Кто не выжил, я не виноват
Шрифт:
Вика именно ввалилась в комнату. С закрытыми глазами, в режиме свободного падения она спланировала на кровать. Не сдвинься Родион в сторону, эта барышня легла бы прямо на него.
Укладываясь, она даже не прикоснулась к нему. Но когда легла, положила на него руку.
– Кто здесь? – не открывая глаз, спросила Вика.
– Я тебе не снюсь.
– Жаль. – Она убрала руку, повернулась к нему спиной.
Ночная рубашка на ней длинная, но, судя по всему, надетая на голое тело. Можно было провести рукой по ее спине, чтобы
Однако и потребности бежать от нее как от огня у него не возникало. В конце концов, она уже совершеннолетняя. Он имел полное право лежать рядом с ней, тем более просто так, не давая воли рукам.
– А то ты меня напрягаешь, – пробормотала Вика.
– Я могу уйти.
– Хочешь поменяться со мной местами? – спросила она.
У Родиона захватило дыхание. А вдруг сестры все подстроили? Вика не перепутала комнаты спросонья, она ошиблась нарочно, чтобы поменяться с Родионом местами? Что, если Тамара ее об этом попросила, сама хотела, чтобы он отправился к ней в постель?
– Ты что, оглох?
– Я сплю, – буркнул Родион.
– Ну уж нет, это я сплю! – Вика резко поднялась, села и повернулась к нему лицом.
– Не со мной, – сказал он, закрыл глаза и повел плечами, устраиваясь поудобней.
– Еще чего! – Она тоже легла на спину, сложила руки на груди.
– Ты прикольная.
– Это комплимент?
– А тебе нужно признание в любви?
– И даром не нужно!
– Тогда чего пришла?
– Я могу уйти!
– А чего не уходишь?
– Я сейчас уйду! – Вика приподнялась на локте.
Родион закрыл глаза не плотно. Он мог наблюдать за ней сквозь щелочку между веками и видел, как она посмотрела на него.
– Я тебя не держу.
– И уйду! – заявила Вика, бухнулась на спину и затихла.
На ум Родиону почему-то пришел анекдот. «Мужчина, я вас боюсь, вы меня изнасилуете. Потому что я сама сейчас к вам спущусь».
Вика уже к нему спустилась, можно сказать, снизошла. Но бояться ей было совершенно нечего. Он точно это знал.
Какое-то время она лежала молча, потом сказала:
– Даже не знаю, зачем я тебе писала. Ты мне совсем не нравишься.
– Жаль.
– А ведь писала!
– Мне. С Ленькой заодно.
– Ревнуешь?
Не было никакого Леньки. Вика придумала его нарочно, из вредности. Но Родион не собирался делиться с ней этим своим соображением. Хотя бы потому, что ему было все равно.
– Да, к Эдику.
– Меня ревнуешь? – удивленно спросила Вика.
Родион ответил на это молчанием. Вовсе не тем, которое означает согласие.
– Тамару, да? – В голосе младшей сестры тихонько звякнула обида.
Ответом снова было молчание, но теперь как раз то самое.
– Между прочим,
– Дяде Виталику? – Родион даже дернулся.
– Да какой он дядя? Ему всего тридцать два года.
– Теоретически он тебе в отцы годится.
– Ой! Сейчас оборжусь! – Вика приложила руку к животу и раздула щеки.
– И что он сказал?
– Представь себе, я не его дочь!
– Я серьезно.
– А тебя дядюшка мой усыновит. Если будешь хорошо работать. Завтра в десять он тебя в Раменском ждет. На объекте.
– Это хорошо, – взбудораженно проговорил Родион.
Не важно, кто позвонил, Тамара или Вика. Тут важен результат. Работать Родион умел. Он обязательно покажет себя, получит место в строительной бригаде, останется в Москве и получит возможность быть рядом с Тамарой.
– А Тамару завтра будет ждать Эдик, – подкинула навозу Вика.
– Это плохо.
– Он ей звонил, к друзьям, на природу зовет. На пикничок.
Родион качнул головой. Эдик – это данность, с существованием которой он должен смириться. Но не с ней самой.
– На палочку шашлычка, – ущипнула его Вика.
Родион ничего не сказал, повернулся к ней спиной, накрыл голову подушкой и затих.
И пикничок будет, и шашлычок. Никуда от этого не деться. С этим придется мириться. Пока Эдик сам не превратится в шашлык. Рано или поздно Родион найдет шампур для него.
Шашлык жирный, сочный, мясо, что называется, тает во рту, есть его – одно удовольствие.
Ефим тоже жирный, но Тамара вовсе не желала пробовать его на вкус.
Поэтому она качнула головой, умоляюще глянула на Эдика и сказала:
– Да что-то не хочется.
Тамара всего лишь отказывалась играть в бутылочку. Проблему нужно было рубить в корне, пока она не дала ростки. У девушки не было ни малейшего желания целоваться с Ефимом. И лишний вес у него, и борода прокуренная, которую даже рукой неприятно трогать. Черты лица неправильные, рыхлые, двойной подбородок во всей красе.
А вот жена у этого субъекта на удивление симпатичная, даже красивая. Не совсем уже молодая, за тридцать, но хороша. Фигура у нее как у девочки. Тамара парилась с ней в баньке, видела все детали. Если ее поцеловать, не стошнит, а от Ефима наизнанку вывернет. Тамара и наелась, и напилась, а когда в животе тяжесть, душевные потрясения противопоказаны.
– Тогда в карты, – сказал Эдик и глянул на Татьяну.
Она кокетливо потупила глазки. Ефим в раздумье посмотрел на нее, перевел взгляд на Эдика.
«Неужели ревнует? – подумала Тамара. А ведь он совсем не прочь был раздеть жену в присутствии Эдика. Баня у него немаленькая. Мы могли бы париться в ней все вчетвером. Именно так он и сказал. Эдику его идея понравилась, но я решительно отказалась».
– На раздевание? – спросил Ефим и буквально вонзил взгляд в Тамару, требуя согласия.