Ксенофобы и подкалыватели
Шрифт:
В то же время Шеф был мысленно благодарен Полифемцеву за привлечение им на роли посредников в предстоящих беспрецедентных учениях по-настоящему нейтральных людей. Их подбором занимался один из отделов КПЗ, что, по идее, должно было гарантировать приемлемый уровень объективности. Полифемцев при всей своей мягкотелости решительно покончил с порочной практикой, когда группа посредников формировалась исключительно из сотрудников задействованных в учениях организаций. Впрочем, исполнять посреднические функции в сложнейшей обстановке, когда даже главные участники событий – Исполнители ДБ – не могли с полной увереннностью предсказать, где они будут находиться в следующую минуту, было архисложно и архитрудно. И ещё одно ноу-хау ввёл Полифемцев – весьма идиотское,
Шеф ожидал начала первого этапа учений со смешанным чувством тревоги и оптимизма. Втайне он надеялся, что учения во всех деталях высветят беспомощность ИМ, ИТК И СИЗО в такого рода операциях, и что дальнейшее претворение Программы (так коротко, с прописной буквы, иногда именовали программу «Отлуп») в жизнь станет исключительной прерогативой ДБ. Однако Смершев не был уверен в стопроцентной реализации приемлемого для себя сценария и элементарно боялся неблагоприятного исхода событий.
Но пуще всего его заботило и пугало, что настоящее Вторжение (или Посещение) может произойти до полного развёртывания комплексного плана безопасности, самое неприятное и опасное – до реализации, доводки и шлифовки первого его этапа. Шеф знал о своей тяжёлой руке и с какой-то наивной и в то же время сверхмудрой суеверностью полагал, что, вызвав к жизни программу «Отлуп», земляне тем самым автоматически сподвигли, побудили к действиям, инициировали поголовно всех инопланетян, немедленно после утверждения Программы принявшихся лихорадочно строить злокозненные планы проникновения на контролируемые землянами территории. Мистика? Разумеется, мистика. Мистика в логике ИМ, ИТК, СИЗО, но не в логике Департамента Безопасности.
Несмотря на неприятие предложенной КПЗ и ККК в лице Полифемцева парадигмы безопасности, Шеф исправно распахивал отведённый ему участок работы, не испортив ни одной, даже самой второстепенной борозды. Но он чувствовал, что наспех сколоченный щит-четырёхугольник ДБ-ИМ-ИТК-СИЗО рассыплется, распадётся, развалится на составляющие его части при первом же столкновении с грубой и жестокой действительностью. Скорее бы уж начинался первый этап учений! Только тогда будут расставлены все точки над i, и Шеф сможет диктовать Полифемцеву более жёсткие условия. Нынешний план – химера, причем ни на что не годная химера. Кстати, слово «план» в ДБ искони ассоциируется со словом «лопнуть»…
Традиционный массаж приближался к завершению. Шеф в который раз прошёлся роликами снизу вверх – от плеч до затылочной части, до самого загривка и обратно, напоследок значительно усилив нажим, и тут комната огласилась характерным дробным стуком: не выдержав бурного финального натиска, изрядно поистёршиеся лески массажёра полопались, и деревянные ролики весело раскатились по ковру.
* * *
Без четверти десять Шеф выбрался из автомобиля, доставившего его к служебному входу одного из многочисленных корпусов ДБ. Сентябрьское утро выдалось чудесным: на словно простиранной с патентованным стиральным порошком ярко-синей майке небосвода сияло уморительным рекламным трафаретом известной туристической фирмы ярко-жёлтое улыбчивое солнышко, воздух был чист и прохладен, свежеполитая брусчатка бросала лукавый вызов начищенным до блеска штиблетам Гарольда Борисовича. С полминуты Шеф наслаждался красотой медленно разгорающегося дня необычайно тёплой осени, затем решительно устремился к входным дверям.
Ровно в 10.00 Шеф вступил в намертво «загерметизированный» учебный класс. Собравшиеся здесь Исполнители из подчинённой лично Шефу спецгруппы приветствовали его традиционными шутками и не менее традиционным шумным вставанием. Но ни сам Шеф, ни его бравые ксенофобари терпеть не могли бессмысленных выкрутас политеса, и в группе издавна процветала известная вольница. Нестройное вставание при появлении начальника – вот, пожалуй, и всё, что осталось у Исполнителей в ходу от некогда сложного этикета, прочее не выдержало жестокой проверки временем.
– Ладно, ладно! – привычным жестом Шеф великодушно предложил более чем трём десяткам здоровенных молодцов вернуться в энергетически устойчивое сидячее положение.
Все уселись, остался на ногах лишь Михаил Флысник, из новичков, бывший дежурным. Он уже начал открывать рот для произнесения краткого доклада, но его неуверенное поползновение было в корне пресечено красноречивым жестом Шефа.
– Это лишнее, – дружелюбно пояснил Шеф слегка покрасневшему Мике и проследовал по невысокому подиуму к простенькой трибунке. – Все мы, ребятки, можем прожить без необходимого, но не можем обойтись без лишнего, – оперевшись на трибунку обеими руками, начал он с бородатой, как и большинство анекдотов о ДБ, разминочной преамбулы, неизменно вызывавшей улыбки Исполнителей. – Вы можете выпучить на меня глаза, словно жареные раки на безрыбье, но я всё равно сообщу, что сегодня вас ожидает добрая порция такого необходимого, без которого вы вполне могли быть жить и разлагаться и дальше, – продолжал Шеф в мёртвой тишине. – Я заранее сочувствую вам, но это необходимое, по мнению крупнейших диетологов-ксенологов, сомнительное блюдо было насильно внесено в обширное меню программы «Отлуп», по которой мы рука об руку работаем на протяжении многих месяцев, поэтому покорнейше прошу уплести предлагаемое блюдо за обе щёки, без остатка. Само собой, сначала тщательно и критически прожевав его, – лукаво уточнил Шеф, обводя взглядом скромную (только в количественном отношении!) аудиторию. – И, разумеется, в заключение основательно переварив и переработав предлагаемую вашему вниманию «пищу для ума», – добавил он спустя секунду.
По классу прокатился весёлый шум. Большинство уже догадалось о предстоящих «пирожках с инопланетными котятами» и оптимистически согревалось простенькой мыслью о том, что после неизменного академического часа промывания мозгов в соответствии с расписанием занятий их ожидает желанный сеанс «железной игры» в тренажёрном зале.
Когда улыбки Исполнителей несколько потускнели, Шеф простёр над полом мясистую длань нереализовавшегося мясника и реализовавшегося «душегуба на расстоянии» и возвестил:
– Участие в Программе даёт нам прекрасную возможность подтянуться в интеллектуальном, а главное, в моральном плане. Особенно таким буйным головушкам, как Васильев, Пепельной и… – тут Шеф запнулся и, вздохнув, уныло закончил: – в общем, сами знаете, кого ещё я имею в виду.
Последние слова потонули в дружном смехе Исполнителей. Заразительнее других смеялись записные «гусары с хулиганскими наклонностями» (по версии Шефа, «хулиганы с гусарскими наклонностями») Григорий Мальцев по прозвищу Сепа и Петруша Миронов по кличке Плугатарь.
– Нет, серьёзно, ребятки, – клятвенно заверял Шеф, с нежностью глядя на ничем не отличающихся от резвящихся на перемене пятиклашек матёрых спецагентов ДБ, – я искренне хочу, чтобы вы всегда смотрелись прилично, регулярно ходили на занятия, вообще не выглядели беспросветными идиотами… Встаньте те, кто считает себя идиотом! – неожиданно предложил он.
Аудитория ошалела. В наступившей гробовой тишине медленно и неуверенно поднялся с места один лишь Ольгерт Васильев.
– Почему встал именно ты, дружок? – искренне изумился Шеф. – Всем известно, что ты фрондёр, пакостник, ёрник – кто угодно, но только не идиот.
– Мне просто стало неловко, что вам приходится стоять одному, – смиренно ответствовал Ольгерт и рухнул на полумягкое сиденье кресла, словно подкошенный сверхмощным рокотом гомерического смеха, унисонно вырвавшегося из тридцати трёх (Шеф засмеялся тоже) лужёных глоток.
– Иван Дурак повсеместен и неизбежен, а это и есть кратчайшее определение классического горохового шута! – едва почувствовав затухание амплитуды звуковых колебаний, не без ехидства заметил Шеф, и учебный класс вновь содрогнулся от хохота, шутя преодолевшего пресловутую «герметичность» помещения.