Крымский цугцванг 1
Шрифт:
Узнать это представилась возможность только ближе к обеду. Лысый пришел узнать, все ли в порядке, нет ли проблем со здоровьем. За одним предложить услуги парикмахера.
От услуг этого работника сферы услуг Романов, проведя рукой по щетине на подбородке, не отказался. И поинтересовался, что творится в мире.
Фээсбешник (хоть бы представился, что ли?) победоносно на него глянул и ухмыльнулся. Отплатил за презрительное к нему отношение старой газеткой. Да, не зря гордыню Библия считает грехом. Сам виноват.
Впрочем, он может отплатить примерно той же монетой.
—
Лысый явно насторожился. Вряд ли в намерения туземной ФСБ входит его смерть в их застенках. Это будет уже приличный скандал и откровенный проигрыш силовиков.
Сейчас он запрыгает.
И действительно. Исчезнув на пару минут, лысый привел человека в белом халате, которого, в отличие от предыдущих, язык уже поворачивался назвать медиком.
Это был врач и действия его были вполне профессиональными. Он проверил тонометром давление и пульс, прослушал стетоскопом грудную клетку и спину.
Романов покорно разделся и поворачивался, как его просили, понимая, что сейчас комедия закончится, его отругают за симуляцию.
Однако врач вместо этого принялся интересоваться, болело ли сердце раньше, были ли гипертонические кризы и подобную ерунду. Лысый покорно перевел
Романов ухмыльнулся и отрицательно помотал головой. Он здоров если не как бык, то просто здоров.
Врач его огорошил.
— У вас пока легкие проблемы с сердцем, — объявил он. — Еще не инфаркт и даже не криз, но если вы хотите уже в этом году дойти до инфаркта, то живите в таком же жизненном ритме. Я вас предупредил.
Романов настолько был ошеломлен, что без сопротивления позволил поставить себе несколько уколов в вену и в мягкое место. А потом еще капельницу. Глядя, как потихонечку перетекает лечебная жидкость из изрядной колбочки в его организм, Романов стал понимать, что сорок шесть есть сорок шесть. И что ему, возможно еще надо будет благодарить и английскую медицину, и английское ФСБ за оказанную помощь. А то ведь хлопнешься на улице от острой сердечной недостаточности и все!
После капельницы сменивший врача медбрат унес оставшиеся медицинские принадлежности, порекомендовав ему полежать минут тридцать и ни в коем случае не ходить.
Пришлось подчиниться.
Впрочем, через указанное время ему тоже не пришлось вставать, поскольку в комнату вошло сразу несколько человек. Среди них Дмитрий Сергеевич узнал вчерашнего судью.
Именно он и заговорил, а переводчик принялся синхронно переводить.
Судья объявил, что вина господина Романова полностью доказана и дело можно передавать в суд. Но, учитывая высокий дипломатический статус виновного и нежелание правительства Ее Величества обострять и без того острые отношения с Россией а также учитывая состояние здоровья господина Романова, правительство Великобритании ограничивается его высылкой с последующим запретом появляться на территории страны.
Последнее Романова огорчило, но он промолчал. Не то время и не те обстоятельства, чтобы спорить.
Он молча
— Через пять минут мы с вами покинем гостиницу, — пояснил он.
Да, как только не называется тюрьма! Хоть бы с Машей попрощаться…
В небольшом заасфальтированном гостиничном дворе, который все равно хотелось назвать тюремным, его посадили в легковую машину с тонированными стеклами. Из-за темных стекол улицы было видно плохо. К тому же он почти не знал Лондон. Так и ни разу не определился, где они находятся. Аэродром и самолеты появились внезапно.
Машина резко остановилась. По приказу он вышел и оказался около самолета, уже готового к взлету.
— Вот ваш паспорт, билет до Москвы, а также некоторые ваши вещи, изъятые после задержания, которые вам вернули и сложили в пакет, — отчитался лысый, — счастливого полета!
— И вам того же, — вежливо ответил Дмитрий Сергеевич и принялся подниматься в самолет, около двери в который уже приплясывала стюардесса. Она не стала проверять билет и даже привела Романова к его месту, чтобы побыстрее усадить его в кресло.
Почти сразу же двигатели взревели и самолет пошел на взлет.
Прощай Лондон!
Рейс Лондон — Москва был не столь длителен в отличие от рейсов в США. Летал он туда в пору научной юности лет двадцать назад. Десять с лишним часов в неудобных креслах, не походишь, кости не разомнешь. Вылезаешь из самолета горбатым по форме кресла.
Из Англии лететь проще. Несколько часов и ты уже дома. Даже газетку не дочитаешь.
Про газетку он, конечно, для примера. Не мудрствуя лукаво, Дмитрий Сергеевич сразу же настроился вздремнуть. Тем более, то ли от облегчения, то ли от уколов, его так и тянуло в сон.
В таком полудремном состоянии он и сошел в Москве. Пришлось умыться в аэропортовском туалете и хорошенько растереть лицо ладонями, чтобы прийти в более или менее бодрое состояние. Ладно еще проходить через общую таможню ему не было нужды. И как высокопоставленному, и просто как дипломату.
Выйдя из территории аэропорта, он задумался. Куда же ему теперь двигаться. Первое желание завалиться в квартиру, чтобы там плотно поужинать чего Бог пошлет и отправиться спать, понемногу уступало под грузом осознания необходимости явиться в МИД и узнать, что же, черт возьми, в стране творится. Да и самому отчитаться, хотя и был в отпуске.
Он вспомнил про свой фон. В полете он пошарил в пакете (вдруг мину подсунули! — шутка) и нашел там среди всякой мелочи вроде московских ключей, российских монет, носового платка и ручки фон. Пора бы ему оправдать те колоссальные копейки, которые он вложил в него.
Романов помедлил, раздумывая кому позвонить — в МИД или напрямую Ларионову, а то и просто Щукину. И решительно набрал номер… Маши.
Маша, однако, не ответила, отделавшись гудками. Похоже, до сих пор отключена.
Помаявшись, он сдался, пообещав себе связаться с ней через ИНТЕРНЕТ. И позвонил секретарю министра Невоструеву.