Крысиный король
Шрифт:
Сол неистово замотал головой, и Крысиный король раздраженно сорвал веревку с его лица. Сол глубоко вздохнул и закашлялся, брызгая на Короля мокротой, слюной и кровью. Но Король и не подумал утереться. Вместо этого он хлестнул Сола по лицу.
Охваченный растерянностью и яростью, Сол даже не почувствовал боли от удара. Он выдохнул, и выдох перешел в протяжный крик отчаяния. Он извивался, чувствуя, как веревки впиваются в мышцы.
– Что ты делаешь?! – крикнул он. Крысиный король закрыл ему рот ладонью.
– Прекрати орать, ты, щенок. Нечего тут дурака строить. Никогда не
Голос Сола глухо прорывался сквозь ладонь Короля.
– Я хотел осмотреться, и только, я не искал неприятностей. Разве я не должен учиться? Никто не видел меня, и я карабкался, как… ты мог бы мной гордиться.
– Хватит пороть чушь! – взревел Король. – Неприятности ходят за тобой следом день и ночь, сынок. По городу бродит твоя смерть! Я говорил уже, что тебя ищут, ты – дичь, кое-кто жаждет заполучить твою шкуру… и мою.
– Объясни мне тогда, на хрен, что происходит, – выпалил Сол, резко вздернув подбородок и глядя прямо в лицо Крысиному королю. Повисло молчание. – Ты все ходишь вокруг да около, думаешь, я буду вечно дожидаться конца твоей идиотской басни, у меня нет времени ждать, когда ты наконец доберешься до ее морали! Кто-то охотится за мной? Ладно. Кто? Скажи мне, твою мать, объясни, что происходит, или заткнись.
На этот раз молчание затянулось надолго.
– Он права, Раттимон. Его надо знать, сто слусилось. Не мозна дерзать его в темнота. Его не мозет засиссяться, – раздался сверху голос человека, который нес его от Вестуэя.
Сол поднял глаза и увидел, что тот, скорчившись по-обезьяньи, сидит на краю пресса. Он заметил также и рыжеволосого, который внезапно появился рядом с черным человеком, свесив ноги внутрь контейнера, словно только что выпрыгнул оттуда и ловко примостился на краю.
– Это кто? – спросил Сол, кивая на зрителей. – Я думал, меня поймал Крысолов. Я гулял, и вдруг этот тип схватил меня и связал. Я думал, он собирается прессовать меня этой штукой.
Крысиный король даже не взглянул на сидящих наверху, несмотря на то что один из них говорил:
– Знаись, мальсик, он не только Крысолова. Он и Крысолова, и Птицелова, и иссе пауков, и летуцих мысей, и цилавека, и всех зивых лова.
Король медленно кивнул.
– Ну так расскажи мне, послушай своего приятеля. Провались все на свете, мне нужно это знать! И вытащи меня отсюда!
Крысиный король полез в карман и достал выкидной нож. Лезвие выскочило со щелчком, он просунул его под веревки, оплетавшие Сола, и резко дернул. Веревки упали. Король отвернулся и отошел в дальний конец контейнера. Сол едва открыл рот, желая что-то сказать, но тут из темноты раздался голос Крысиного короля.
– Не хотел же ни слова говорить, блин, ни одного слова, чтобы ты не проболтался, парень. Ну получишь ты мою жалостную историю, старик, если тебе легче станет от этого.
Сол разглядел в темноте, что Крысиный король повернулся к нему. Теперь он видел лица всех троих. Двое наверху – один сидел на корточках, другой болтал ногами, как ребенок, – а третий, внизу, сердито поглядывал из угла.
Сол откинул веревки и сел в углу напротив Крысиного короля, подтянув колени, будто защищаясь от возможного нападения, и приготовился слушать.
– Знакомься, это мои товарищи, – сказал Король. Сол посмотрел наверх. Поймавший его так и сидел на корточках.
– Моя зовут Ананси, цертенок.
– Старый китаеза Ананси, – продолжил Король. – Этот господин, похоже, спас твою шкуру от головореза, который шел за тобой.
Солу было знакомо это имя. Он вспомнил, как, расположившись тесным кружком, малыши тянули чуть теплое молоко из маленьких бутылочек, внимая своему учителю с острова Тринидад, который рассказывал классу о паучке Ананси. Больше он ничего не помнил.
Рыжеволосый стоял теперь, легко балансируя на узкой металлической кромке контейнера. Заведя одну руку за спину, он отвесил глубокий поклон. На нем были безупречно скроенный, плотно облегающий тело костюм бордового цвета, белая рубашка с жестким воротничком, темные подтяжки и галстук с цветочным узором. Одежда была стильной и безукоризненно чистой. Сол снова обратил внимание на его странный акцент, в котором сквозили сразу все европейские наречия.
– Лоплоп представляет Лоплопа, – сказал он.
– Лоплоп или Хорнебом, Предводитель птиц. Мы возвращаемся длинной дорогой, и не все гладко у нас на пути. Когда я увидел, что тебя нет, то вызвал этих парней. Ты доставил нам много хлопот, сынок. Итак, ты хочешь историю про Крысолова.
– Пауколова, – мягко добавил Ананси.
– Птицелова, – выпалил Лоплоп.
Сол сидел неподвижно, внимая Крысиному королю. Тот откинулся назад.
– Знаешь, у каждого из нас – у Ананси, у Лоплопа и у меня – были свои поклонники. Лоплоп как-то баловался с одним мазилкой, [3] а вот я всегда неровно дышал к виршеплетам. Если ты почитывал когда-нибудь стишки, может, тебе и попалась где моя история, потому как я ее уже рассказывал тут одному типу, а он возьми да и запиши ее с моих слов для детишек – так и назвал ее, «сказка для детей». Да мне фиолетово, как там она называется. Называй, как хочешь. Но услышал он ее от меня.
3
Лоплоп, или Хорнебом, Предводитель птиц – человек-птица в творчестве дадаиста и сюрреалиста Макса Эрнста (1891–1976), очень многозначный символ.
Знаешь, я не всегда жил в Смоге. Я жил повсюду. Я жил здесь, когда Лондон только зарождался, но очень долго он был просто скоплением убогих домишек, поэтому я собрал свою стаю и надолго удрал с этого корабля. Твоя мамочка где-то недурно проводила время, пока я со стаями верноподданных сломя голову носился по Европе в поисках приличного места, мой плащ залоснился. Одно подергивание моего хвоста, и сомкнутые шеренги крысиного племени шли на запад, на восток, куда бы я ни приказал. Мы шли через заливные луга, по полям Франции, по холмам Бельгии, по равнинам вблизи Арнема и добрались до Германии, хотя тогда она еще так не называлась.