Ксенофоб
Шрифт:
Я был с ним полностью согласен, более того, я верил ему, хотя уже пару минут как вновь ощущал нарастающее внутреннее давление. И легкий звон, словно комариный писк...
Опять воздействие? Новый всплеск... по ощущениям, сильного давления пока не было, лишь легкая нервозность.
Однако звук не прекращался. Я инстинктивно отмахнулся от воображаемого комара и увидел, что Кокер наклонил голову и ринулся вперед.
А вот Джо остался на месте. Он, как и я, отмахивался от невидимых насекомых.
— Стой! Там может быть опасно! — предостерег я, но Кокер, не останавливаясь,
Жужжание вокруг внезапно пропало, но, кажется, только для меня. Джо все так же отчаянно махал руками вокруг себя, отгоняя нечто видимое только ему одному.
— Иди назад, там легче! — крикнул я ему, но не понял, дошли ли до сознания бедолаги мои слова. — Я за Кокером!
Оставив Джо одного на перроне, я подбежал к двери и шагнул в едва освещенный коридор. Контрабандиста видно не было. Но так как коридор вел только в одну сторону, потерять Кокера я не боялся.
Я упорно шел за ним следом, хотя время от времени меня потряхивало внутри, сводило челюсти, но я держался, а комариный звон больше не приходил. Еще метров двести я пробежал относительно легко, а потом коридор повернул и окончился, а я увидел Кокера.
Он стоял в небольшом полупустом овальном зале, большая часть которого была завалена грудами коробок, строительного дерева и прочих рабочих материалов. Подсобное помещение, посторонним вход воспрещен!
Контрабандист молчал, прислонившись к стене и слегка покачиваясь из стороны в сторону. Лицо его посерело, глаза были прикрыты, а с уголка рта свешивалась слюна, казалось, он не дышал.
Я осторожно подошел и тронул его за плечо.
— Эй, приятель, ты как?
Кокер повернулся ко мне и открыл глаза. Я невольно отступил на шаг назад. Глаза у него были белесые и пустые, как у мертвеца.
Что за яд действует столь быстро, чтобы так сильно изменить человека за считаные минуты? При этом Кокер явно был жив, хотя и выглядел мертвее мертвого. Но вот осознавал ли он происходящее?
— Это я, Бреннер. Ты меня помнишь? Мы вместе сюда пришли! Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится? Присядь, отдохни...
Если бы я не наблюдал за ним крайне внимательно, я бы не заметил, как внезапно белесость ушла из его глаз и стали они серо-стальные, жесткие, а взгляд обрел внезапную твердость. При том что у Кокера глаза прежде были карие.
Не дослушав мои увещевания, Кокер прыгнул с места, в мгновение ока оказавшись в шаге от меня. Я резко отпрянул назад, едва увернувшись от сошедшего с ума контрабандиста.
Кокер прыгнул второй раз, растопырив руки в стороны и едва не зацепив меня. Он буквально не давал мне возможности провести разумные ответные действия, даже достать револьвер, все пытаясь и пытаясь заграбастать меня в свои медвежьи объятия.
Мы играли в кошки-мышки уже пару минут, и я понял, что начал уставать. Давненько я не наведывался в боксерский клуб, а без постоянных тренировок тело быстро теряет наработанные навыки. И никакие подарки чужих миров не помогут.
Я попробовал было провести серию ударов, но даже мой коронный хук справа заставил Кокера замереть только на короткое мгновение. Я же едва увернулся от размашистого взмаха его руки. Он бил как веслом, широко и неразборчиво. Я же вынужден был танцевать, стараясь бить точечно, метко, прямо в цель.
Кокер оскалился и зарычал. Еще час назад, общаясь с ним, я не заметил каких-то особенностей в его внешности, сейчас же я отчетливо видел гипертрофированные мышцы рук, толстые вены на голове и этот потусторонний взгляд — он пугал меня до чертиков.
Убежав от меня в туннель, Кокер изменился, стал другим. Что-то воздействовало на него, изменив и внутренне и внешне. Обретя невиданные физические данные — он и в росте, кажется, прибавил, и в обхвате плеч, — контрабандист лишился человеческого мышления и свободы воли. Настоящий владелец серо-стальных глаз был не Кокер — нечто или некто управляли сейчас его бренным телом, заставляя раз за разом атаковать. А может, это были лишь новые инстинкты, так он боролся за свое выживание...
Кокер чуть замедлился, цвет его глаз вновь стал мертвецки-белесым, но больше в спячку он не впадал, задавшись целью достать меня.
Однажды я уже видел нечто подобное, когда чужак-подселенец занял тело фотографа Жоржа. Тогда я сумел убить его, но для этого мне пришлось выпотрошить самого Жоржа, как дохлую свиную тушу. Убивать же Кокера я не собирался, но он делал все, чтобы не оставить мне выбора.
Были и отличия. Если Жорик действовал вполне осмысленно, то Кокер сейчас производил впечатление человека, принявшего опиум. Если бы только не его реакция и физические способности, я бы посчитал, что он под воздействием препарата. Но что за препарат оказывает подобное моментальное и при этом фатальное воздействие? Уверен, что даже Доктор Кокаино не сумел бы с ходу назвать мне его состав.
— Друг, успокойся! Очнись! Я не желаю тебе зла...
Говорить и уклоняться при этом от крепких объятий Кокера было все сложнее. Размеры зала почти не оставляли места для маневра, но контрабандист внезапно сменил тактику. Он перестал тупо тараном кидаться вперед, он начал загонять меня в угол, словно зверя.
Я уже совсем было решил ретироваться обратно в проход и бежать назад за подкреплением. Мне оставалось лишь правильно рассчитать траекторию движения, дабы не попасть в лапы Кокера.
И, конечно, мне не повезло. В самый неподходящий момент я банально споткнулся, запнувшись за одну из строительных досок, валявшихся под ногами, и кубарем полетел на пол.
Кокер оказался тут как тут. Навалившись на меня сверху, он начал бить меня наотмашь своими страшными ручищами по голове, по телу, куда доставал. Каждый удар оглушал меня, дезориентировал, он бил как кувалдой по наковальне, со всей дури, а сама сила этих ударов была такова, что я едва держался на грани сознания.
Наконец я дотянулся до револьвера в кармане, но Кокер, как почувствовав опасность, схватил меня за запястье, и револьвер отлетел в сторону. О «дыроколе» в другом кармане нечего было и думать, не достать. Кокер сжал руки на моем горле, пытаясь задушить, но это же помешало ему вцепиться в горло зубами.