Крымский роман
Шрифт:
– Мы застряли, помогите, – женщина, вызвавшая дежурную, заговорила с ней, но Сергей не слушал: думал, что вот будет незадача, если в это же время Алина выйдет с квартиры и пойдет по лестнице на встречу с ним.
– Подождите, – тем временем прозвучал голос из динамика.
Все затихли, даже полноватый мужчина с недовольным лицом. Прошла, может, целая минута, как в утробе железной коробки раздалось клацанье, потрескивание, лифт вздрогнул, точно мужик после пробуждения от глубокого сна. И медленно пополз вверх. В щелочку между дверями виднелся серый рельеф стены, и вот наверху забрезжил свет, стена закончилась. Все обрадовались, когда пол лифта наконец сравнялся с полом этажа, и на пятом этаже двери открылись. Все поспешили выйти, предпочитая подняться по лестнице пешком,
Мужчина свернул с лестничной дороги на шестом этаже. Все с облегчением вздохнули. Женщина пошла на девятый этаж, а вот мама с девочками и Сергей очутились на восьмом. Один коридор вел к квартирам налево от двери лифта, а другой напротив первого уходил вдаль. Сергей спросил у молодой мамы, где квартира номер 67, и оказалось, что они вдобавок с одного коридора. Вот совпадение! Но над этим влюбленный не успел подумать, как звонок запел музыкальной трелью. Позади зазвенел ключ, попав в замочную скважину, и дверь распахнулась. Сергей обернулся: мама с девочками заходили в свою квартиру. И только на пороге дома малышка расплакалась. Сестричка присела к ней и погладила её руку, мама захлопнула за ними дверь, и все звуки резко приглушились.
– Вам кого? – от неожиданного вопроса юноша вздрогнул. Перед ним стояла, чуть согнувшись, но с твердым выразительным взглядом, старушка. Волосы большей частью поседели, глубокие морщины разрезали былую гладь лица, но держалась она на ногах крепко и бодро. Точно в безмолвном призыве, что, как бы жизнь ни била, а жаловаться и причитать она не станет.
– Здравствуйте! Извините, а здесь живет Алина?
– А! Вы, должно быть, Сергей, да? – старушка просияла почему-то. – Проходите, проходите. Мне есть, что вам рассказать!
Молодой человек испытал противоречивые чувства: и удивился, и обрадовался как-то сразу, точно в пузырьке для духов смешали разные ароматы, и получился странный запах. Но колебание продлилось не дольше пары секунд, а внутри промчалось столько мыслей и чувств, что ощущения говорили, будто прошло пару минут. Женщина чуть отодвинулась в сторону и протянула руку, как бы приглашая. И после того, как он прошел в небольшой коридорчик с овальным зеркалом, висящим на стене возле шкафа с одеждой и обувью, бабушка Алины (об этом Сергей догадался почти сразу) мягко закрыла дверь и протолкнула шарик навесной цепочки в планку на двери, что, видимо, служило защитой от внезапного распахивания.
– А где же Алина? Мы познакомились с ней в Крыму. Она говорила, что будет сегодня. И мы хотели встретиться, – Сергей говорил короткими фразами и быстро, точно боясь упустить возможность счастья и новой жизни.
Бабушка добродушно улыбнулась. На своем веку она повидала многое, и вынесла из житейских бурь и невзгод опыт: торопливость зачастую ведет лишь к ошибкам и страданиям. «Впрочем, это простительно горячей молодости», - подумала она. Но вслух сказала:
– Серёжа, проходите. Разувайтесь. Вот есть сменная обувь, можете надеть. Давайте я вас чаем угощу. А заодно и всё расскажу, – Сергей загорелся от нетерпения, и бабушка тихонько добавила, – сначала чай. Вы уж простите меня, есть что рассказать, но горло хочется смочить.
– Да, да, конечно. Спасибо. Как к вам обращаться, бабушка?
– Надежда Викторовна. Да где же теперь найти надежду в нашей державе страдальной?
Чайник поставили, вода стала весело шуршать. Не успел Сергей, как следует, рассмотреть коридор, кухню в дубовых тонах, с резными рисунками на выдвижных ящичках буфета и на ножках стульев, как две чашки, сахарница, хлеб и сливовое варенье стояли на столе, на новой, только что накинутой, льняной скатертью с полупрозрачным кантиком. Чайник засвистел, и фарфоровый заварник с длинным, точно любопытным, носиком, наполнился кипятком.
– А как вы узнали, что меня зовут Сергей? – спросил юноша. С чего-то же надо было начать!
– Алина звонила, – при этом он чуть не подпрыгнул на стуле, – да, мы говорили. Довольно долго, как оказалось. Не знаю, сколько она потратила, но связь же теперь ужас какая дорогая! Другая страна ведь. Но зато Алиночка успела столько всего рассказать. И попросила непременно, как зайдет Сергей
– Да, спасибо. А когда звонила Алина, давно?
– Вот и сливовое варенье с хлебом берите. Не стесняйтесь. Да, вчера звонила, шесть вечера, наверное, где-то было. Так что, кушайте да слушайте. Расскажу вам, Сергей, всё в подробностях. До таможни доехала благополучно. С Симферополя хватало рейсовых маршруток. Было их пять человек, без водителя. Водитель то и дело на таможне выбегал, с кем-то договаривался всё время, потом заскакивал и быстренько выруливал. На российской границе дала она в окошко свой паспорт, прописка же у нее московская, учится в Москве, хотя в детстве и здесь, в Харькове, довелось несколько классов в школе проучиться. Оформление прошло быстро. Порядок, очередь там, всё, как положено, без суеты. Все прошли быстро. Ехала и еще одна женщина с российским паспортом. Все зашли обратно в маршрутку, поехали. Водитель, не поворачиваясь, и говорит: все спрятали, если есть, российские любые документы, – увидят, плохо будет. А Алина за это время разговорилась с этой женщиной, и показывала ей штампы в загранпаспорте, – это шенген, вот, рассказала, как ездила через Чехию и Австрию в Италию, смотрела на Колизей! А вот и Индия, говорит, тут другой штамп, уже и забыла, правда, где какой, – то было на первом курсе еще. Еда у них уж очень со специями. Любят они такое, и пряности разные. Даже если официант спрашивает «вам со специями или без», и она говорила «без», то все равно приносили еду, так аж нос пробивало! А они привыкли к такому. Ганг грязный, но никаких плавающих трупов не видела.
– Это всё Алина рассказала? – перебил Сергей.
– Да, почти. Я же тоже там бывала, правда, много воды утекло с тех пор. И вот, подъезжают они к украинской таможне. Проехали, значит, нейтральную часть. Очереди почти не было. Это в сторону Крыма пробки жуткие – видела, наверное, фур тридцать, стоящих в длинной колонне. Их отдельно пропускают. А еще – и на машинах народ едет вовсю отдыхать, и пешком. Долго ждать можно. А вот в обратную дорогу почти пусто. Так что, быстро подошла и их очередь. У троих были украинские паспорта, они их и держали в руках без обложки. А эта женщина спрятала свой российский паспорт, и достала украинский! В общем, Алина подошла к окошку почти последней, и тут начались неприятности. Она и говорила, что к бабушке едет, что никуда больше не поедет, что раньше тут жила. Ни в какую! Водитель, услышала она краем уха, и говорит остальным: нет, не пустят, развернут сейчас. Минут десять, наверное, она и просила, и пыталась «договориться», но говорит, не берут. Даже деньги не нужны, боятся, что уволят. Один такой полный коренастый таможенник ей так и сказал: «Вот остановит вас где-нибудь гаишник, и начнет выяснять, как вы сюда попали. А дальше – депортация, а у нас будут большие неприятности. Езжайте, – говорит, – как положено, через таможню, но не здесь, на границе с Крымом».
– Как так? Почему?
– А вся соль вот в чем оказалась! Стали спрашивать, как она вообще попала в Крым. А она же с Москвы летела самолетом, а дальше – через паром и перебралась. По-моему, единого билета у неё не было, так что пришлось потратиться. А этот таможенник всё и расспрашивает: «Если она оказалась в Крыму, то как туда заехала? Где в паспорте их отметка о въезде?» А если её нет, то как она может вернуться, если не выезжала?
– Ну дела!
– Да. Они же считают это украинской территорией. У них такая оскомина, у бедных, что еще несколько месяцев назад бывали случаи, что и паспорта российские брали и рвали просто. Так что пришлось ей взять рюкзак на плечо, и потопать в обратном направлении, опять на российскую таможню. Обратно через паром добираться теперь будет. Попробуем занять у мамы денег. Где они, правда, найдут их? И будет в объезд ехать. Может, и не заедет сюда теперь. Это же какой крюк. Думала тут погостить дня три. Но занятия близко. Уже год не видела Алиночку, эх! Что за судьба такая печальная, что родственников разрывает в разные стороны, и не дает свидеться ни братьям, ни бабушкам и внучкам?