Крысолов. На берегу
Шрифт:
Лейтенант Сандерстром наклонился к своему командиру, что-то ему шепнул. Дуайт объявил во всеуслышание:
— Мистеру Сандерстрому известны радиостанции тех мест.
— Не уверен, что знаю их все, — застенчиво сказал лейтенант Сандерстром. — Лет пять назад я проходил на острове Санта-Мария практику по морской связи. Передачи шли в том числе на частоте 4,92 мегагерц.
— А где этот остров? — спросил адмирал.
— Совсем рядом с Бремертоном в Пьюгетском проливе, сэр. Там на побережье есть еще несколько станций. А здесь находится главная во всем районе школа морской связи.
Капитан Тауэрс развернул карту и показал пальцем:
— Вот этот остров, сэр. Его соединяет с материком мост, он ведет к Манчестеру, совсем рядом с Клемским заливом.
— И велик ли радиус действия этой станции на Санта-Марии? — спросил адмирал.
— Наверно не знаю, но, думаю, передачи можно поймать в любой точке земного шара, — был ответ.
— Станция и выглядит как кругосветная? Очень высокие антенны?
— Очень, сэр. Антенны такие — есть на что посмотреть. Я так думаю, эта станция — часть системы постоянной связи, которая охватывает весь Тихий океан, но наверняка не скажу. Я только учился в школе связи.
— Вам не случалось связываться с этой станцией напрямую с какого-нибудь корабля, где вы служили?
— Нет, сэр. Мы работали на других частотах.
Поговорили еще о технике радиосвязи.
— Если это и впрямь окажется Санта-Мария, пожалуй, нам не трудно будет обследовать остров, — сказал наконец Дуайт и мельком глянул на основательно изученную еще прежде карту, проверяя себя. — Глубина совсем рядом с островом — сорок футов. Пожалуй, мы даже сможем остановиться у самой пристани. На крайний случай у нас есть надувная лодка. Если уровень радиации не чересчур высок, можно будет ненадолго послать человека на берег — разумеется, в защитном костюме.
— Пошлите меня, — с готовностью вызвался лейтенант Сандерстром. — Я там все ходы и выходы знаю.
На том и порешили и стали обсуждать теорию Йоргенсена: какими научными наблюдениями можно подтвердить ее или опровергнуть.
После совещания Дуайт встретился с Мойрой Дэвидсон, они собирались вместе пообедать. Она заранее выбрала скромный ресторан в центре, Дуайт пришел туда первым. Она появилась с небольшим чемоданчиком в руках. Поздоровались, и Дуайт предложил Мойре перед обедом выпить. Она попросила коньяку с содовой, Дуайт, заказывая, спросил ее:
— Двойную порцию?
— Нет, обычную, — был ответ.
Дуайт, не выразив ни удивления, ни одобрения, кивнул официанту. Глянул на чемоданчик.
— Ходили по магазинам?
— По магазинам! — возмутилась Мойра. — Это я-то, воплощенная добродетель!
— Прошу прощенья. Собрались куда-нибудь съездить?
— Нет. — Мойра явно наслаждалась его любопытством. — Угадайте с трех раз: что тут в чемодане?
— Коньяк.
— Нет. Коньяк уже во мне.
Дуайт чуть подумал.
— Большой острый нож. Вы намерены вырезать из рамы какую-нибудь картину на библейский сюжет и повесите ее у себя в ванной.
— Не то. Угадывайте в последний раз.
— Ваше вязанье.
— Я не умею вязать. Не признаю никаких успокоительных занятий. Пора бы вам это знать.
Им подали коньяк и содовую.
— Ладно, сдаюсь, — сказал Дуайт. — Так что же у вас тут?
Мойра открыла чемоданчик. Внутри лежали репортерский блокнот, карандаш и учебник стенографии. Дуайт широко раскрыл глаза.
— Послушайте, неужели вы взялись изучать эту штуковину?!
— А чем плохо? Вы же сами мне посоветовали.
Дуайту смутно вспомнилось, что однажды от нечего делать он и правда сказал ей — занялась бы стенографией.
— Вы что же, берете уроки?
— Каждое утро. Мне надо быть на Рассел-стрит в половине десятого. Я — и половина десятого! Приходится вставать, когда и семи еще нет!
— Прямо беда! — усмехнулся Дуайт. — А зачем вам это?
— Надо же чем-то заняться. Мне надоело боронить навоз.
— И давно вы этим занимаетесь?
— Три дня. Делаю огромные успехи. Вывожу загогулины, кого угодно перезагогулю.
— А вы, когда пишете, понимаете, что загогулины означают?
— Пока нет, — призналась Мойра и отпила глоток. — Для этого надо еще много работать.
— Вы и на машинке учитесь печатать?
Мойра кивнула.
— И счетоводству тоже. Всей премудрости сразу.
Дуайт посмотрел на нее с удивлением.
— Когда вы все это одолеете, из вас выйдет классный секретарь.
— На будущий год, — сказала Мойра. — Через год я смогу получить отличное место.
— И много народу там учится? Это что же, школа или курсы?
Она кивнула.
— Я и не думала, что будет так много. Пожалуй, только вдвое меньше, чем бывало обычно. Сразу после войны учащихся было раз-два и обчелся, и почти всех преподавателей уволили. А теперь поступает все больше народу, и уволенных придется вернуть.
— Значит, приходят новые ученики?
— Больше подростки. Я среди них себя чувствую бабушкой. Наверно, дома они надоели родным, вот их и заставили заняться делом. — Мойра чуть помолчала, потом прибавила: — И в университете то же самое. Сейчас куда больше слушателей, чем было несколько месяцев назад.
— Вот уж не ждал такого оборота, — сказал Дуайт.
— Сидеть дома — скука, — объяснила Мойра. — А на этих уроках встречаются все друзья-приятели.
Дуайт предложил ей выпить еще, но Мойра отказалась, и они прошли в зал обедать.
— Вы слышали про Джона Осборна и его машину? — спросила Мойра.
Дуайт рассмеялся:
— А как же! Он мне ее показывал. Наверно, он всем и каждому ее показывает, кого только зазовет. Отличная машина.
— Джон сошел с ума. В этой машине он разобьется насмерть.