Крымские охотничьи рассказы
Шрифт:
– Сережа, ну как же так? Ты же сам все видел!
Сережа только пожал плечами, тоже виновато смотря в сторону:
– Извини, но что я могу сделать – ты же сам видишь, ну не хочет он тебе давать диплом!
Я все это прекрасно видел и сам. Неожиданно подступившие слезы душили меня. Чтобы никто их не увидел случайно, я рванул в лесополосу, а затем дальше в поле. Рядом была только моя Руна. Я гладил ее по умной собачьей морде и что-то ей говорил. Она бежала сбоку и все время пыталась забежать вперед и заглянуть мне в глаза, виновато виляя своим куцым, купированным в детстве хвостом, словно прося прощение за что-то…
В тот же час, на попутной машине со своим товарищем-охотником я уехал из лагеря, быстро
И мы уехали на Капсель. Капсель – это небольшое урочище, расположенное между мысом Меганом и крымским курортным городком Судак. Именно туда, в теплую уютную долину, покрытую невысокими холмами, и прилетает осенью перепел, откочевывающий на юг. Во время сезонной миграции этой птицы охота в этом урочище открыта каждый день. Можно покупать разовые отстрелочные карточки на один день, а можно приобрести сразу сезонную – на весь месяц. Так называемые «сезонки» покупают в первую очередь, конечно, местные охотники из Судака. Но есть и любители поохотиться и отдохнуть в палатках на берегу моря с семьями, приезжающие сюда из многих городов Украины и России – Днепропетровска, Запорожье, Орла, Москвы. Я много лет по осени наведываюсь в Капсель во время перелета перепела. Когда попадаю на «высыпки», когда не попадаю! Но всякий раз знаю, что у моря стоят палатки, рядом с которыми бегают охотничьи собаки – в основном, курцхаары, в этих палатках неделями живут мои многолетние знакомые охотники. Они знают и помнят меня тоже. Ведь я приезжаю не только с ружьем и с собакой. Но еще с гитарой и со своими новыми и старыми песнями, до которых они тоже большие любители.
Дров на побережье взять негде – вокруг степь, поэтому долгими вечерами у совместного стола сидим мы при свете луны и нескольких ламп. Тихо звенят гитарные струны, льется очередная песня. Четвероногие наши друзья-собаки лежат рядом со своими хозяевами, чутко насторожив свои большие уши и периодически пытаясь привлечь к себе внимание, укладывая тонкие морды им на колени. Развлечений на берегу не так уж и много – купание днем, чтение книг, конечно же, охота, когда «приходит» перепел. Сейчас еще добавился и интернет, но все это – мелочи. Ведь главное – это чувство единения с природой. Рядом море – волны с тихим шуршанием наползают на каменно-галечный берег, ветер шелестит песком по палаткам. Он иногда бывает здесь очень сильным, порывистым, иногда вообще стихает, и тогда слышно, как где-то далеко-далеко, за несколько километров от палаток, по дороге, прорезающей все урочище, негромко фырчит чей-то автомобильный мотор. Вечером ветер дует с моря, а утром – с берега, с недалеких гор главной Крымской гряды. Классика! «То муссон, то пассат…»
Вот сюда-то и приехал я в тот же вечер с товарищем и с Руной «зализывать» душевные раны. На берегу, как всегда, стояли знакомые палатки и бегали знакомые собаки. Вечер был тих и лунен. После искренних приветствий, выяснилось, что перепела почти уже нет. Высыпки, конечно же, были, что-то осталось, но совсем немного. Меня, честно говоря, это совсем не огорчило. Я приехал «излить» душу. Моя гитара аккомпанировала мне почти четыре часа. И только изредка она прерывалась для того, чтобы слушатели могли поднять очередной тост за дружбу, за хорошую охоту, за собак, за Крым – и еще много-много за что хорошее…
Рано утром мы с моим знакомым и с Руной выдвинулись в поле. И действительно, пройдя несколько километров по холмистым, заросшим небольшой выгоревшей травкой местам, мы почти ничего не обнаружили. Перепела уже не было. Только несколько стоек, только три выстрела – но все в цель. Время приближалось к обеду. Октябрьское солнце еще ярко и жарко светило, поэтому приходилось иногда останавливаться, чтобы напоить собаку и самим попить воды. И тут, прямо по целине, которая была не такой уж и ровной (во всяком случае, даже идя по ней пешком, приходилось, ступая, попадать в мелкие ямы, и взбираться на невысокие холмики), к нам наперерез выкатился здоровенный «внедорожник» серебристого цвета.
– Как для егерей, что-то больно уж крутая тачка! – заметил мой товарищ, разбирающийся в марках автомобилей.
– Последняя модель «Ниссана»! – уточнил он. – Тысяч на сто пятьдесят баксов тянет!
Если честно, то мне было абсолютно все равно, на сколько «тянет» эта, не Бог весть откуда взявшаяся машина. Она явно дисгармонировала с окружающим ландшафтом – горами, травой, жаворонками, парящими в небе. В конце концов – даже с моим внутренним мироощущением пусть и мимолетного, но все же покоя, посетившего меня после вчерашней нервотрепки в Щелкино. «Ниссан» подъехал к нам почти вплотную. Дверь распахнулась, и на подножку, опершись на дверцу вывалился его владелец – сравнительно молодой парень лет тридцати, и явно не охотник.
– Мужики, ну как, перепел есть? – спросил он у нас.
Я показал ему рукою на тощий пакет, который нес мой товарищ.
– Да вот, немного совсем! – ответил я ему.
– Ну, сколько, немного? – продолжал уточнять автомобилист.
– Три штучки только.
– Мужики, продайте! Ну, очень надо! – неожиданно продолжил он.
– Да зачем тебе три штучки-то?
– Да надо позарез!
Мы с товарищем удивленно переглянулись.
– Отдай, раз надо! – сказал я ему.
Мой товарищ подошел к машине и было видно, что они с водителем о чем-то говорят. Мне, честно говоря, было все равно, о чем. Я стоял и смотрел в степь, которая травяными барханами перекатывалась под несильным свежим ветерком и думал: «Вот и еще один год скоро окончится, время летит быстро, перепел ушел, скоро наступит осень и у нас». На душе было легко и спокойно. Все перипетии вчерашних нервных событий казались уже далекими и не столь уж и важными. Ну, дипломом больше – дипломом меньше. Какая разница. Получим мы еще этот диплом. Не сейчас – так в следующем году, не в следующем – так через пару лет.
Мотор взревел, отвлекая меня от философских мыслей, и автомобиль, переваливаясь по кочкам с борта на борт, укатил от нас вдаль. А мой товарищ, подойдя ко мне, протянул мне три пятидесятигривневые купюры.
– Что это? – удивленно спросил я у него.
– Плата за перепелов! – ответил он.
– Не слишком ли?
– Да нет, с учетом стоимости его машины – не слишком. Да я и не просил ничего – сам выдал и уточнил еще – не мало ли будет?
Да уж, в жизни бывают всякие приключения. Может быть и «крутому» владельцу «Ниссана» тоже надо было перед кем-то отчитаться – еще более «крутым» – может, это была жена – мол был не где-нибудь на «лядках», а на самой, что ни на есть охоте, а может – еще кто-то? Вот и доказательства непреложные – свежие птички. А чего так мало – так мало и было. Что взял – то взял! На то и охота…
А свой десяток перепелов мы с Руной все равно тогда «взяли». И вернулись домой, в Симферополь, обиженные, но не побежденные.
С той поры минуло несколько лет. Моя Руна получила уже всеобщее признание в глазах крымских собаководов: родила великолепное потомство, которое в свою очередь тоже показало замечательные профессиональные качества, заработала еще пять полевых дипломов. Все это в совокупности дало ей право получить высшую собачью награду – Большую золотую медаль на Республиканской выставке охотничьих собак. Жизнь и охоты продолжались.
Конец ознакомительного фрагмента.