Ксенофоб
Шрифт:
Я распахнул дверь и встал на верхнюю ступень. Локомотив мчался в темном мрачном туннеле, яркой звездой освещая свой ход.
Пора прыгать. Сколько осталось? Поворот или два?
И тут я вылетел на относительно ровный и длинный участок рельс. Теперь я вспомнил точно, сразу за ним был очередной изгиб и там провал с червем.
Теперь же ситуация изменилась. Червь уже миновал изгиб туннеля, я видел его морду с тысячами жвал-дробилок. Он прокладывал себе путь к станции, а там и выход наверх, в город.
Ох, не завидовал я в этот момент ни Фридрихсграду, ни кайзер-императору царю-батюшке, ни полиции, ни червю, ни себе. Всем нам скоро так или иначе будет хреново. Уж поверьте мне, я большой специалист в подобных вопросах.
— И за батюшку-царя родила богатыря... — не совсем точно процитировал я Александра Сергеевича.
Я почти решился прыгнуть со ступени, как внезапно почувствовал, что локомотив сдает ход. Чертовы демоны ада! Рукоять тумблера самостоятельно сдвинулась на пару делений назад — аварийная защита. Машинист должен лично держать рукоять при столь стремительном разгоне, иначе механизм начинает торможение.
Я рванулся обратно к тумблеру и перевел рукоять в нужное положение. Локомотив встряхнулся, как собака после купания, и пулей полетел вперед.
Кажется, убраться отсюда я уже не успею.
Вот такой конец истории. Сожран гигантским червем! Нет, я все понимаю, так обычно и бывает, законы природы, круговорот и все такое прочее, мы жрем, нас жрут, но чтобы вот так разом, одним махом — это постараться надо...
Я печально смотрел, как догорал бикфордов шнур. Времени до взрыва оставалось всего ничего. Секунд десять.
Я еще прибавил скорость. Максимум. Имперские инженеры изрядно постарались, создавая это чудо техники.
Императорский локомотив совершал свой первый и последний выезд.
Девять, восемь, семь, шесть, пять...
Я спрыгнул, не стал ждать до самого конца, это уже не замедлило бы скорость движения.
Полет мой был случаен, меня перевернуло в воздухе, но я успел заметить, как локомотив на всей скорости влетел в распахнутую пасть червя и помчался по его бесконечному черно-бурому телу дальше, вглубь.
А потом случилось сразу две вещи: раздался чудовищной силы взрыв — это наконец догорел бикфордов шнур и динамит рванул, и меня ударило о стену туннеля — точнее, впечатало в нее спиной. И больше о тех событиях я ничего не помню.
XIX
ЭМАНСИПЕ
— Бреннер, очнись, слышишь меня?!
Голос доносился до сознания как из бочки. Но пару хлестких ударов по щекам привели меня в чувство, и я возмутился:
— Какого дьявола?!
— Да очнись ты, сейчас легаши нагрянут, надо сваливать!
Я наконец открыл глаза. Надо мной склонился Джо, живой, но изрядно потрепанный. Догадываюсь, что и мой нынешний вид мог вызвать множество вопросов у стороннего наблюдателя.
Выла метель, бросая в лицо злой снег.
— Где мы?
— На улице, недалеко от входа в унтербан. Я нашел тебя там, под землей. Хотел было бросить, ты был похож на мертвеца, но еще дышал. И я тебя вытащил.
— Ты вытащил меня? Оттуда? — Я недоверчиво вспомнил пройденный нами путь вниз. — Я твой должник, Джо.
— Никто никому не должен. Ты помог мне поквитаться с червем, я вытащил тебя. В расчете.
— Так тварь сдохла?
— Его разнесло на куски, Бреннер, обратно не склеить. Я лично видел. А проход намертво завалило. Ты молодец!
Я протянул ему руку. Джо пожал ее.
— Что дальше?
— Разбег. Я прямиком к Степану, доложу обо всем. Твою роль обрисую четко. Так что подваливай завтра, как договаривался с шефом. Он будет ждать.
— Спасибо тебе, Джо.
Здоровяк лишь пожал плечами и скрылся в метели.
Полицейские свистки все громче раздавались справа, поэтому я пошел налево. Через сотню шагов мне повезло поймать извозчика, который за скромную плату доставил меня на Блюменштрассе. Адрес, где мы спрятали мехваген, я помнил. К счастью, «Эгоист» был на месте. Я любовно погладил его по хромированному боку.
Нужно ли мне доложить властям о происшествии на станции и в туннеле? И с кем я должен связаться по этому вопросу? С императором? Так он вряд ли захочет меня выслушать. Или же с Беллой — но это дело не в ее компетенции. Поэтому оставим кесарю кесарево, пусть полиция сама разбирается во всем. А мне требовался отдых.
Поразмыслив, я решил вернуться в отель. Мне требовалось немногое: горячая ванна, крепкий сон и отсутствие визитеров.
Консьерж — тот же самый молодой человек с идеальной прической — кинулся мне наперехват через весь холл, чуть не поскользнувшись на мраморном полу.
— Господин Бреннер, подождите!..
Я сделал вид, что не слышу, и ускорил шаг, направляясь к ауфцугу. Объясняться по поводу своего внешнего вида и испорченной обстановки номера мне сейчас не хотелось.
— Позже, все позже!
— Господин Бреннер! — В голосе консьержа послышались такие истерические нотки, что я все же остановился.
Консьерж подлетел ко мне, раскрасневшийся от короткого забега, как девица на морозе.
— Если вы по поводу того небольшого беспорядка... — начал было я, но консьерж отрицательно замотал головой. Его прическа при этом не пострадала.
— Что вы, господин Бреннер, личная жизнь гостя нашего отеля — совершенно приватная сфера. В ваших апартаментах вы вольны делать, что душе угодно.