Кто правит миром
Шрифт:
11. КОГДА СОБЕСЕДНИКИ ПОНИМАЮТ ДРУГ ДРУГА
Незваный гость [101] …
Карл Долгоруков вошел в кабинет. Он сдержанно, но заметно недовольно кивнул головой, жестом руки пригласил гостя в кресло и спросил:
– Чем обязан посещением? – и сам уселся напротив незваного гостя.
Соколович изредка появлялся в игорном салоне Карла Долгорукова, играл без особого интереса, ставил небольшие деньги, – легко догадаться, что приходит он не ради карт и не из-за денег, а чтобы пообщаться с посетителями. Карл Долгоруков сразу обратил на него внимание и никогда не «сбрасывал» ему нужную карту – Соколович изредка проигрывал, иногда выигрывал, но всегда немного, рублей сто-двести. И вот однажды он попросил Карла Долгорукова переговорить с ним с глазу на глаз.
101
Незваный гость… – Вариант первой части русской пословицы «Непрошенный гость хуже татарина». Вторая часть не приведена, видимо, из нежелания вводить читателей в заблуждение относительно национальности Соколовича, который был не татарином, а русским, хотя и с польскими корнями.
Оставшись вдвоем, Соколович сказал, что в связи с чрезвычайной ситуацией просит оказать ему одну важную и необычную услугу. Завтра он придет вместе со своим молодым приятелем, тот ни разу в жизни серьезно не играл в карты на деньги, да, скорее всего, никогда и не будет играть, так как не имеет такой наклонности, но для него очень важен результат игры, которой он решил подвергнуть себя завтра.
Крупный проигрыш или же крупный выигрыш может оказать очень сильное влияние на его «философическое состояние» (так выразился Соколович) и повлиять на всю его дальнейшую жизнь. Понимая это, он – Соколович – как старший и имеющий опыт в такого рода тонких материях хотел бы оградить своего молодого друга от некоторых суеверий и навязчивых мистических страхов.
Поэтому он оставляет Карлу Долгорукову сто тысяч рублей и просит так «сбросить» завтра карту, чтобы спутник Соколовича выиграл эти деньги.
Из всего сказанного Соколовичем вытекало, что ему хорошо известно, как идет игра в салоне Карла Долгорукова, и то, что хозяин волен «сбросить» любую карту налево или направо по своему усмотрению.
Карл Долгоруков внимательно посмотрел на странного просителя и задумался на несколько минут. Обычно в таких случаях он принимал решение мгновенно и оно стоило его сопернику жизни. Соколович не походил на человека, подосланного из игроцкого сообщества, да и вообще на шантажиста или какого-нибудь авантюриста.
От этого человека веяло огромной силой. Но не угрозой. Хотя сила эта могла перейти в угрозу – не пустую, а действительную, перейти в опасность, ведущую к смерти. Впервые в жизни Карлу Долгорукову пришлось столкнуться с человеком, равным себе.
Было бессмысленно вызывать Соколовича на дуэль. По его виду легко понять, что он хорошо владеет шпагой, и к тому же он моложе и физически явно сильнее стареющего Карла Долгорукова. Но дело не в физической силе и фехтовальном мастерстве. Очевидно, что этот человек безо всяких затруднений способен убивать людей не только на дуэлях, а любым способом, когда ему это по каким-либо причинам необходимо.
И обращается он к Карлу Долгорукову как к равному, признавая за ним его право делать на своей территории все, что ему угодно, не вмешиваясь в его право «сбрасывать» любую карту из колоды по своему желанию – налево или направо, так, как ему нужно.
«Я прошу, князь, вашей помощи, так как оказался в затруднительном положении, и всегда, если это потребуется, сам готов оказать таковую, если вы когда-либо обратитесь ко мне», – мягко, не допускающим отказа тоном, как будто говорил Соколович. Карл Долгоруков чуть приподнял брови, словно хотел сказать в ответ: «Я удивлен вторжением на мою территорию, но если это просьба о помощи в затруднительном положении, я, в силу своего здравомыслия, понимая вашу силу, вынужден оказать вам содействие, о котором вы просите, чтобы предотвратить столкновение между нами, возможное из-за вашего вторжения».
И Соколович прекрасно понял несказанное вслух Карлом Долгоруковым. И тем не менее он объяснил, уже вслух, что для «философического впечатления» его молодого друга нужно, чтобы в то время, когда он выиграет большую сумму, кто-то крупно проиграл, ну, например, бригадир Свиньин [102] , да, да, именно Свиньин, хорошо известный своим пристрастием к игре он последнее время почти каждый вечер проводит в салоне Карла Долгорукова.
Карл Долгоруков согласился и на это, как человек, позволивший вежливо немного подвинуть себя, позволяет сделать это еще раз, если это опять делается так же вежливо и без нарушения приличий, с принятыми в таких случаях извинениями и изъявлениями уважения.
102
Свиньины – старинный дворянский род, известный с XV века.
В тот же вечер Соколович пришел в салон и привел с собой молодого человека, стройного, застенчивого красавца в красном, прекрасно сшитом кафтане. Толстой успел шепнуть Карлу Долгорукову, что это Дмитриев-Мамонов, флигель-адъютант самой императрицы. Карл Долгоруков «дал» ему несколько небольших ставок, несколько для вида «убил», а потом карта за картой юноши выигрывала куш за кушем.
Все, кто играли вместе с молодым человеком, прекратили понтировать и следили за его игрой – все, кроме бригадира Свиньина – тот ставил одну карту за другой и проигрывал, в то время как флигель-адъютанту везло – его выигрыш составил сто тысяч – так много в салоне у Карла Долгорукова редко кто выигрывал. А упорство бригадира стоило ему тридцать тысяч, для Свиньина, – это знали все – деньги очень большие.
Карл Долгоруков помнил, что Дмитриев-Мамонов происходил из знатного рода, восходившего к древним Смоленским князьям. Ко двору он попал благодаря Потемкину, тот доводился красавцу-юноше очень дальним родственником и по знатности уступал ему стократ.
Свиньин был лет на двадцать старше Дмитриева-Мамонова, крупнее и сильнее. По родовитости Свиньины почти равнялись с Дмитриевыми-Мамоновыми. Однако юный флигель-адъютант – чином, кстати, тоже превосходивший бригадира – недавно получил графский титул. Свиньин заслужил свой чин во время первой турецкой войны под командованием Румянцева [103] , а он, как известно, чины раздавал не за красивые глаза и стройный стан.
103
Румянцев – Петр Алексеевич Румянцев-Задунайский (1725 – 1796), граф и генерал-фельдмаршал, внебрачный сын императора Петра I Алексеевича, победитель турок при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле. К концу жизни он возненавидел свою сестру, подругу императрицы Екатерины II Алексеевны, бывшую замужем за Я. А. Брюсом – «Брюсиху» и стал холоден к своим сыновьям.
Свиньин славился несдержанностью на резкие слова, пренебрежительным отношением ко всем нерадивым выскочкам, заполонившим в последнее время армию, и язвительной грубоватой насмешливостью. А кроме того, он болезненно реагировал на малейший карточный проигрыш, похоже, ему казалось, что и карту банкомет должен «давать» или «убивать» по чину и боевым заслугам понтера.
Карл Долгоруков обычно следил, чтобы он не проигрывал много. Но на этот раз в присутствии Дмитриева-Мамонова в Свиньина вселился какой-то бес, он «загибал» [104] , увеличивал ставки и просадил все, что у него было с собой, причем совершенно случайно с собой у него много денег, большую часть их он совершенно не собирался пускать в игру.
104
…«загибал»… – загнуть угол карты при игре в «банк» означало удвоить ставку.
Когда выигрыш Дмитриева-Мамонова дошел до ста тысяч, он восхищенно-вопросительно взглянул на Соколовича. Соколович сделал рукой жест, который означал «Ну, я ведь говорил», – Соколович, по-видимому, перед тем как привести Дмитриева-Мамонова в салон, уверял его, что новичкам всегда везет.
В наступившей тишине раздалось недовольное сопение Свиньина и он вдруг сказал:
– Не диво, граф, везенье. Я слышал Потемкин приехал, вам в любви на время отставка, потому и в картах удача.
Дмитриев-Мамонов отшатнулся от этих слов как от пощечины и лицо его залилось нежной краской.