Ксенос и фобос
Шрифт:
– У вас есть наши предложения, товарищ генерал-полковник.
– Предложения у них... Опять у них - предложения. А отвечать - мне?
Предложения были ясными и четкими, как рисунок японского каллиграфа на белой рисовой бумаге. Снять сплошное оцепление, оставив блокпосты на въезде в город - на всякий случай. Вернуть внутренние войска в город. Восстановить конституционный порядок. Разоружить незаконные вооруженные формирования. В течение квартала закрыть лагеря для
– Вот этот ваш отряд... Лучше, наверное, будет - группа оперативного реагирования. Там же не только спецназ подразумевается?
– Думаю, и ученых туда надо и администраторов гражданских.
– Вот. И что? Это разве будет в нашей структуре? А? Молчишь? Нет уж. То, что касается моего министерства, я подпишу. Оформляй сразу в виде приказа. Все остальное убрать. Совсем убрать. Аналитическую записку лучше сделать. Вот ее отдам наверх. Пусть сами предлагают и сами решают. Ясно?
– Так точно,- кивнул полковник, как всегда немного угрюмый.
– И насчет порядка и разоружения и прочего... Нет, я помню, что сам это сказал. Не надо мне подсказывать! Только, понимаешь, "мягше" надо быть с "людями". Понял? Стресс у них сейчас, как после войны. Так что и порядок, и восстановление, и разоружение, и кого надо под суд - это все правильно. Только медленно, спокойно и неотвратимо. Так, чтобы без шума, без крика... Это как раз твоим там надо подсуетиться втихую и следователям. И не хмурься на меня, не хмурься, полковник! У нас с тобой такая гора с плеч...
– Так точно, гора...
– А-а-а... Так там же твои были как раз?
– Одного все еще ждем и надеемся. Еще один на связи постоянно.
– Представление на них дай. Наградим. И этот, майор, как там его...
– Подполковник Сидорчук, товарищ генерал-полковник.
– Си-дор-чук... Тот самый, значит?
Полковник только развел руками.
– ...И уже подполковник. Ну, ладно. Пора уже ему. Представь к званию. От вас представь, от вашего отдела. Но пусть он там остается. Пусть снова там свой спецназ набирает и муштрует. Там, в Молотове. Он женат, кстати?
– Был женат. Разведен.
– Вот и ладно,- непонятно чему обрадовался министр, хитро щуря глаза.- Вот ему звания и хватит. А всех остальных - наградить. Наших, я имею в виду, ясно? Списки к утреннему заседанию чтобы были. Согласуешь там с кадрами. За мужество и тому подобное в условиях чрезвычайной ситуации.
– Разрешите исполнять?
– Разрешаю, разрешаю...
И вдогонку открывающему дверь полковнику сухо и жестко:
– А статистику по исчезновениям - теперь ежедневно мне на стол. За подтасовку - звезды снимать, папахи отбирать. И динамику мне, динамику - тоже ежедневно. Ясно-понятно?
...
А в Молотове шел снег. Зима на Урале бывает холодной или очень холодной. Но снег был всегда. Обычно с ноября по апрель. Иногда сугробы не таяли даже в мае. А были года, когда внезапно налетевшими снежными бурями ломало деревья даже в июне. В этот раз после небывало жаркого и сухого лета снега не было почти до самого конца декабря. Под Новый год, как положено, как бывало в детстве, плавно и празднично полетели огромные медленные сверкающие в ярком электрическом свете снежинки.
В некоторых окнах недавно еще сплошь темных многоэтажек зажглись огни.
– Люди...
– Ага. Даш, а ты, правда...
– Дурак.
– Ага...
Из-за темного угла вывернулось темной плотной массой, загремело, защелкало металлом.
– Стой! Стой! Кто такие?
Забегали по лицам лучи фонарей.
– А-а-а... Товарищ майор? Гуляете?
– Гуляем, гуляем. Ну? Я же не один, видите...
– Ну, да... Хоть и все уже, но не один - это правильно. А погодка-то, погодка...
– Скоро Новый год.
– С наступающим вас! И поосторожнее тут. Мало ли...
– Ладно-ладно. Не пугайте мне девушку. Ну, мы пошли?
Под скрип снега отряд дружинников свернул к речному вокзалу.
– Вот скажи мне, Сидорчук, вояка хренов...
– Не ругайся!
– Нет, ты мне все-таки скажи, подполковник. Ты на мне жениться, как - думаешь? Или так просто выгуливаешь?
– Я же тебя люблю, Дашка.
– Вот и я тебя - аналогично...
– Правда-правда?
– Правда-правда.
По пустынной ярко освещенной набережной в сторону моста уходили, обнявшись, двое. Жизнь продолжалась, несмотря ни на какие эксперименты и чрезвычайные ситуации.