Крылья Руси
Шрифт:
– Думаешь, убьют?
– Тянуть руки к короне занятие сложное и неприятное. Могут и укоротить на голову. Монмут только-только распробовал власть – и отдавать ее не захочет. Пусть братцы вцепляются друг другу в глотки, пусть лорды поддерживают их… гражданская война – самая страшная из всех.
– Жалко их…
Софья бросила взгляд на мужа. Потом встала из кресла, подошла к Ивану, который удобно устроился за письменным столом лично государя всея Руси, и чмокнула его в макушку.
– Тебе дай волю – ты всех зажалеешь. Насмерть.
– Соня!
–
Аргумент был принят.
– После того, что вспыхнет на острове, им еще долго не до нас будет. И укрепиться успеем, и с Турцией разобраться, и Сибирь под себя подмять.
– Нас не поймут.
– Пусть осуждают. Неважно. Лишь бы жили…
И стояла перед глазами Софьи та самая гражданская война. Когда по вине Николая Второго, чтоб ему черти в зад вилами триста лет тыкали, полыхнула гражданская война. И брат пошел на брата, отец на сына… а кто оплатил эти развлечения?! Кто подкидывал деньги на революционеров?!
Кто поставлял оружие?!
В этом мире еще не прозвучало высказывание про капитал и триста процентов прибыли, но Софья его помнила. Сама такой была когда-то. И это было страшно. *
* Нет такого преступления, на который бы не пошел капитал ради 300 процентов прибыли. К. Маркс. А до него - T. Дж. Даннинг. Прим. авт.
Софья не оправдывала себя, нет. За то, что она уже натворила и еще натворит, ей и триста лет с вилами в заду мало будет. Но… она гадила в других странах, уничтожала людей, стравливала их между собой, подличала и сводничала не ради прибыли. Вот на деньги ей было сейчас глубоко наплевать. Ивану было интересно их зарабатывать, возиться с инвестициями и прибылями – отлично. А ей всего-навсего надо было, чтобы стояла Русь.
Сильная, красивая, с золотыми куполами церквей, в которые люди идут не грехи замаливать, а просто – помолиться, не как рабы, а как дети Божьи, с людьми, которых будут интересовать не триста сортов помады и двести - колбасы, а далекие звезды, с теми, кто построит до них лестницу и долетит до далей Оберона.
* Ю. Визбор. «Да будет старт», прим. авт.
Неужели это не стоит ее жизни? Или жизни ее детей?
И жизни, и смерти, и посмертия – пусть. Она уже согласилась, когда легла на тот алтарь. Иногда Софья задумывалась, что же станет с теми, кто отправил ее сюда?
Если они родятся другими или вообще не родятся? Изменение ли это истории ее родного мира, или просто иная ветвь на дереве вероятности?
Впрочем, это неважно. Мы живем «здесь и сейчас», чтобы у наших детей было «там и потом». Вот и будем жить!
Софья блеснула глазами на брата.
– Алешка, ты одобряешь?
– Ты же знаешь, что да. Пусть будет смута в Англии, а в это время вы с испанцами и португальцами…
Алексей не договорил. Не было смысла проговаривать все в сотый раз. Все трое знали, что надо делать и как.
– Да. Меня вот Леопольд беспокоит…
– Да неужели?
– Папа Римский его любит и ценит.
Да, еще и эта… зубная боль!
Сильнее всего мутил воду Антонио Пиньятелли дель Растрелло. Сей достойный воспитанник иезуитов был хитер, изворотлив и достаточно… нечистоплотен. А еще – отметился и в Италии, и в Польше, и принимал Русь всерьез. Очень всерьез.
Софья уже задумывалась о его устранении, но потом махнула рукой. Овчинка выделки не стоила. Одну тварь придавишь, десять других вылезет и не факт, что лучше.
Этот хотя бы умен. Очень умен – и это его главный плюс. С ним всегда можно будет договориться ко взаимной выгоде. А еще он умеет принимать жесткие решения и не боится крови.
– Мне казалось, что положительнее он относится к французам. Людовик найдет, что предложить Риму.
– У Людовика нет выбора. Сколько он воду мутит – ему поддержка Рима нужна как воздух – Иван смотрел в корень.
– Нам она тоже нужна, - Алексей привычно спорил с другом.
Софья кивнула.
Как ни крути, но им еще работать с Испанией. И если у кого в памяти быки и матадоры – так это зря. Сейчас Испания – это, прежде всего, религиозность и инквизиция. Кстати, в последней и Антонио дель Растрелло отметиться успел. Со всеми вытекающими последствиями.
Придется обложить всех папских прихвостней со всех сторон – и мило улыбаться. Даже если те будут пытаться откровенно делать гадости.
А будут?
Кто ж знает…
Зависит от того, что посулили Папе и Людовик и Леопольд… вот чего им неймется? Хотя ответ Софья знала. Ни одному из этих монархов не нужна сильная Русь. Так что палки в колеса ставить будут.
Но вообще… позиции церкви в Испании очень сильны. И в их случае это шестьдесят процентов успеха любого дела. Раньше им не противодействовали. Если Папа будет, пусть негласно, но против русских инициатив и дружбы с Русью – считай, дело замедлится. Не остановится, нет. Но насколько ж будет тяжелее!
А если «за» - о, тут многие прикусят раздвоенные язычки. Есть ради чего прогнуться. Хотя бы немного. Или сделать вид?
Но…
– Меня беспокоит то, что вместе с папскими легатами едут и Леопольдовы слуги. Посольство…
Троица переглянулась.
М-да, рыльце у них было в пушку по самый затылок, скажем честно. Без их скромной помощи турки так и завязли бы у Вены до прихода австрийских войск. Но знает ли об этом Леопольд? И чем это может грозить?
Был только один способ выяснить.