Крылья Тьмы
Шрифт:
— Бек, что случилось?
— Грайан очнулась. Не знаю почему. Возможно, это магия. Я применил ее, пытаясь помочь Квентину излечить его так же, как Брин Омсворд исцелила когда-то Рона Ли. Или, может быть, это случилось, когда я плакал. Я был так разочарован и вымотан, я просто сломался. — Он резко выдохнул. — Она говорила со мной. Она звала меня по имени. Но она не была собой, не взрослой, но ребенком, говорила детским голосом, называла меня «бедный малыш, малютка Бек» и просила не плакать.
— Погоди минутку, помедленнее, — сказала она, обнимая его за плечи, — иди-ка сюда.
Она повела его на нос судна и усадила в тень правого корабельного
— Хорошо, расскажи мне остальное. Она очнулась и говорила с тобой. А что было дальше?
— Ты этому не поверишь, — прошептал он. Было ясно, что он и сам не верил в это. — Она излечила его. Применила свою магию и исцелила его. Я думал, что она собирается его убить. Она называла его щенком, — она думала, что это щенок. Я попытался остановить ее, но она что-то сделала со мной с помощью магии, так что я не мог ни двигаться, ни говорить. Затем она занялась им, и я подумал, что она собирается убить его, чтобы избавить от боли и страданий. Так поступила бы ведьма Ильзе, а я боялся, что она все еще колдунья.
Руэ наклонилась вперед:
— Как она смогла вылечить его, Бек? Он был весь изломан внутри и потерял половину крови.
— Магия может сделать это. Она может исцелять. Я видел, как это произошло с Квентином. Он еще не полностью оправился. Он еще даже не очнулся. Но цвет его кожи изменился у меня на глазах. Я слышал, как его дыхание стало спокойным, а потом, когда я вновь смог двигаться, почувствовал, что его пульс стал ровнее. Некоторые из его ран, те, что ты перевязала, полностью затянулись.
— О боги, — прошептала она, пытаясь представить себе эту картину.
Бек откинулся на таран и взглянул на ночное небо.
— Закончив, она вернулась ко мне, потрепала меня по щеке и обняла. Я вновь смог двигаться, но не хотел ей мешать, так как подумал, что это могло помочь ей. Я позвал ее по имени, но она не ответила. Она просто качала меня и плакала.
Он заглянул ей в глаза.
— Она снова и снова повторяла, как ей жаль. Сказала, что этого больше никогда не повторится — она никогда не бросит меня, не покинет, как прежде, никогда. Все это она говорила голосом маленькой девочки, детским голосом. — Его глаза закрылись. — Я просто хотел помочь ей, дать ей знать о том, что я понял. Я попытался обнять ее. Когда я сделал это, она вновь ушла в себя. Перестала говорить и двигаться. Перестала видеть меня. Она вновь стала такой как прежде. Я ничего не смог сделать, чтобы вернуть ее. Я пытался, но она не отвечала. — Он покачал головой. — Поэтому я оставил ее и пошел искать тебя. Мне нужно было рассказать это кому-нибудь. Прости, что разбудил тебя.
Руэ притянула его к себе и поцеловала в губы.
— Я рада, что ты сделал это. — Встав, она потянула его за собой. — Ляг со мною, Бек.
Она потянула его к гамаку и уложила рядом с собой. Прижавшись к нему, она обняла его обеими руками. Руэ все еще привыкала к мысли о том, что этот юноша значит для нее так много. Признание, которое она высказала Беку, удивило ее саму, но она нисколько не жалела об этом. Бек Омсворд дал ей ощущение целостности, будто найдя его, она отыскала недостающую часть самой себя. С ним ей было так хорошо, как давно уже не было ни с кем.
Сначала они лежали без движения, без слов, просто обнимая друг друга и слушая тишину. Но ей хотелось большего, хотелось дать ему больше, и она стала целовать его. Она осыпала поцелуями губы и глаза, лицо, и шею, и грудь. Он пытался ответить, но она не позволила, желая, чтобы все исходило от нее. Когда он, казалось, успокоился, она вновь откинулась назад, уложив его голову себе на плечо. Он ненадолго уснул, и она продолжала обнимать его, пока он спал.
— Я люблю тебя, Бек Омсворд, — произнесла она беззвучно, подумав о том, как это странно — влюбиться при таких необыкновенных обстоятельствах. Это казалось неудобным и немного смешным. Хокен был бы возмущен. Он никогда бы не подумал, что она влюбится в кого бы то ни было. Она и сама так же думала, до сих пор. Рыжая Крошка была слишком независимой, слишком упрямой. Она никогда ни в ком не нуждалась, не искала ничьей компании. Она была самодостаточна. Руэ понимала ход его мыслей.
Ее пальцы проникли под рубашку Бека и прикоснулись к его коже. Она положила руки ему на грудь, там, где сердце. Мысленно считая его удары, она прикрыла глаза и задремала.
Когда она снова проснулась, он еще спал. Небо над головой светлело, приближался рассвет.
— Уже почти день, — прошептала она ему на ухо.
Он кивнул в ее плечо. Мгновение он хранил молчание, стряхивая с себя остатки сна. Руэ чувствовала его дыхание на своей шее, ощущала силу его рук.
— Когда мы вернемся в Четыре Земли, — начал он и остановился. — Когда все это закончится, и нам нужно будет решать, где мы…
— Нет, Бек, — сказала она нежно, но твердо. — Не говори о том, что будет потом. Не тревожься. Это еще не скоро будет иметь для нас значение. Оставь.
Он вновь умолк, лежа вплотную к ней. Руэ откинула назад свои волосы, упавшие ей на лицо. Взгляд Бека с интересом проследовал за этим ее движением, и он протянул руку, чтобы помочь ей.
— Я должен спуститься в Крэйк, — молвил он. — Я должен вернуть меч Квентина. Хочу, чтобы он был здесь, когда он очнется.
Она кивнула:
— Хорошо.
— Ты присмотришь за Грайан ради меня, пока меня не будет?
Она улыбнулась и поцеловала его в губы.
— Я не могу, Бек. — Руэ прикоснулась к кончику его носа. — Я иду с тобой.
Когда она сказала это, Бек испугался. Внешне он никак не проявлял своего страха, но в душе его царила буря. Он был в состоянии думать лишь о том, как он боится за нее, как страшится того, что может случиться. Это уже произошло с Квентином Ли, а ведь его брат, по крайней мере, был под защитой меча Ли. Одна рука Руэ была в лубке, и она вообще не владела никакой магией. Если бы он согласился на то, чтобы она отправилась туда, он принял бы на себя ответственность за них обоих. Бек не был уверен в том, что ему хотелось этого сейчас, сразу после того, как он так ужасно подвел Квентина.
— Я не думаю, что это хорошая мысль, — сказал он ей, не найдя ничего лучшего, чтобы не разъярить Руэ и не укрепить ее решимость.
Она, казалось, размышляла над тем, насколько удачно он выразил свое возражение, а затем улыбнулась:
— Знаешь, что мне больше всего нравится в тебе, Бек? Не внешность, и не твой смех, и не то, как ты воспринимаешь мир, хотя все это мне тоже по душе. Что мне действительно нравится в тебе, так это то, что ты ведешь себя со мной так, будто я не как все. Ты уважаешь меня. Я не должна драться с тобой, чтобы заставить уважать себя. От тебя я могу ожидать этого как чего-то само собой разумеющегося. Мы на равных. Я могу даже быть лучше кое в чем. — Она сделала паузу. — Я бы не хотела потерять это.