Крымский цугцванг 1
Шрифт:
Его не покидало хорошее настроение, даже когда посла ближе к вечеру вызвали в МИД и сообщили, что он, то есть посол Российской Федерации Михаил Миронович Круглов, объявлен персоной Нон Грата и обязан в 24 часа покинуть территорию республики. Предлог был найден смехотворный, но не придерешься. Одновременно Круглову было заявлено, что Эстония не будет возражать, если в Таллинн въедет новый посол Российской Федерации.
То есть за резкие движения Романова будет расплачиваться Круглов. Эстония не собиралась разрывать с Российской Федерацией отношения, просто дружеский
Конечно, в Москву уже сообщено, посол Эстонии в России тоже наверняка пакует вещички в ожидании приезда смены, но ему-то от этого не будет легче.
— Еще не вечер, — ответил сакраментальной фразой Романов, хотя был уже девятнадцатый час местного времени.
Он укладывал сумку, собираясь обратно в Россию. Уж ему-то надо было уезжать этой ночью обязательно, выкидывают тебя или нет. Что еще делать в этой враждебной и скучной стране?
Как ни странно, но Дмитрий Сергеевич оказался прав насчет времени суток. Вечер наступил только двадцать два часа, когда на фон Круглова поступил звонок Стюарта. Звонил тот по официальному поводу, поскольку был дуайеном дипкорпуса в Эстонии. Круглов не Романов, к нему Стюарт не питал никаких чувств. Зато Круглов хорошо говорил на английском.
И потому Стюарт не мучаясь с переводом, сообщил, что час назад позвонил президенту Эстонии и попросил взять обратно решение о высылке русского посла. Во имя сохранения благополучной международной обстановки.
Просьба была удовлетворена. Господин Круглов может оставаться в Эстонской Республике, если, разумеется, правительство Российской Федерации не примет другого решения.
И Стюарт сухо попрощался с российским послом.
Ошалевший от такого развития событий, Круглов уж думал, что тот отключится, но англичанин, помявшись, попросил передать трубку Романову, если он где-то тут есть.
И еще минут пятнадцать Романов со Стюартом оживленно обсуждали какую-то тему. Обалдевшему послу показалось, что речь шла о правлении Елизаветы I, но он боялся ошибиться. С этим Романовым можно всякого ожидать. Хоть бы уехал поскорее, что ли.
— Вот так, Михаил Миронович, — подытожил Романов, передавая ему обратно трубку отключенного фона. — Все хорошо, что хорошо кончается. Распорядитесь, пожалуйста, о машине, а то у меня через час поезд. Эстония, good bay!
Глава 18
Ларионов, вопреки ожиданию, встретил Романова в хорошем настроении. Весна подействовала? Тот ожидал очередной вздрючки, на этот раз вполне законной и по итогам поездки, и как подчиненный. Начальство оно для того и существует, чтобы учить уму-разуму и опускать на землю. Тем более, в Эстонии он все же наломал изрядных дров.
Но министр поддержал его действия. Видимо, прибалты его успели достать куда больше, чем начинающего дипломата. И поскольку сам Алексей Антонович по своему министерскому статусу не мог им дерзить — получался слишком сильный отзвук, то ему оставалось радоваться успехам других.
— Держались вы хорошо, — подвел он итог. — Но особенно мне понравилось то, что сумели поставить
Романов этого не знал и передернул плечами. Подставлять Стюарта он никак не хотел. Хороший человек.
— А, — отмахнулся Ларионов, — он имеет такой вес в министерстве и вообще в политической сфере, что это скандал пойдет ему только на пользу. Увидишь, через год-другой займет пост в одной из ведущих мировых держав.
Стюарт явно выходит за рамки дипломатической деятельности. Я не удивлюсь, если к году 2070 он станет премьер-министром Соединенного Королевства.
Хорошее настроение министра не могло скрыть его озабоченности. Он быстренько подытожил результаты поездки:
— В общем, бросили вас как щенка в воду и вы выплыли. Тест на дипломата сдали. Хотя Круглов докладывал с перекошенным от переживаний лицом, но это следует отнести уже к его недостаткам. Очень осторожный человек. Боюсь, с такими качествами далеко вверх не пойдет. Дипломат должен уметь в решающий момент ударить кулаком по столу, а не только мямлить об имеющихся проблемах.
Теперь, — перешел он к текущим делам, вызвавших его озабоченность, — поговорим о настоящем и будущем. И России, и вашем. К настоящему времени проблему вызывает другой лимитроф американцев — Грузия. Эстонцы, по крайней мере, как и все прибалты, флегматы. Дерьмо они, конечно, подсунут под видом гуманитарной помощи, но войну не объявят.
А вот Барбакашвили другое дело. Горяч, стремится все получить и как можно больше. Вначале делает, а потом смотрит, что же получилось. С учетом того, что президент США имеет эти же качества, за исключением горячности, ситуация может накалиться до крайности.
— Э-э, — остановил его Романов. Ларионов с такой легкостью сумел оседлать его и загрузить проблемами МИД, что вызвало у Дмитрия Сергеевича открытый протест. — Ваше Превосходительство, так мы с вами так не договаривались. Вы, кажется, хотите сделать из меня Лафонтенову кошку, которая будет без перерыва таскать для вас каштаны из огня. Сначала Эстония, сейчас вы заговорили о Грузии. Видимо, имеется в виду, что я должен буду ехать туда.
Какая страна на очереди — Польша? Я слышал, они уже заговорили о ядерном щите. ПРО им уже мало, приглашают американцев завести к себе ядерные ракеты.
— Но ваша должность…
— С которой меня можно легко снять.
— Но звание академика…
— Которое я получил в обмен на обязательство не печатать монографию.
Ларионов сдался. Его новоявленный подчиненный никак не хотел становиться заурядным служащим.
— Жаль, — вздохнул он. — Вы могли бы стать блестящим дипломатом. В условиях нарастающего кризиса дипломаты обычно быстро делают карьеру.
— Что вы имеете в виду? — лениво произнес Дмитрий Сергеевич. — Помилуй Бог, какую еще карьеру. Я и так уже вошел, как минимум, в двадцатку ведущих российских дипломатов. Куда выше — занять ваше место?