Крылья Тьмы
Шрифт:
— По-моему, они велели тебе не возвращаться?
— Они спасли тебе жизнь. Может быть, если мы вернемся вместе…
— Не вернемся.
Бек застыл.
— У тебя есть идея получше? Неужели мы собираемся подняться в эти горы и пересечь их, не зная, что там, на другой стороне? Или мы просто будем идти по лесу до тех пор, пока не закончатся деревья, чтобы прятаться в них? Что мы будем делать, Трулз?
— Сбавь-ка тон, когда разговариваешь со мной, или у тебя больше не будет возможности задавать мне такие вопросы! — Оборотень поднялся и отошел в сторону. — Я подумаю над этим, — пробурчал он через плечо. —
Может быть, он так и сделал, а может быть, и нет. Его не было всю ночь, Бек предположил, что он ушел на разведку. Но, погрузившись в размышления, Трулз Рок отказался говорить с Беком по возвращении, на следующее утро. Они вновь тронулись в путь, едва лишь забрезжил рассвет. Небо было чистым, воздух — пронизывающе-холодным, свет солнца — бледным и тусклым.
Бек сказал Трулзу более не называть его мальчиком, но, по правде говоря, все еще ощущал себя мальчишкой. Он перенес страшные невзгоды, ему открылись ужасные тайны о самом себе, и пережитое во многом изменило его, но он не ощущал себя более готовым к жизни. Бек все еще сомневался и не был уверен в себе. Он мог рассчитывать на могущество песни желаний и магию меча Шаннары, но ни то ни другое не давало ему почувствовать собственную зрелость. Бек все еще был мальчиком, убегающим от того, что его страшило, и если бы он не знал, что нужен своей сестре, он бы пропал.
Молчание Трулза Рока заставило Бека чувствовать еще большую неуверенность, чем прежде. Бек усомнился — собственно, он всегда сомневался в этом, — что обязательство оборотня заботиться о нем не было писано вилами по воде. Ни его поступки, ни слова не доказывали, что он особенно связан тем обязательством, тем более теперь, когда Странник умер. В нынешних обстоятельствах, когда одна погоня сменялась другой, и постоянное бегство действовало на нервы оборотню, Бек ощущал, как отчуждение между ними увеличивалось.
Однажды оборотень сказал ему, что они похожи. Много времени прошло с тех пор, как он произнес эти слова, и Бек более не был уверен в том, что Трулз действительно имел в виду то, что сказал. Он использовал Бека, чтобы поддевать друида, играть в игры, которыми они были заняты так много лет. Ничто не говорило Беку о том, что в его отношениях с оборотнем было что-то большее.
Думать так было подло, но Бек был слишком угрюм и подавлен, и это выходило у него само собой. Он злился на оборотня и тут же сожалел об этом, но не мог удержаться. Он хотел от Трулза больше, чем получал, хотел той поддержки, какую он всегда получал от Квентина. Но Трулз Рок не мог дать ему этого. В нем не хватало человеческого, чтобы позволить себе такую роскошь.
Они шли все утро, не разговаривая и не останавливаясь. Дело шло к полудню, когда оборотень неожиданно остановился. Он стоял, замерев на месте, Грайан покоилась у него на руках, он поднял голову, чтобы принюхаться.
— Что-то приближается, — сказал Трулз и указал вперед, сквозь деревья.
Они стояли на поляне, окруженной старыми кедрами и пихтами, достаточно высоко в предгорье, чтобы очертания горных вершин впереди были отчетливо видны. Это было уже недалеко от места обитания оборотней, куда предлагал направиться Бек, и он сначала подумал было, что, может быть, приблизились горные духи, чтобы приветствовать их.
Но Трулз, казалось, так не думал.
— Оно выслеживает нас, — спокойно произнес он.
Это было странно. Кто бы это ни был, он находился впереди них, а не позади. И против ветра. Он не мог ориентироваться ни по их следам, ни по запаху.
— Как это может быть? — спросил Бек.
Но оборотень уже пришел в движение, ведя их между деревьями, резко свернув с пути, которым они следовали. Они пробирались сквозь густой лес, затем по узкому ручью, пройдя вниз по течению почти четверть мили, прежде чем вновь выйти на берег. Все это время Трулз молчал, сосредоточившись на своих ощущениях. Когда Бек попытался заговорить, оборотень жестом призвал его сохранять молчание.
В конце концов они остановились на лесистом холме, и Трулз опустил Грайан на землю.
— Оно движется вместе с нами, оставаясь впереди. — Его резкий голос был мрачным и суровым. — Оно ждет. Оно поджидает, когда мы подойдем к нему.
От Бека не ускользнуло местоимение, повторявшееся Трулзом по отношению к преследователю.
— Что это, Трулз? — спросил он.
Оборотень с минуту вглядывался вперед, не отвечая, затем сказал:
— Давай выясним.
Он поднял Грайан и двинулся навстречу преследователю. Бек хотел сказать ему, что это плохая идея и что им следовало бы по-прежнему удаляться. Но указывать оборотню, что делать, — только разъярить его. Кроме того, если тот, кто выслеживал их, мог это делать, не ориентируясь ни по запаху, ни по следам, он не потеряет их, если просто сменить направление.
Они некоторое время шли вперед, прислушиваясь к звукам леса. Эти звуки постепенно замирали. В течение считанных минут лес умолк. Трулз Рок замедлил шаги, бесшумно скользя меж деревьев, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться. Бек держался возле него, стараясь двигаться так же спокойно, как оборотень, пытаясь быть таким же невидимым.
В неглубокой долине, по которой извивался узенький ручеек, Трулз остановился.
— Там, — сказал он и указал куда-то в гущу деревьев.
Сначала Бек видел только стену стволов, перемежавшихся кустарниками и высокой травой. Там, где они стояли, было темно, так как путь свету преграждала плотная завеса из ветвей. Склон спускался к ручью, где мозаика теней и подернутого дымкой света покрывала землю. Воздух был холодным и неподвижным, его не согревало солнце, не приводил в движение ветер.
Затем Бек увидел тень, которая не вполне сочеталась со всем остальным: она была низкой и широкой, массивной, сжавшейся у деревьев, где ее скрывали темные кустарники. Юноша долго смотрел на нее, а затем тень слегка подвинулась, меняя положение, и он увидел желтый блеск ее глаз.
Мгновением позже существо вышло из своего укрытия и оказалось в поле зрения. Это было крупное животное, с округлыми плечами и широкой грудью, покрытое грубой серой шерстью. У него была волчья голова, но измененная, превращенная в нечто кошмарное. Длинная морда и торчащие, как у волка, уши, но челюсти гораздо массивнее и шире, и когда они широко раскрылись в какой-то тоскующей усмешке, то обнажили двойные ряды зазубренных клыков с палец длиной. Существо довольно неуклюже передвигалось на четырех лапах, приволакивая их, длинные передние лапы были несоразмерны коротким и мощным задним, а его свислый круп создавал впечатление, будто животное припало к земле.