Крюк
Шрифт:
Джека и Мэгги нигде не было.
Порыв ветра задул свечу у Питера в руках. Он стоял, не шелохнувшись, глядя в никуда, пытаясь понять, что же все-таки произошло. Вошла Нана, с тревогой принюхиваясь ко всему и скуля. Она побежала в ванную и, со всей силы толкнув своими мощными лапами набалдашник ручки, открыла дверь.
Появилась Мойра, ее взгляд скользнул от царапины на стене к пустой комнате. Питер слышал, как она судорожно глотала воздух, подавляя рыдания, готовые вот-вот прорваться наружу. Она прошла мимо него, направляясь к открытым окнам.
— Джек! Мэгги!
Питер пошел за ней деревянной походкой, ступил на балкончик и перегнулся через перила. Двор внизу был пустынный и весь белый от снега. Он посмотрел в разные стороны, пытаясь справиться с нараставшим чувством страха и отчаяния.
— Дже-е-ек! Мэгги-и-и! — закричал он.
— Питер! — его имя было произнесено перехваченным слезами голосом. Бабушка Уэнди стояла и смотрела на что-то. Она медленно подошла и взяла бумажку, пришпиленную к стене кинжалам отвратительного вида. Она, как деревянная, подала бумажку Питеру.
Питер взял записку и внимательно осмотрел ее. Почерк был элегантным, уверенным, даже каллиграфическим. Было видно, что писала записку хорошо натренированная рука. В ней значилось:
ДОРОГОЙ ПИТЕР,
ВАШЕ ПРИСУТСТВИЕ НЕОБХОДИМО ПО ПРОСЬБЕ ВАШИХ ДЕТЕЙ. ПРИМИТЕ МОИ САМЫЕ ТЕПЛЫЕ ПРИВЕТСТВИЯ.
КАПИТАН, ДЖЕЙМС ХУК.
Питер вслух повторил содержание записки и в замешательстве уставился на нее, не веря глазам своим. Что, черт побери, все это означает?
Резкий, скрипучий голос раздался позади него и заставил Питера вздрогнуть от ужаса, так, что он ушибся головой об оконную раму.
Тутлс сидел, скрючившись, за кукольным домиком. Его редкие растрепанные волосы были наэлектризованы, а руки, сцепленные вместе, напоминали когтистые лапы. Что-то безумное было в его ярких глазах и обрюзгшем лице.
— Ты должен лететь! — пришепетывал он. — Ты должен спасти Джека и Мэгги.
Он задержал дыхание:
— Хук вернулся!
И вдруг Уэнди судорожно стала цепляться за Питера рукой, глаза у нее закатились и она упала на пол.
Через полчаса полиция была на месте происшествия. Включился свет. Лайза сидела на кухне с ледяной примочкой на лбу, в который раз рассказывая двум бесстрастным офицерам, как она ничего не видела и будет сожалеть об этом до своего смертного часа. Карета скорой помощи все еще стояла перед домом, и двое санитаров напрасно ожидали ее, чтобы отвезти в больницу.
Питер слышал ее голос, стоя у входной двери. Одну руку он положил на плечо Мойре. Он смотрел на улицу, на огни полицейских машин и свет в окнах соседей. В этот час никто не спал, и все пытались подсмотреть, что же происходит. У дома Дарлингов стояла приставная лестница. На нее взобрался офицер и среди зарослей плюща старался досконально осмотреть наружную сторону окон детской комнаты.
Рядом появился инспектор Гуд, стаскивая с себя пальто. Это был полный круглолицый мужчина с мягким взглядом и усталым голосом. Он слабо улыбнулся, когда увидел их.
— Итак, мистер и миссис Бэннинг, мы сделали все, что могли. Мы подсоединили телефоны. И я оставляю здесь на всякий случай двоих самых лучших людей… — Он опять накинул пальто на свои сутулые плечи и продолжил. — Мы не нашли никаких следов насильственного проникновения в дом. Все замки на месте. Нигде ничего из ряда вон выходящего, не считая этой странной царапины и собачьих когтей. Даже вон те окна на лестнице и то чистые. Должно быть, они были открыты изнутри.
Питер упрямо замотал головой:
— Но я сам закрыл их перед уходом.
— Хорошо, сэр, пусть будет так.
Гуд запустил руку в карман, пошарил там и достал целлофановый пакет, в котором лежали записка и кинжал.
— Ребята в Скотланд-Ярде посмотрят, что это такое. Разрешите спросить, вы когда-нибудь служили в армии? Вы не помните никого по имени Джеймс Хук?
Питер с сомнением покачал головой.
— Инспектор, — немного колеблясь, сказала Мойра. — Это может быть связано с историей моей семьи. Моя бабушка — та самая Уэнди, о которой написал свои сказки сэр Джеймс Бэрри.
Гуд посмотрел на не и спросил:
— Как, вы сказали, его имя? Повторите еще раз, миссис.
— Сэр Джеймс Бэрри, инспектор. Он написал «Питера Пэна». Он был старинным другом нашей семьи. Когда бабушка была еще маленькой девочкой, он написал для нее истории о ее же вымышленных приключениях. Гуд снисходительно кивнул головой:
— Тогда записка может быть как-то связана с этим, не так ли? Было бы хорошо, если бы все это оказалось шуткой, чьей-то глупой выходкой, данью вашей семейной истории, не более. Но я не думаю, что мы должны оставить это дело на произвол судьбы.
Позади него неожиданно вспыхнули огни на рождественской елке в кабинете. Все трое повернулись и молча посмотрели в ту сторону. Инспектор Гуд откашлялся.
— Кажется, что зима наступает с каждым годом все раньше и раньше. Вы согласны? — пробурчал он и задумался. Потом улыбнулся и дотронулся до края своего котелка. — Постарайтесь уснуть. А утром приходите, нам надо будет поговорить с вами еще раз. Не беспокойтесь. Мы сделаем все от нас зависящее.
Он откланялся и вышел за дверь, сопровождаемый одетым в форму полицейским. Дверцы полицейских машин сразу захлопали, и на их крышах опять засверкали сигнальные огни. Питер наглухо закрыл входную дверь и медленно повел Мойру в кабинет.
Тутлс стоял у окна напротив дерева и смотрел в одну точку.
— Я забыл, как летать, — шептал он. Голос его был сухой, как старые шуршащие листья. — Все мы забыли. Нет больше счастливых мыслей. Все потеряно… потеряно… потеряно…
Освободившись из бережных объятий Питера, Мойра стала машинально ходить по комнате и наводить порядок, собирая всякие мелочи и обломки разбитых вещей, расправляя и разглаживая то, что уцелело, и сметая пыль.
— Мойра, — тихо позвал ее Питер.
Она не обернулась, а продолжала заниматься своим бессмысленным делом, решительно наклонив голову. Она была уже у книжных полок, когда зацепилась за что-то, со звоном упавшее на пол. Все вздрогнули. Мойра бросилась в кресло и безудержно разрыдалась. Питер подошел к ней.