Крымская война

Трубецкой Алексис

Идея такого ультиматума принадлежала Австрии, но дата объявления войны не была согласована с Веной. Идентичные ноты. Парижа и Лондона повез в Петербург специальный посланец, которому было предписано по пути остановиться в Вене и ознакомить с этими документами австрийский двор. Австрию надлежало уведомить, что, независимо от наличия или отсутствия у нее желания обеспечить свои интересы, Британия непреклонна в своем решении защищать их за нее. Вместо того чтобы потребовать от Австрии участия в каждом шаге, предпринимаемом в отношении России по ее же, Австрии, совету, британский посол в Вене лорд Уэстморленд просто выразил надежду, что направляемые царю требования получат одобрение австрийского правительства и что об этом оно уведомит Санкт-Петербург.

В результате посланец, ознакомив

австрийцев с нотами, направился в Санкт-Петербург не только с изначальными документами, но и с инструкциями Вены ее послу в российской столице. Графу Эстерхази предписывалось поддержать британский ультиматум и возложить на Россию всю ответственность за грозящую войну. В то же время Вена не стала заявлять русскому императору, что его отказ уйти из Дунайских княжеств будет означать объявление Австрией войны России. В результате Россия окажется в состоянии войны с тремя крупными европейскими странами, к которым, весьма вероятно, присоединится и Пруссия.

Что Пруссия и не замедлила сделать. В послании, направленном в Санкт-Петербург и написанном в весьма решительных выражениях, российскому правительству предлагалось задуматься над грозной опасностью для мира, которую повлечет за собой его отказ выполнить требования об освобождении Молдавии и Валахии. «Ответственность за войну, которая может воспоследовать в случае такого отказа, ляжет на российского императора», — говорилось в прусской ноте.

Двадцать седьмого марта французский император выступил с обращением к сенату: «В стремлении избегнуть конфликт я сделал все, что допускала честь страны. Европе известно, что если Франция обнажает меч, то потому лишь, что ее к этому вынуждают. Европе известно, что Франция не стремится к расширению территории». С этой преамбулой Франция объявила войну России.

На следующий день ее величество королева Англии направила в парламент послание, в котором говорилось, что к ней взывает союзник, целостность и независимость которого неоценимы для мира в Европе: «Для спасения Европы от господства страны, поправшей договорные обязательства, для защиты султана… мы беремся за оружие в союзе с императором Франции». Таким образом, Англия также объявила войну России.

Николай I обратился к стране с манифестом: «Итак, против России, сражающейся за Православие, рядом с врагами христианства становятся Англия и Франция… Но Россия не изменит святому своему призванию… Господь наш! Избавитель наш! Кого убоимся? Да воскреснет Бог и да расточатся врази его!» Одиннадцатого апреля Россия официально объявила войну Франции и Британии.

Глава 10

Армия союзников и армия России

Объявление войны Англией и Францией явилось неожиданностью разве что для Николая. Во Франции с энтузиазмом к этому шагу отнеслись только люди с имперским мышлением из ближайшего окружения Наполеона и определенная доля военных. Французский народ проявлял безразличие. В мыслях Наполеона грядущая война не походила на колониальную экспедицию — она будет короткой и не повлечет больших потерь (как людских, так и материальных). «В этом отношении его оценки совпадали с большинством мнений, высказанных в начале 1854 года, — замечает профессор Гуч [85] . — Франция была подготовлена к иллюзиям. Однако экспедиционный корпус не ограничился десятью тысячами человек, вскоре эта цифра выросла до сорока, а затем — до семидесяти тысяч».

85

Гуч, Джордж Пибоди (1873–1968) — английский историк.

Напротив, в Британии воинственный дух расцвел пышным цветом — войны, казалось, хотели все. «Возникло поколение, которое ничего не знало о войне и жаждало проверить на практике свою отвагу, — пишет историк британской армии Джон Фортескью. — Начав с дипломатических шагов и все больше склоняясь к угрозам применить силу, правительство бодро двигалось к войне под одобрительные возгласы общества». На этом этапе развития событий англичане просто рвались в драку, чтобы покончить с этим делом. Кинглейк замечал по этому поводу: «Следует признать, что у нас нашлось немало людей, для которых война ради войны уже не казалась чем-то ужасным».

Подготовка союзников к войне началась за несколько недель до ее официального объявления. Британия приступила к накапливанию сил на Мальте, а французские войска сосредотачивались для отплытия в Тулоне и Марселе. В Константинополь для помощи турецкому командованию отправилась группа военных советников, в которую среди прочих входили известный французский инженер полковник Ардент и герой Полуостровной войны [86] и войны 1812 года [87] сэр Джон Бургойн.

86

Война на Пиренейском полуострове (1807–1814) между Францией и союзом Испании, Португалии и Англии.

87

Англо-американская война 1812–1815 годов.

Теперь же, когда война была объявлена и союзные войска направлялись к местам славных сражений, Британии и Франции оставалось решить лишь два важных вопроса: определить объекты для удара и назначить руководителей совместной военной акции. Уже 22 февраля Наполеон III и английский посол в Париже лорд Каули приступили к обсуждению этих вопросов. Император, памятуя о рекомендации своего августейшего дяди, настаивал на сосредоточение всей полноты власти в руках одного командующего. «Ведя войну с одной страной, — некогда заявил Наполеон Бонапарт, — следует иметь одну армию, управляемую одним руководителем… Долгие дискуссии и военные советы обычно заканчиваются принятием самого неудачного решения». Возглавить объединенные сухопутные силы, по мнению Луи-Наполеона, должен француз, а объединенный флот, учитывая превосходство Британии на море, французский император соглашался доверить англичанину. Лорд Каули выдвинул свои возражения: «Подчинение британской армии французскому командованию ограничит власть британских командиров над своими людьми, что несовместимо с британскими представлениями о собственной чести и национальной гордости». В лучших традициях английского компромисса посол предложил свободную схему взаимодействия и связи французских и английских сил как на суше, так и на море. В конце концов такая схема и была принята: союзные войска не имели единого командования ни сухопутными частями, ни флотом.

Командующим французскими экспедиционными силами Наполеон назначил маршала Лероя де Сент-Арно, шестидесятипятилетнего ветерана алжирской кампании. Именно этот человек обеспечил военную поддержку государственного переворота, который возвел Луи-Наполеона на престол в 1851 году. Назначение де Сент-Арно было довольно странным. Наполеон умышленно пренебрег такими выдающимися военачальниками, как генералы Шангарнье, Барагэ д'Илье, де Кастеллан, Вайан и Пелисье — все они были ветеранами Первой империи, которые участвовали в сражениях при Лейпциге, Ваграме и Бородине. Похоже, Луи-Наполеон ценил не столько военный опыт и талант, сколько покладистость и безусловную преданность ему самому, а уж в этих качествах Сент-Арно он не сомневался.

Еще в молодости Сент-Арно приобрел репутацию человека посредственных способностей и к тому же нерешительного и непоследовательного. В 1821 году младший лейтенант Сент-Арно был уволен из армии после пятнадцатидневного заключения в военной тюрьме. Он отправился в Лондон, где давал уроки фехтования. Обнаружив, что спрос на его услуги невелик, Сент-Арно стал учителем танцев, а позже — маркером в бильярдной. Он пробовал свои силы в пении, поэзии, игре на скрипке, но в конце концов тайно покинул Британию, оставив после себя неоплаченные счета. Владея четырьмя языками, он играл комические роли в разных труппах под именем Флоридор, а в Бельгии даже пел в опере теноровые партии.