы лишнее. Такой день — а она думает о деньгах, о семье, о брате, которому теперь придется ее отпустить в свободный полет. Веселиться не получалось. Наверное, она уже не в том возрасте. Но высказывать все свои сомнения и страхи мужу она была не готова. Ни к чему еще и ему настроение портить.

— Народу слишком много, — жалобно сказала Анна, утыкаясь носом в плечо Югора. — Меня это немного напрягает.

— Устала от людей, — понимающе кивнул Югор. — Да, в Трех Ветрах нечасто бывает столь многолюдно. Хочешь, полетим на базу. Там есть отель и королевский люкс.

Предложение было заманчивым. Анна тут же представила большую кровать и белоснежные простыни. Вздохнула, мотнула головой.

— Лететь далеко. Я выдохнусь на полпути. Что насчет… другого места?

— Я хотел предложить, но опасался твоей реакции, — усмехнулся Анхорм. — Тебе, кажется, не слишком понравилась моя дерзость.

— Очень понравилась, — мурлыкнула Анна. — А теперь вся твоя дерзость принадлежит мне по праву. Полетели.

— Надеюсь, мы не потеряем больше твои колготки, — хмыкнул Югор, целомудренно целуя Анну в лоб.

— Неважно. Я уже умею пользоваться каталогами и службой доставки.

— Тогда встретимся на стене. Я все же переоденусь.

— Я тоже сниму платье, — кивнула Анна. — И надену что-то менее мудреное.

К счастью, гостям было не до нее. Они ели, пили и танцевали. К тому же здесь был сам Высочайший, вполне предсказуемо перетянувший одеяло на себя. Кстати, об одеялах, не подарить ли ему одно? В качестве жеста доброй воли? Может, он тогда согласится, что шитье одеял можно считать народными ремеслами и не облагать налогами?

Но это все потом.

Пока же Анна нашла Марго, осторожно коснулась ее руки и многозначительно кивнула в сторону коридора. Кузина сразу все поняла и, виновато улыбнувшись Алкедо, с которым танцевала, выскользнула следом.

— Помоги мне снять платье, — попросила Анна.

— Прямо тут? — вздернула черную бровь Маргарита.

— Нет, в спальне. Твой сарказм на меня не действует. Я знаю, какая ты на самом деле.

— Да что ты? И какая?

— Как айсберг, — улыбнулась Анна. — Прячешь под водой очень многое: и доброту, и заботу, и наблюдательность, и нежность.

— Вот еще выдумала, — фыркнула Марго, отворачиваясь. Ее смуглые скулы слегка покраснели.

— За тебя говорят не слова, а поступки. Одной только розовой сумки мне было достаточно, чтобы понять это. А теперь еще и платье.

— Да брось, ты же Мэррил, — фыркнула Марго. — Я для любого члена семьи сделаю то же самое. К тому же ты совершенно не разбираешься в стиле. Если б я не позаботилась, ты бы вышла замуж в своей ужасной растянутой юбке. И опозорила бы всех Мэррилов разом, вот так-то.

— Именно об этом я и говорю, — кивнула Анна.

Негодующее сопение было ей ответом.

Кузины поднялись в спальню, где Марго расшнуровала платье Анны и помогла ей быстро переодеться в лыжный костюм.

— Даже не буду спрашивать, куда ты собралась.

— И не нужно. Я не далеко и не долго. К ночи вернусь.

— Желаю приятно провести время. В конце концов, твой Филин показался мне мужчиной опытным и сдержанным. Я таких не люблю, они скучные и предсказуемые. Поскандалить с ними практически невозможно, а выводить из себя страшно. Не простят. А тебе он вполне подходит.

Анна решила не обижаться. Что ни говори, а кузина разбиралась в мужчинах гораздо лучше. Но она запомнила — лучше не доводить Югора до точки кипения. Впрочем, она и сама никогда не была истеричкой и предпочитала уклоняться от конфликтов. Поэтому будем считать, что Югору очень повезло со второй женой.

А потом Марго отправилась обратно на праздник, а Анна поспешила на стену. Югор уже ждал ее.

— Полетели, моя тааннет?

— Я готова.

— Доверишься мне? — он положил ладони на деревянный поручень, склонил голову и шумно выпустил крылья — могучие, широкие. Те самые крылья, которыми он заслонил ее от игл.