Кто правит миром
Шрифт:
«Родственничек» прекрасно понимал, для чего Прокопий привез его к своему барину, а тот приготовил ему стол с царскими закусками, да еще и фунта два драгоценного кофию с собою в придачу. Карл Долгоруков тоже никогда не разводил с ним церемоний и, кивком головы отпустив Прокопия, спросил:
– Кто такой Соколович?
– Соколович?! – удивленно воскликнул старик. – Эк, куда хватил, друг мой! Соколович! Это, братец ты мой, такой человек… Опасен, опасен! Уж не на поединок ли ты его хочешь вызвать? Остерегись! Ежели чего не поделили – уступи.
– Откуда он взялся?
– Из орловских.
– А каких родителей?
– Родителей не знаю. Мать в монастырь ушла, а он рос при тетке. В корпусе обучался. Тетка его – помещица, из старинных кровей. Мужа ее не припомню. Сыновья ее с тобою вместе Фридриха [123] воевали. Крепко вы тогда побили немца. Немец ведь тогда хорош, когда бит. Тогда он смирный. Немца бить нужно, это ему всегда впрок. Не прибери они тогда Лизавету, не стать бы и Пруссии королевством. Соколович у тетки племянник, сыновья ее не вернулись с войны, немец, он ведь тоже не упустит укокошить человека, ему только дай… А тетка его, Соколовича, видать не так и проста… Перекусихиной [124] она свояченица… Или свойственница… А Перекусихина, она ведь откуда взялась… – старик сделал паузу, явно ожидая ответа от Карла Долгорукова.
123
Фридрих – Фридрих II (1712 – 1786), прусский король с 1740 года, из династии Гогенцоллернов.
124
Перекусихина – Марья Саввишна Перекусихина (1739 – 1824), камер-юнгфера императрицы Екатерины II Алексеевны.
– Откуда же она взялась? – переспросил Карл Долгоруков, понимая, что этот вопрос «Родственничек» задал риторически, чтобы самому же на него и ответить, но уже воодушевляясь отсутствием ответа у собеседника.
– А Перекусихина взялась ниоткуда, – назидательным тоном завершил риторическую фигуру речи старик, и, подняв вверх указательный палец, заключил. – Ох как опасны люди ниоткуда! Они, Карлуша, друг ты мой, братец ты мой, как пузыри земли [125] . Возникают сами собой. А коли они возникают, так, значит, нужны для какой-нибудь каверзы.
125
…пузыри земли… – Здесь «Русский Тацит» и Новый Диоген обнаруживают знакомство с мрачной драмой У. Шекспира (1564 – 1616) «Макбет».
– При чем здесь Перекусихина?
– Не знаю. Может, и ни при чем. Только она ни за кого словечка не замолвит. А она у Катеньки – верный пес, как у тебя, скажем, Прокопий. Ей бы Катенька ни в чем не отказала. Могла бы поиметь – несли бы и везли бы возами. А верной собаке, кроме ласки хозяина, ничего и не надобно. Потому ни за кого и не хлопочет. Кроме брата своего, да тому тоже немного нужно. А за Соколовича похлопотала. В корпус его по просьбе тетушки определила.
– Невелика услуга, – сказал, словно возражая, Карл Долгоруков.
– Невелика, – согласился старик, – да дорог привет, иди попроси у Перекусихиной – полушку не выпросишь.
– Соколович ведь в отставке?
– В отставке.
– И при Шешковском?
– Ну, друг ты мой, братец ты мой, Шешковский. Шешковский сер. Мелкая сошка. Не тот разбор. Кто таков Шешковский? Потемкин его при людях кнутобойцем величает. Заплечных дел мастер. Они и раньше-то в чести никогда не бывали. А в нынешние просвещенные времена… Куда там.
– Говорят, императрица жалует.
– Жалует, да не с парадного крыльца. Ведь не Вольтер какой-нибудь, и не Дидерот – Шешковский, в хозяйстве надобный, но не более того. Соколович летает куда как выше. Да и никто толком не знает, где. Соколович держится в сторонке. Ко двору не вхож.
– А с Дмитриевым-Мамоновым?
– А что с Дмитриевым-Мамоновым? Дмитриев-Мамонов дружбы ни с кем особо не водит. О себе очень высокого мнения. Трагедии пишет по-французски.
– Были они у меня вместе…
– Это ты про поединок со Свиньиным? Свиньин – дурак, каких свет не видывал. Он и со светлейшим чуть было не задрался. Пойдет Потемкин на поединок со Свиньиным! А Соколович, он спуску никому не даст. Он его ранил на поединке-то, для острастки, а мог бы не шутя и жизни лишить. Нет, Соколович ни с кем не заедино. Сам по себе. Одно слово: сам по себе. Поэтому и думаю я… Сдается мне: масон.
– На масона не похож, – покачал головой Карл Долгоруков.
– Я не про тех масонов, о которых ты подумал. Не про наших чернокнижников. Он, думаю, из тех, кто повыше. Из тех, что подсидели английского короля… Которые Фридриха держали… И Америку к рукам прибрали…
– Это из тех, которые правят миром? – с тенью насмешки спросил Карл Долгоруков.
– Из этих самых, Карлуша, – уверенно подтвердил старик.
16. АХ, ВОТ ТЫ О ЧЕМ!
Запретный плод сладок [126] …
126
Запретный плод сладок… – Непосредственный источник не установлен. Видимо, связано с библейской историей о запретном плоде, как многие полагают, яблоке с древа познания добра и зла в первой книге Библии Бытие, глава вторая, стих 16 – 17. Также, возможно, источником послужила строка из восьмой главы романа в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин» – «Запретный плод вам подавай».
Карл Долгоруков когда-то в молодости интересовался масонами, но довольно быстро разочаровался в них. В то, что существуют какие-то другие масоны, более высокого ранга, Карл Долгоруков не верил – уж очень много на этот счет домыслов, похожих на сказки. «Родственничек» любил поболтать о масонах, поэтому Карл Долгоруков, которого и без того раздражало пустословие и говорливость старика, перевел разговор на другую тему.
– Слыхал ли ты, что Екатерина хочет лишить великого князя престола и завещать все внуку – Александру [127] ?
127
Александр – Александр Павлович (1777 – 1825), великий князь, впоследствии император с 1801 года, любимый внук императрицы Екатерины II Алексеевны.
– А как же, слыхал. Сынка она не привечает. Потому как не любит его, – тут же с готовностью переключился на эту тему «Родственничек».
– Говорят, он у нее и не от Петра Федоровича…
– Ну, это врут. Павел от Петра, родись он не от Петра, за что бы ей так невзлюбить его. Уж я-то доподлинно знаю – от Петра.
– Откуда же такие точные сведения?
– Брюсиха [128] сказывала. Когда в подругах ближайших еще ходила, Екатерина ей сама в сердцах сетовала, что именно Петр и влез, когда не надо, она уж сподобилась без него обойтись, а он как дурень, наср…л в кашу, чтоб гуще… От него, да и в него удался, оттого и все нестроение.
128
Брюсиха – Прасковья Александровна Брюс (1729 – 1786), жена графа Я. А. Брюса (1742 – 1791), сестра полководца П. А. Румянцева (1725 – 1796), до поры до времени ближайшая подруга императрицы Екатерины II Алексеевны.
– Ну, так что же из этого всего выйдет? – спросил Карл Долгоруков, направляя рассказ старика в нужное русло.
– А что ж выйдет? Подрастет внук – а он всем хорош: и росточком и умом – упрячут они Павла куда подальше…
– А если он не согласится?
– Он-то да, его не уговорить. Целую гольштинскую армию себе завел, с пушками. Мнится ему это, мол, у него, как у Петра-прадеда, «потешные». «Потешные», известно, стрельцов-молодцов вмиг побили. А вот гольштинцы вряд ли одолеют преображенцев и семеновцев. Но дай срок, уговорят Павла, он-то вспыльчив, но простодушен.