Кто хочет стать президентом?

Попов Михаил Михайлович

– Смотрите, не подкачайте.

– Нет, таищь капитан, никого лизать я не буду, хоть я и Лиза.

– Ну, хватит тебе, – сказала Роза.

– Вы уж урегулируйте этот вопрос заранее, чтобы представление не сорвалось.

Их встретила Татьяна.

– Вот с ней договаривайтесь, – заявила гордая Лиза. – Я согласна только стонать.

Капитан отошел с горничной в сторону и провел с ней подготовительную беседу. Татьяна внимала ему сначала без восторга, но, услышав, видимо, сумму гонорара, коротко хохотнула:

– Ладно. Таньки грязи не боятся.

– Какой еще грязи?! – попыталась начать выяснение отношений Лиза, но капитан заорал на них благим матом, хлопая себя по боку, словно в поисках кобуры:

– Идите раздевайтесь, готовьтесь, все профсоюзные споры потом.

И это было сказано вовремя, потому что начался слет гостей.

Первым (и с шофером, что было досадно) прибыл кандидат Тимченко. Он вел себя покровительственно и снисходительно, как человек, уверенный, что должность от него не уплывет ни при каких обстоятельствах. Вошел внутрь, спросил чаю. Татьяна его обслужила, уже будучи всего лишь в простыне, обмотанной вокруг туловища. Кандидат с некоторой тоской наблюдал шевеление грудей под белой натянутой тканью. Чаю ему не хотелось, но он его похвалил, отхлебнув.

Вторым прикатил прокурор, сам за рулем, как и предполагалось стилем вечера. Незачем впутывать сюда лишних людей. Он бодро и громко говорил на крыльце, оббивая с ботинок снег. Потребовал водки. Спросил, где Сергей Янович, узнал, что «на подъезде», кивнул и отправился беседовать с Тимченко.

Дольше всех заставил себя ждать, а значит, и нервничать негодяй Шинкарь. Был момент, когда капитану показалось, что тот вообще не приедет, и тогда вся затея – к черту! Танкер недвусмысленно говорил о необходимости присутствия всех троих.

Кстати, вдруг задал себе вопрос Захаров, а зачем это Танкеру? В суете и хлопотах он как-то не удосужился об этом подумать. Что это будет – переговоры? компрометаж?

Впрочем, движение мыслей в бандитской голове – вопрос темный, и пустое дело – тратить время на его разрешение. Очень скоро все скажется само.

Шинкарь наконец прибыл.

Капитан, помня указания нового тайного начальства, гнул спину изо всех сил. Сам открыл дверцу машины, рассыпался в сообщениях, что все уж в сборе, банька истоплена – лучше не бывает. И прочие радости тоже наготове.

– Ладно. А где Сергей Янович?

– Звонили. На подъезде.

Шинкарь поглядел по сторонам, причем с явным недоверием. У Захарова заныло внутри. Уедет.

– Я пока здесь побуду.

– Никак нельзя.

– Что значит нельзя, что это за правила?

У Захарова слиплось в горле, но он пересилил себя:

– Традиции дома. Сергей Янович любит являться сюда как в римские термы. Вы увидите – там внутри все мрамор. И гости уже в надлежащем виде.

Шинкарю не понравилось, что своим замечанием капитан как бы намекает на то, что прежде подполковник не был допущен в высший круг. Захаров продолжал осторожно дожимать его сопротивление:

– Сергей Янович – человек стиля и особой манеры – крайне внимателен к мелочам, его можно просто ранить в сердце не тонкой выходкой, нарушением бонтона.

Подполковник Шинкарь слышал прежде слово «бонтон», но не знал, что оно значит, поэтому решил больше не спорить, а то и правда что-нибудь нарушишь. Вошел в залу к остальным гостям. Солидно поздоровался. Перекинулся парой слов с одним, с другим. О перестановках в городском совете, о позиции единороссов и коммунистов, о болезни председателя городского совета, случившейся так некстати, – или для кого-то слишком кстати.

Захаров приплясывал за его спиной, выжидая момент, чтобы вернуть лидеров города к реальности. К тому, что им надо бы раздеваться и идти к девочкам, которые с традиционным хохотом уже осваивали территорию терм за ближайшей дверью из уральской лиственницы.

– Господа, господа, вынужден, вынужден напомнить, что Сергей Янович дал самые конкретные, самые точные распоряжения. Он будет очень недоволен, если застанет вместо тог, то есть простыней, вот эти ваши костюмы!

Первым стал раздеваться прокурор, и делал он это даже с усмешкой. Усмешка была философская: ничего не попишешь, работа такая! Тимченко для начала стал глотать пилюли. Захаров смотрел на него с удивлением – зачем идти в политику больному человеку, что за кайф будет от завоеванной власти?

Шинкарь, как и следовало ожидать, стал разоблачаться последним – неторопливо, все время постреливая взглядом по сторонам: не розыгрыш ли это, не надувательство ли? Вроде не похоже. Попытался пристроить свой ТТ в складках «тоги». Захаров даже заныл от отчаянья:

– Нет, ну нет, нет, как же можно в термы к гетерам с пистолетом, посудите сами! Пусть кобура и портупея лежат здесь, присмотрю, ей-богу, присмотрю.

– А ты что же? – подозрительно спросил обезоруженный подполковник.

– Мне еще Сергея Яновича встречать, да и не зван я сегодня, если честно.

Ответ удовлетворил Шинкаря по всем параметрам.

Убедившись, что гостенечки потянулись в предначертанном направлении, Захаров выскочил на крыльцо. Вдалеке за елями стоял огромный черный джип с потушенными фарами. Капитан подал знак обеими руками, джип отреагировал вспышкой фар и стронулся с места.

Операция развивалась по плану.

Если все пройдет как надо, что ждет его, капитана Захарова? Этот вопрос его мучил, а ответа окончательного он не находил. Танкер обещал не обидеть и защитить, но как это будет в конкретике? Что станется с детьми, с Машей, терпеливой женушкой? И не пора бы вообще завязать с рискованной жизнью, если еще это как-то возможно? Сегодня проворачиваем акцию – и соскакиваем!

Джип остановился. Из него медленно выбрались чернильно-черные личности числом не менее четырех. Двоих капитан знал: Володи. Босой вел себя как старший.

– А где Танкер? – спросил капитан.

Босой приложил палец к губам: не болтай. Да Захаров и сам сообразил, что сморозил глупость. Когда появится главный – только ему одному известно. Сначала надо обследовать, что к чему там и как.

– Все в бане? – спросил Босой. Капитан кивнул.

– Стой здесь.

– А это кто? – спросил Володя Маленький, указывая на машину Тимченко.