Крымский Ковчег
Шрифт:
– Есть еще одна проблема, Влад. А что, если это не пули? Допустим, это именной допинг для каждого из падших. Мы с тобой видели то, что находится за Вратами. Падшие – это консульство. Странное, агрессивное.
– Скорее, такое специальное торговое представительство.
– Пусть так. Что будет, если их грохнуть?
– Вариантов, как обычно, три. Привезут новых торговцев, решат держаться от нас подальше, ну или подготовят несимметричный ответ – медленное погружение Среднерусской возвышенности на пару километров ниже уровня моря…
Я, вообще, другого
Антон перекинул колчан через плечо, долго не мог сообразить, что делать с клинком, – ножны к нему не прилагались, вероятно, предполагалось, что его хозяин так и будет фехтовать до конца жизни. Наконец решился – накинул на клинок ткань, так чтобы ни миллиметра наружу. Подождал – как раз столько, сколько обычно нужно фокуснику, чтобы зрители поняли – сейчас случится. Взялся за ткань – кролик послушно исчез в шляпе, никакого меча под тканью не обнаружилось.
– Ловко. А он нам точно больше не понадобится?
– Когда понадобится, он появится, – Стрельцов накинул на себя ткань, та, разом ожив, потянулась вверх, вниз, в стороны, укутала хозяина – не то комбинезон, не то плащ.
– Нормально?
– Карманов не хватает. Хотя, наверное, они есть, надо просто понять, как все устроено.
– Теперь что?
– Вот тот здоровый шкаф, если его чуток подвинуть – за ним дверь.
Глава тридцать шестая
То самое кольцо
Встречей, после которой обе стороны остались прежними, можно пренебречь.
Стокгольм. Город, в котором легко встретиться. Узкие улицы – вдвоем протиснуться, втроем не пройти. Абигор заходил в эту лавку каждый раз, приезжая сюда. Хозяин открывал ее в семь утра, когда старый город еще спал, только дворники и шальные туристы, потерявшиеся во времени, оживляли этот час. Здесь это было легко, город не менялся сотни лет. Вначале потому, что не было нужды, теперь потому, что это было выгодно.
Вывеска, которых здесь десятки: «Сувениры. Антиквариат». Теперь тут продавались и московские артефакты, но Абигору они были неинтересны. Сегодня он искал особую вещь. Кольцо – прощальный дар, и оно должно было быть достойно своего будущего хозяина.
Мало кто, увидев сегодня Абигора, заподозрил бы его в состоятельности. Люди с деньгами, чтобы согреться, предпочитают либо быть где-то, где тепло, либо надеть что-то одно, что это самое тепло гарантирует. На Абигоре было надето много – свитер, еще свитер под пиджак, из-под куртки выбивалась длинная шерстяная кофта, шарф, шерстяная шапка не по погоде. И все равно Абигор мерз.
Антикварная лавка. Из небольшого зала, открытого для каждого, с карманными часами и портсигарами, швейной машинкой и фотографиями тех, кому нынче за сто и старше… можно было попасть в саму лавку. Здесь не было витрин. Стол, стул и мощная лампа. Хозяин ждал гостя и уже приготовил товар.
Кольцо было явно не тем, что он ожидал. Три сапфира в обрамлении бриллиантов. От такого кольца трудно отказаться. Правда, металл выглядел несколько более массивно, чем хотелось бы Абигору. Он предпочел бы что-то более утонченное.
Обычно хозяин лавки не отходил от Абигора. Но сегодня, стоило тому войти, как ювелир, извинившись, стремительно вышел. Какие-то важные дела? Важнее покупателя такого кольца?
– Мне кажется, ты хочешь пить, Абигор…
Бокал, который поставила на стол тонкая женская рука, был достоин кольца – массивный хрусталь, в таком даже вода кажется чем-то драгоценным.
– Что-то не так? – Мария пыталась ненавидеть этого человека – не получалось.
– Я не рассчитывал тебя здесь увидеть…
– Я понимаю и ценю, ты же хотел выбрать кольцо для меня. Особенное кольцо. Почему не это?
– Если тебе нравится…
– Ты его не узнал? Это не то, что ты хотел бы мне купить, но в нем есть своя прелесть. Меня в этом кольце раздражает оправа. Его как будто слишком много, но женщина, которая его заказывала, ничего не делала просто так. Моя тезка.
– Медичи.
– Смотри, – Мария взяла кольцо, нажала на два сапфира поменьше, и в казавшейся сплошной золотой основе обнаружился крошечный тайник. – Место для яда, он и сейчас здесь, – женщина наклонила кольцо над бокалом, крупицы порошка упали в воду и тут же бесследно растворился. – Пей, Абигор. Кто знает, быть может, на тебя этот яд не подействует.
– Я не хотел твоей смерти.
– Видишь, как все хорошо сложилось. А я твоей хочу.
– Мне отдали приказ!
– Абигор, мы Третьи – нас создали для того, чтобы никто не мог нам приказывать. Кто может приказать тебе? Подожди…
Мария взялась за конец его шарфа и, не выпуская его из рук, обошла вокруг.
– Ты заключил сделку. Глупец. Ты все-таки был в Москве и влип. Как они тебя поймали?
– На выходе, у самого Периметра.
– Конечно. Когда ты уже совершенно расслабился. Ты же ничего не знал про таманцев! Пей. Выбора у тебя все равно нет. Лучше яд. Когда они обещали оберег? Нет? Кто его должен тебе передать?
– Ты не поняла, – Абигор выдернул шарф из рук Марии. – Не будет никакого оберега. Я купил год жизни. Когда умираешь, это кажется так… щедро.
– Сколько осталось?
– Семьдесят два дня. Но, судя по тому, как я себя чувствую, я не дотяну до обещанного срока и буду только рад. Но дело не только в этом. Я не уверен, я действительно не уверен, что машина должна быть запущена. Никто не знает, как она подействует.
– Я выбираю между известным злом и неизвестностью. Выбор не такой трудный. Если ничего не делать, рано или поздно будет не только Москва. В следующий раз, когда падшие захватят какой-нибудь небольшой городок, кто-то просто не отдаст приказ об уничтожении. Кто-то, кто тоже заключил сделку.