Крысиный Вор
Шрифт:
Зима уплывала назад. Белые, как молоко, поля, голые рощи, заснеженные провинциальные городки с дымками над черепичными крышами сменила горная местность – пестрая, словно здесь перемешали перец с солью, корицу, песок, молотый кофе и толченый графит. Поселения с угловатыми домами, издали похожими на пеналы, гроздями лепились на каменных кручах. Железная дорога тянулась то по склонам, то по колоссальным мостам с уходящими в туман мощными опорами – при строительстве наверняка была использована магия.
Не успел он привыкнуть к этой ошеломляющей горной стране, которая глядит на тебя со всех сторон сразу, как ее сменила
Если не считать встречи с Накопителем, смотреть на ландшафты за окном ему нравилось. Когда надоедало, он брался за книгу. Поезд лучше, чем Хиала. Правда, времени на дорогу уходит в разы больше, но ведь он же хотел отправиться в путешествие по Сонхи?
Его преследовал обрывок воспоминания, всплывшего, когда он нес в мешке раненого Шныря. Обязательно нужно дожить. Говорить такие слова тому, для кого есть риск не дожить, – довольно-таки жестоко… Кроме двух случаев: если собеседник сам завел об этом речь, именно с такой формулировкой, или если собеседник – видящий и знает, что шансов немного.
«Второй вариант. Она видящая, как я. У нее тоже была отрава в крови. Мой организм с самого начала приспособился пережигать яд в дополнительную энергию, и потом меня все-таки вылечили, а ее – не смогли, пока Тейзург не принес лекарство. Она знала, что может скоро уйти, бывали периоды, когда мы отвоевывали у смерти каждый месяц…»
Кем она была для него в том мире до Сонхи?
Однажды мелькнуло: «Если бы она пришла сюда и назвала меня по имени… Или нет, не по имени, а так, как она всегда меня называла… Тогда бы я вспомнил все остальное».
Эдмар впервые появился, когда поезд сделал остановку в местечке под названием Алуда. Хантре смотрел с перрона на полынное море, простиравшееся до горизонта под голубым небом с огромными кучевыми облаками, – и внезапно почувствовал, что он здесь, рядом.
– Привет! – произнес, не оборачиваясь.
– Привет, – рассмеялся, шагнув в поле зрения, Тейзург. – Это тебе.
Он держал два переливающихся на солнце хрустальных бокала: что-то алкогольное, льдисто-изумрудное, с кружками лимона и листьями мяты. После возвращения из замка Поводыря он никому не показывался на глаза, пока восстанавливал зубы и ногти, но сейчас насмешливая улыбка и зеркально-черный маникюр ненавязчиво привлекали внимание к тому факту, что проблема решена. Волосы за это время тоже отросли – фиолетовые, черные, синие и зеленые пряди, все четыре цвета ляранского флага, который развевался над его резиденцией в Аленде.
– Как звали ту девушку в другом мире, для которой ты принес из Сонхи лекарство?
Этот вопрос надо было задать именно так: внезапно и как бы между прочим, взяв у Эдмара один из тяжелых холодных бокалов.
Эхо какой-то неопределенной сложной эмоции, всего на секунду.
– Которую именно? Что ты вспомнил?
– Как ее звали?
– Ту, у которой была неистребимая аллергия, – Ксана. Вылечить ее полностью не удалось, но лекарство ослабило симптомы. И еще была Тамико, отравившаяся соком неизвестного растения, для нее сонхийское снадобье оказалось чрезвычайно эффективным. Может, кто-то еще?.. – Он сощурился против солнца, потом с улыбкой взглянул на Хантре. – Надо сказать, с теми женщинами, с которыми я был близок, у меня почти всегда складывались в дальнейшем хорошие отношения, так отчего бы не оказать услугу? Случались, конечно, печальные исключения – одна чертовка, в которую я влюбился всерьез, засадила меня в тюрьму. По складу характера – истинная богиня, и вела себя соответствующим образом…
– Это была не Ксана и не Тамико, – перебил Хантре. – Она болела тем же, чем я.
– А чем болел ты?
Он обнаружил, что не помнит. Вроде бы отравление? Или нет?
– Ты для нее достал противоядие. – Хантре как будто нашарил что-то на ощупь в илистой мути на речном дне – и никакой уверенности, что ухватился за нужное, а не за бесполезную корягу.
– Тогда ты, наверное, говоришь о Тамико.
Он нахмурился. Это имя не вызвало у него никакого отклика.
– Я ее знаю. Ту девушку. Как будто она мне очень дорога, но я сейчас ничего о ней не помню.
– Ты сказал, она болела тем же, чем ты, – с раздумьем произнес Тейзург. – Это порой сближает – люди, которые вместе лечатся, начинают поддерживать друг друга, трогательно заботятся друг о друге… Вот только я не в курсе, был ли ты знаком с Тамико. А цеплять на себя разнообразные неприятности ты, увы, всегда умел, как никто другой.
Вроде бы не врет – и в то же время Хантре не отпускало ощущение, что ему умело морочат голову.
Пригубил мятно-лимонное ледяное вино. В Сонхи он такого не пил ни разу, но вкус был знакомый и даже что-то напоминал, хотя неясно, что именно.
– Иномирский напиток?
– Один из моих любимых. Весьма радует, что все необходимые для него ингредиенты и в Сонхи можно найти.
– Сволочь крашеная, ты чего здесь потерял?! – донесся надсадный выкрик с другого конца перрона.
– По-моему, тебя зовут, – заметил Хантре.
– Сволота рыжая, где свою драную блохастую шкуру забыл?! Моль сожрала?!
– Скорее уж, это тебе отвешивают комплименты, – учтиво возразил Эдмар, довольно щурясь, словно вопли первого амулетчика Светлейшей Ложи доставляли ему не меньшее наслаждение, чем изысканный изумрудный напиток.
Поезд особого назначения состоял из пяти вагонов, не считая головного и кухонно-трапезного, хотя все его пассажиры и в двух-трех поместились бы. Хантре, Суно Орвехт с молодыми коллегами-практикантами, маг-лекарь с помощницей, первый амулетчик с отрядом охраны, да еще две песчаные ведьмы. Данра и Хеледика держались особняком, они и сейчас сидели в купе, а все остальные высыпали подышать свежим воздухом.
– Извращенцы вы оба!..
Внезапная тишина накрыла перрон, словно ватное одеяло, враз заглушив все звуки. Около кирпичного вокзала с часами на башенке бесшумно сгружали с подводы корзины с провизией. К Эдмару и Хантре торопливым шагом приближался маг Ложи с озабоченным выражением на лице.