Крымские каникулы. Дневник юной актрисы
Шрифт:
Совсем забыла написать о том, что перед пропажей кошелька я видела во сне, будто получила толстую пачку денег и никак не могу их сосчитать. Крупные деньги снятся к прибыли, а мелочь к тратам и потерям. Не могу понять, в чем моя прибыль? Разве только в том, что бутафор В. И. починил мою сумочку. Поставил изнутри кожаную заплату, замазал сверху какой-то особой ваксой, и сумочка стала как новая.
Все говорят о каком-то генерале по фамилии Сулькевич [34] . Он из Вильны, но почему-то считается татарином. Никогда не слышала о том, чтобы в Виленской губернии были татары. Подозреваю, что он литвак, прикинувшийся татарином в своих целях. Должно быть, вел торговлю с татарами и от них научился татарскому. Торговля располагает к изучению языков. Мой отец кроме еврейского и русского хорошо знает немецкий и польский, немного хуже говорит по-гречески и по-турецки. Сулькевич, которого я в глаза не видела, нравится мне больше, чем немцы. Хотя немцы мне ничего плохого не сделали, но они здесь чужие. Впрочем, немцы, кажется, не собираются никуда уходить.
34
Матвей Александрович Сулькевич (Мамед бек Сулькевич; 1865–1920) – генерал-лейтенант русской армии, политический деятель. С июня по ноябрь 1918 года был премьер-министром, министром внутренних и военных дел первого Крымского краевого правительства.
Сегодня Тата попросила меня сходить с ней на рынок. Я понимаю, чем была вызвана эта просьба. Цены растут день ото дня, и бедная Тата, давая отчет
Чревовещанию, которому мне давно хотелось научиться, учусь у С. И. У нее превосходный метод. Стоит мне чуть шевельнуть губами, как я получаю болезненный тычок лорнетом. Учеба идет очень быстро. Сегодня на рынке сказала одной торговке: «Такой сметаной только сапоги мазать!» Та завертела головой, не понимая, кто посмел охаять ее товар. Здешние торговцы не похожи на таганрогских или ростовских. Они скорее выбросят товар, чем снизят на него цену. У нас в Таганроге под конец дня цены на рыбу, мясо и плоды значительно снижались. Каждый старался расторговаться до конца, пока товар не пришел в негодность. Между домами было соперничество, следили за тем, когда чья кухарка идет на рынок. Идет попрежде, следовательно, не вынуждена считать каждую копейку. Здесь же протухлая рыба на закате дня стоит столько же, что и утром. Редко когда сбросят какую-то малость. Тата объясняет это тем, что весь «духовитый», как она выражается, продукт перед самым закрытием скупают повара из местных заведений. Им-то отдают за бесценок, потому что они постоянные покупатели и забирают все. Я этому не верю. В тех заведениях, которые мы посещаем, готовят из свежего. У меня такое чуткое обоняние, что обмануть меня невозможно. Впрочем, мы бываем в приличных заведениях, а о том, что творится в тех, что рангом ниже, не имеем понятия.
У Чехова о Шарлотте сказано очень скупо. Когда я пожаловалась на это Павле Леонтьевне, она удивилась: разве это плохо? Это, напротив, хорошо, потому что дает актеру простор для трактовки роли, не связывая его по рукам и ногам. Павла Леонтьевна призналась мне по секрету, что терпеть не могла играть Софью в «Горе от ума», потому что Софья прямая и плоская, словно линейка. Я решила, что моя Шарлотта не станет тяготиться своим одиночеством, а будет искать в нем спасение от искусов своей прежней, чересчур бурной жизни. А то, что она несостоявшаяся драматическая актриса, я попробую передать избыточной жестикуляцией и склонностью к драматическим позам. А руку стану отдергивать не раздраженно, а испуганно и с налетом грации. Так, будто бы Шарлотта и не прочь, чтобы Лопахин поцеловал ей руку, но боится, что, уступив в этом, уступит еще и еще. Это не Лопахину она говорит: «Если позволить вам поцеловать руку, то вы потом пожелаете в локоть, потом в плечо», а самой себе. Мол, если я позволю сейчас поцеловать мне руку, то потом захочу поцелуя в губы, и неизвестно, чем это в итоге закончится. То есть известно чем, но я этого не хочу. Вернее, может, и хочу, но боюсь. Думаю, что для следующей роли мне придется покупать новую тетрадку, потому что дневник я стараюсь вести аккуратно, а из «театральной» тетради то и дело приходится вырывать листы и начинать писать заново. Сегодня я вижу образ так, а завтра совсем иначе. Я много собираюсь написать о Шарлотте. Считаю, что каждую следующую роль надо осмысливать глубже, чем предыдущую. Много глубже. Тогда будет прогресс. Я слышала, что за городом расположился какой-то бродячий цирк. Он настолько примитивен, что ему не разрешают давать представления в городе. Надо будет там побывать, освежить цирковые впечатления. Тысячу лет не была в цирке, несмотря на то что очень люблю цирк. В нашем кругу принято считать цирк «низким» искусством, предназначенным исключительно для плебса. Или не искусством вообще. Некоторые из моих собратьев-актеров даже отказывают цирковым артистам в праве называться артистами. Говорят просто: «цирковой», кривя при этом губы или же «шут», «скоморох», «балаганщик». Но я придерживаюсь иного мнения и особенно высоко ценю клоунаду, потому что знаю, как тяжело заставить зрителя смеяться. Заставить плакать много проще. В хорошей клоунаде все отточено и выверено до предела, словно в каком-то сложном приборе. Ничего лишнего, одна квинтэссенция. Я не люблю только дрессировщиков, потому что они мучают животных, добиваясь, чтобы те выполняли трюки. Я вообще не люблю, когда кого-то мучают или кто-то мучается. Если вижу, что кому-то плохо, то стараюсь подбодрить, сказать что-то хорошее. Порой из-за своей простоты попадаю в неловкое положение. Правильно же говорят, что простота хуже воровства. Некоторые люди склонны видеть подвох в искреннем сердечном участии. Им кажется, что я подлизываюсь к ним с какими-то корыстными целями. Вот свежий пример. Местная городская управа вынудила Е-Б. дать две тысячи на оплату текущих городских расходов. (Это помимо обязательного городского сбора, который уплачивается с каждого спектакля!) Такое возмутительное вымогательство прикрывается благородными целями. Большевики причинили городу большой ущерб, городское хозяйство в полном расстройстве (так оно и есть), надо поправлять дело всем миром. Е-Б. считает, что деньги будут прикарманены местными чинушами. У него сложилось о них крайне нелицеприятное мнение. Увидев расстроенного Е-Б., я улыбнулась ему и сказала, что к потерям следует относиться с философским спокойствием. Известно же, что одной рукой Бог берет, а другой дает. Е-Б. вместо того, чтобы воодушевиться, набросился на меня с упреками. Кричал, что чужое горе всегда кажется мелким, что самой мне, когда у меня украли кошелек с меньшей суммой, было не до улыбок и пр. Я стояла словно оплеванная и не знала, куда себя деть. Была готова провалиться сквозь землю. По лицу моему текли слезы. Я и так не красавица, а когда плачу, то становлюсь отталкивающе неприятной. Но мои слезы не тронули
Не могу представить, что бы я делала без моего доброго ангела.
История с двумя тысячами на покрытие городских расходов имела неожиданное и нехорошее продолжение. То ли местным властям показалось, что Е-Б. слишком легко расстался с деньгами, то ли их аппетиты растут соразмерно росту цен, но они потребовали от Е-Б. внести еще три тысячи. Иначе, как было сказано, спектакли будут прекращены по какой-нибудь причине, которую при желании найти нетрудно. Е-Б. в ярости, мы все в недоумении и растерянности. Павла Леонтьевна ходила к городскому голове и сумела (она все умеет) убедить его в том, чтобы он оставил нашу труппу в покое. Главным ее доводом был тот, что мы своими спектаклями поднимаем настроение горожан, дарим радость, помогающую забыть ужасы, пережитые в недавнем прошлом. Обаяние Павлы Леонтьевны огромно, словно океан. Голова утонул в этом океане и приказал оставить нас в покое. Но Е-Б. продолжает пребывать во взвинченном состоянии, да и сама Павла Леонтьевна то и дело вспоминает пословицу: «жалует царь, да не милует псарь». Они опасаются, что, несмотря на распоряжение своего начальника, местные чиновники начнут нам всячески досаждать. «Почему?» – удивилась я. «В назидание другим, чтобы охотней давали им деньги», – объяснила Павла Леонтьевна. Временами она иронизирует над моей житейской неопытностью. Говорит, что я совершенно не похожа на купеческую дочь. Купеческие дочери хваткие, ушлые, им пальца в рот не клади, а я похожа на наивную институтку. Тата выражается проще. «Вы, Фаина, совсем не похожи на еврейку. Покупаете не торгуясь, соглашаетесь не думая», – говорит она. «Соглашаетесь не думая» – это относительно того, что если кто-то просит моей помощи, то я забываю о своих делах и бегу помогать. Что же касается моего неумения торговаться, то тут добрая Тата сильно ошибается. Торгуюсь я так, что небесам жарко становится. Я же литвачка, а известно, что литвакам пальца в рот не клади. Но мне неловко торговаться. Город маленький, множество людей видело меня на сцене в образе романтической героини. И каково им будет наблюдать за тем, как я торгуюсь, покупая рыбу или картошку? Мой образ сразу же померкнет. Я знаю, о чем говорю, потому что сама пережила нечто подобное в Москве, когда Е. Г. ввела меня в тамошнее актерское общество. Мне, бредившей театром, все актеры казались небожителями, какими-то особенными существами, отличавшимися от простых смертных. Мне представлялось, будто они разговаривают между собой исключительно на возвышенные темы и в жизни ведут себя точно так же, как и на сцене. Сейчас я смеюсь над своей тогдашней наивностью. Актеры – такие же люди, как и все, и ничто человеческое им не чуждо. Возвышенным существом актер становится только на сцене. Но я хорошо помню, сколь сильное потрясение я пережила, обнаружив, что актеры ведут себя за столом точно так же, как и гости моего отца. Рассказывают глупые анекдоты, говорят пошлости, могут выпить лишнего. Было такое чувство, словно кто-то сорвал с актеров волшебное покрывало… Не хочу, чтобы с меня тоже срывали это покрывало. Решила, что буду возвышенной, отстраненной от нудных житейских мелочей. Что такое сэкономленный полтинник, в конце концов? Счастья на него я все равно не куплю. Все равно он утечет у меня сквозь пальцы, потому что я ужасно непрактичная, хоть и умею торговаться. Про таких, как я, говорят: ветром ей приносит и с дымом уходит.
Видимо, нам вскоре придется покинуть Евпаторию. Жаль, я уже успела привыкнуть к ней. Если бы меня попросили назвать ее одним словом, я бы выбрала слово «уютная». Евпатория – уютный город. Мой родной Таганрог не такой. Он пыльный, шумный, суетливый. А здесь все иначе. Уют и томная нега. Павле Леонтьевне Евпатория тоже нравится. Она сказала, что хотела бы дожить здесь свой век. Я бы тоже не отказалась. Уже начала репетировать прощание с Евпаторией. Хожу по берегу и декламирую: «Прощай, свободная стихия, в последний раз передо мной ты катишь волны голубые и блещешь гордою красой!» [35] Гулять по берегу приятно, но и страшно. Море может выбросить к ногам тела несчастных, которых сбросили с корабля несколько месяцев назад. Эти ужасные подарки море преподносит регулярно, поэтому в шторм я предпочитаю любоваться им издалека.
35
А. С. Пушкин «К морю».
Вероятней всего, мы переберемся в Симферополь. Павла Леонтьевна, как мне кажется, совсем не расстраивается по поводу предстоящего отъезда. Говорит, что здесь мы все равно не остались бы надолго. Она права. Сборы падают, и былых аншлагов уже нет. На Симферополь все возлагают большие надежды. Все-таки это губернский город, а сейчас так и вовсе столица Крыма. «Столичный город», на мой взгляд, звучит презентабельнее, чем «губернский». Павла Леонтьевна сожалеет о том, что мы вряд ли сможем осенью вернуться в Ростов. Жаль лишаться зимнего сезона в таком городе, как Ростов, тем более что и договор на него давно подписан, но что поделать? Пурим [36] не каждый день. В детстве мне приходилось бывать в Симферополе, и впечатления о нем сохранились самые приятные. «Какой веселый город!» – радовалась я на потеху своей чопорной сестре. Разница в возрасте у нас с сестрой небольшая, но мне всегда казалось, что сестра старше меня по меньшей мере лет на десять. Она и в детстве была не ребенком, а маленькой женщиной, рассудительной, сдержанной, чинной. В прошлом году Симферополь мне совершенно не понравился, но причина была не в нем, а во мне. Я оказалась там проездом, одна, почти без денег, в полном смятении. Одна антреприза умерла голодной смертью, другая развалилась, когда антрепренер сбежал, прихватив с собой кассу. Какое тут может быть настроение? Мир виделся мне в мрачных красках. Я проклинала подлого С. Ф. [37] , который оставил меня и моих товарищей без денег. Причем использовала еврейские проклятия, самые страшные. Позже смеялась. Какой смысл желать С. Ф., чтобы его брюки протерлись до дыр от шивы [38] , если он не еврей? Я далека от того, чтобы идеализировать людей, но до его бегства я и предположить не могла, что антрепренер может обокрасть свою труппу. Как можно? Ведь такой поступок означает гибель репутации. Ни один актер не станет иметь дела с таким антрепренером. С. Ф. преподал мне суровый урок.
36
Пурим – еврейский праздник в память о чудесном спасении евреев в Персидском царстве более 2400 лет назад, в период правления царя Артаксеркса. Получил свое название от слова «пур», что означает «жребий». Выражением «Пурим не каждый день» хотят сказать, что постоянного счастья или постоянного везения не бывает. Аналог русского: «Не все коту масленица».
37
Антрепренер Сергей Федорович Новожилов, в антрепризе которого Раневская служила в 1917 году. Бежал со всеми собранными деньгами, оставив труппу на произвол судьбы.
38
Шива – еврейский траурный обряд, семь дней скорби по умершему. Во время шивы нельзя выходить из дому, положено сидеть на низких стульях.
Я уверена, что на этот раз мои впечатления от Симферополя будут теми же, что и в детстве. Я еду туда не одна. К тому же, при всех недостатках Е-Б., в его честности можно не сомневаться. Я давно заметила, что люди с неприятным характером обычно оказываются честными, а все мошенники производят приятное впечатление. Мошенникам нужно вызывать доверие у окружающих, вот они и стараются. Мне надо учиться отличать притворное дружелюбие от истинного. Я ужасно доверчива, потому что мне хочется находить в людях только хорошее.
Решено – мы перебираемся в Симферополь. Даем прощальные спектакли и запасаемся вяленой рыбой в дорогу. Снова аншлаг, несмотря на то что Е-Б. поднял цену на билеты. Мне кажется, что нас здесь полюбили. С удовольствием думаю о том, что когда-нибудь вернусь сюда с большой колодой (выражение С. И.) ролей и в зале будут говорить: «Узнаете? Это та самая, которая играла итальянскую певичку, как ее… кажется, Маргарита…» Павла Леонтьевна в шутку называет Евпаторию «Дебюторией», намекая на мой удачный (ах, не сглазить бы) дебют.
Чревовещание я освоила в совершенстве. Даже лаять научилась. С. И. находит, что у меня сильная диафрагма. Развлекаю Ирочку во время прогулок. Вдруг начинаю лаять в людном месте. Люди шарахаются и смотрят под ноги в поисках собаки. Ирочка радуется. Когда она смеется, то становится как две капли воды похожа на свою мать. В ней чудесным образом уживаются детская непосредственность и взрослая практичность. Подозреваю, что практичность выработалась во время походов за покупками с Татой.