Ксенофобы и подкалыватели
Шрифт:
– Пожар у них там, что ли?! – возмутился сразу скисший Вольдемар.
Ольгерт злорадно расхохотался ему в лицо.
– Где пожар, там и вода. Ты уже не успеешь помыться – опоздание не извинительно.
Приятели зашагали в раздевалку, пересекая быстро опустевший зал.
– Самое приятное не бежать на пожар, а возвращаться домой с чужого пепелища, – буркнул Хабловски.
– А мы так и сделаем! – сказал Ольгерт весело. – Догорит – пойдём домой. И вообще: самое приятное – никуда никогда не спешить и не бежать.
И, на прощанье стукнув Вольдемара ребром ладони по бычьей шее, сломя голову помчался
* * *
Дочитав реферат лекции «Жизнь как космический фактор», Шеф некоторое время сидел с полуоткрытым ртом, безуспешно пытаясь выйти из состояния глубокого ошеломления. Он не знал, гневаться ему или улыбаться. Дерзкий мальчишка! Этот его реферат, а лучше сказать, дайджест лекции, прочитанной на прошлой неделе членам отряда «Тридцать три» директором ИТК Муамаром Хаддафовичем Псевдоквазером, есть не что иное, как форменный пасквиль. Засранец Васильев выставил Псевдоквазера в самом неприглядном свете и, хотя в соответствии с традициями Исполнителей в отношении малосимпатичных им людей ухитрился измазать спину горе-лектора именно белой краской, своим ироническим рефератом фактически очернил его.
«Ну что ж, – в который раз мысленно резюмировал Шеф, – за что боролись, на то и напоролись».
С тех пор как Эдуард Лаврентьев ввёл в практику ДБ так называемые параллельные, то есть беллетристические, свободные рапорты, рефераты, донесения, отчёты и т. д. и т. п., психологи Департамента Безопасности получили обильную пищу для размышлений и, разумеется, для вполне определённых выводов, часто весьма неожиданных.
Шеф закурил сигарету и, выдохнув большущее кольцо дыма, быстро принявшее язвительную форму вопросительного знака, позволил себе улыбнуться.
Вне всякого сомнения, Васильев был, есть и останется мелким пакостником, типичным скептиком с неизменной фигой в кармане, которую, однако, при первом удобном случае не стесняется вытаскивать и совать прямо под нос своим недругам, оппонентам и противникам. Но разве парень так уж не прав, изображая Псевдоквазера записным циником и скользким демагогом? И какое же это, чёрт возьми, очернение? Это унылая констатация факта. И потом, кто из окружающих Шефа людей, включая самого Васильева, не циник и не демагог? Нет таких, ищи хоть днём с фонарем, как бедолага Диоген. Да и сам Шеф по этим параметрам ничем не отличается от прочих смертных. Совестливость и порядочность давно уже не котируются в построенном на лживых принципах мире. Злые языки утверждают, что совесть – дипломатическое название трусости, а в ДБ работают люди далеко не робкого десятка. По идее, должны работать таковые. Преимущественно. Одним словом, в жизни всегда есть место совести, но по большей части это место остается почему-то незанятым.
Шеф нашёл силы захлопнуть папку с доставившим ему несколько мрачно-весёлых минут рефератом Ольгерта Васильева. В глубине души Смершев по-своему любил острого на язычок паренька, которому, кстати, было уже все тридцать пять. Но ему нравился не только Васильев – он питал нежные (понятное дело, отнюдь не гомосексуальные) чувства и к остальным парням из отряда «Тридцать три» да и ко всем прочим Исполнителям тоже. Шеф грубовато-ласково называл их Господней или болотной сранью и не мыслил своей планирующей в направлении закатного запада жизни без этих засранцев-ксенофобарей. Он был уверен, что в каждой из не читанных им тридцати двух папок обнаружится нечто подобное разнузданной писанине Васильева. Нет, пожалуй, в тридцати одной: обладающему многими достоинствами Ти-Рексу явно не хватает чувства юмора.
Шеф смял сигарету в массивной пепельнице, и тут заверещал сигнал срочного вызова. Кряхтя, Смершев нахлобучил на голову специальный шлем, с кислой миной повертел ноющей шеей и передвинул выступающий прямо из столешницы рычажок. В звенящей тишине защищённого от всех видов прослушивания канала он услышал хрипловатый голос личного шифровальщика. Шеф внимал, и с каждой секундой лицо его мрачнело, носогубные складки углублялись, а губы страдальчески морщились. Старикан тупо внимал «спотыкающемуся» от волнения шифровальщику и никак не мог поверить, что для него настал Судный День.
– Конец сообщения, – сглотнув, тихонько объявил шифровальщик.
Несколько секунд спецканал передавал гнетущее обоюдное молчание.
– Это не липа? – по-свойски обратился к шифровальщику Шеф.
– Если бы! – без колебаний ответил тот. – Господи Боже мой, неужели мы и вправду дождались Посещения?!
Шеф со свистом выпустил воздух из прокуренных лёгких.
– Самая лучшая тренировка – соревнование. Мы знали, что когда-то это должно случиться. Мы почти готовы.
Шифровальщик отключился, а Шеф зажёг новую сигарету и откинулся на кресле. Пытаясь успокоиться, он заставил себя докурить злопухоль до фильтра и только потом набрал спецкод директора ИТК.
– Слушаю! – раздался в шлемофонах картавый голос Псевдоквазера.
– С вами говорит директор ДБ Гарольд Смершев, – отрекомендовался Шеф. – Приветствую вас, Муамар Хаддафович!
– Да, да, я тоже вас категорически приветствую, – отвечал Псевдоквазер. – Вы решили проверить, насколько хорошо работает спецсвязь?
Крупногабаритную физиономию Шефа искривила невидимая собеседнику злорадно-снисходительная усмешка.
– Сколько раз вы надевали переговорный шлем?
– Как вам сказать… Надевал три-четыре раза во время отладки и настройки канала, и вот сейчас… да, да, сейчас надел в пятый раз… Что-то случилось?
– Случилось страшное, – возвестил Шеф. – Пока мы с вами с головой окунулись в теоретическую ксенологию, неопознанный летающий объект подавил электронику наших средств ПВО и, судя по всему, приземлился в безлюдном лесном массиве Вольнореченской области неподалёку от Вольнореченска. – И устало-безнадёжно добавил: – Как вам, надеюсь, известно, в недавнем прошлом закрытый полуторамиллионный город Вольнореченск ныне является центром одной из наших силиконовых долин а ля рюсс. В Кремле уже знают о ЧП…
– Я не могу вот так сразу поверить в Посещение, – живо откликнулся Псевдоквазер. – Вы даёте мне вводную для учений, да?
– Это не вводная, – терпеливо разъяснил Шеф. – Вы всю жизнь готовились к Посещению, а когда это наконец произошло, отказываетесь поверить своим ушам. Что ж, типичная история…
– Типичная история, – риторическим эхом откликнулся Псевдоквазер. – Как я не люблю попадать в типичные дурацкие истории!
– Ещё в какие истории! Я бы назвал это не Посещением, а Вторжением.