Крымский Ковчег
Шрифт:
– И люстра на месте, – Антон пытался понять, какой высоты потолок, чтобы хотя бы примерно представить себе масштаб сооружения, висящего у них над головами. К люстрам оно имело примерно то же отношение, как лед в морозилке к айсбергам Антарктиды.
В лондонском такси джентльмены могут при желании ездить не снимая шляпы – потолки в салоне достаточно высоки. Если бы не люстра, в этом холле джентльмен мог бы позволить себе не выходить из летящего истребителя.
Из холла, как и говорилось во всех записях, было два пути – вверх по мраморной лестнице и вниз по лестнице тоже мраморной,
– Раз уж и люстра есть, и два пути имеются, проверим насчет вальса?
– Я знал, что сегодня придется потанцевать. Как это там: наверх пойдешь, коня потеряешь?
– Хорошо, что мы пешком.
Лестница была не самой широкой и не особо длинной. Так им показалось вначале. Стоило шагнуть на первую ступеньку, и они услышали. Это действительно был вальс. Антон и Влад поднялись ступеней на десять, прежде чем поняли – идти они идут, но никуда не поднимаются. Все так же играли вальс, и, казалось, даже был слышен стук каблучков по паркету.
Попробовали бегом, через ступеньку. С тем же неуспехом. Влад умудрился сигануть через четыре – только чтобы остаться на одном уровне с Антоном.
– Кажется, идти вверх было нелучшей идеей.
– Думаю, до подвала мы бы тоже не добрались.
– Боюсь спрашивать, но все-таки… Антон, если мы сейчас спустимся… Мы спустимся?
– Попробуй, – Антон сел на ступени. – Только ты помнишь – не оборачиваться. Но попытайся, я подожду. Мне тоже интересно, но давай ты сам?
Влад не пытался спуститься – он прыгнул. У него должно было получиться сразу две вещи: слететь с лестницы и пребольно стукнуться. Последнее у него получилось. Было довольно странно смотреть, как человек скатывается по ступенькам и в то же время остается практически на том же месте. Влад пришел в себя достаточно быстро:
– Ты знал?
– Догадывался. Но ты бы все равно попробовал.
Сидели молча, как птицы зимой на проводах, в глазах читалось: и почему мы не в теплых краях?
– Я всегда считал, что головоломки – это просто способ убить время, оказывается, это действительно работает.
Во взгляде Влада появилось новое выражение, он не просто жалел, что попал не в то место – ему не стало совсем не по себе, – он всегда немного побаивался сумасшедших.
– Антон, при чем здесь головоломки?
– Не понимаешь? Если бы перед нами была стена, мы бы просто использовали взрывчатку. Если бы здесь были падшие, ты бы снова опробовал на них автомат. Но перед нами лестница, которая не ведет никуда, и мы сидим и разговариваем о ней. Дошло?
– Отчетливо. Кстати, взрывчатку мы можем опробовать прямо на лестнице. Непонятно только, как тут самим себя не подорвать.
– Подорвать всегда успеем. Погодь. Теперь моя очередь кувыркаться.
Нож удобно лежал в руке, Антон расслабился, как учили, – сейчас у него в руке был не нож – просто его правая рука стала длиннее и опаснее, сам он был сейчас не человеком – волей, намерением. Он ударил – сталь вошла в камень, через мгновение мачете выскользнул из толщи лестницы, не оставив ни трещинки – ничего.
Владу понравилось, он рубанул своим ножом. Как по камню, то есть как и положено – только лезвие тупить.
Что-то изменилось… Они больше не слышали игры невидимого оркестра – только стук каблучков. Громче. Будто танцующие перестали кружить и выбрали наконец одно направление в их сторону.
– Все еще любишь вальс?
Танцоры приближались. Влад и Антон ждали. Шаги все громче и громче, все ближе и ближе. Стрельцов в какой-то момент сообразил – слишком громко. Тот, кто так стучит каблуками, уже давно должен был появиться.
Все громче и громче… Влад поморщился. Еще немного – и уже может никто не приходить, хватит одного грохота шагов.
– Беруши не захватил? Сейчас пригодились бы.
Антон не успел ответить. Тишина оглушила не хуже только что смолкнувшего грохота.
– Теперь что?
– Сейчас начнется…
Лестница превратилась в стену – ступени только что были, и вот их уже нет, а Влад и Антон отчетливо прочувствовали на себе закон всемирного тяготения. Лозинский боли не чувствовал, эксперимент с Вратами закончен – пора выбираться – тем более что впереди был выход, он же вход.
У Стрельцова выбор был небольшой – остаться в одиночестве перед вертикальной стеной или выбраться наружу. Успел увидеть, что лестница вниз исчезла вместе со своей верхней сестрой, и почти одновременно с Владом вышел.
Ни намека на вечно пасмурную московскую погоду. Солнце, гарантирующее выжженную пустыню. Никакой Софиевской набережной. Врата. Если это были врата в ад, легионы демонов могли бы пройти сквозь них не смыкая рядов. Стены, с которых можно было с улыбкой смотреть на любую армию. Надвратные башни – о том, что это именно башни, можно было догадаться только по тому, что они были выше стен, насколько выше – не понять, точно достаточно, чтоб теряться в облаках.
Каждый кирпич, из которых были сложены стены, тянул на гордое звание мегалита, если Антон правильно определил расстояние.
– Что это за… – Влад точно не привык к тому, что, выходя в ту же дверь, через которую зашел, можно оказаться где-то еще. Кроме как снова у входа.
– Влад, обернись.
Впереди была крепостная стена, и позади тоже была такая же стена. Влад и Антон стояли на мосту, который можно было бы принять за подъемный, если бы его размеры не вызывали сомнение в существование движка, который способен поднять это чудище.
– Думаешь, там внизу ров с крокодилами?
– С кашалотами. С такой высоты – что в воду, что на бетон прыгать. Разница только в том, что после падения в воду то плоское место, которое останется от тебя, будет плавать, а на бетоне – лежать.
Глупо стоять просто так перед Вратами – нужно брать штурмом. Двое на огромном мосту – как в поле – пошли на приступ. Они прошли достаточно и увидели – ворота приоткрыты. Щель, сквозь которую мог бы протиснуться целый караван верблюдов. Их ждали. Это могла быть танковая дивизия, рота почетного караула или расчет ракеты средней дальности. Ждал – один. Невысокий человек в чем-то черном, Антон не смог определить – кимоно – нет, что-то свободное, кажется из шелка, складки ткани не давали понять, что за противник – худой, толстый: с головы до ног он был укутан в свое одеяние.